саков и массагетов. Самолюбие обоих правителей было удовлетворено: номинально Евтидем подчинился, но сохранил царский сан, а его сын Деметрий (правил примерно в 200–170 гг. до н. э.), будущий завоеватель Индии, женился на дочери Антиоха. Обо всем этом рассказывает Полибий (XI, 34), а также о походе Антиоха в Индию: «Снабдив войска обильными припасами и взяв с собою слонов Евтидема, Антиох снялся со стоянки. Он перевалил через (Индийский) Кавказ и спустился в Индию, где возобновил дружественный союз с царем индийцев Софагасеном, и взял с собою его слонов, так что всех слонов у него было до полутораста, снова снабдил войско припасами и двинулся в обратный путь, а на месте оставил кизикенца Андросфена для получения от царя выговоренных сокровищ». Завершил Антиох свой поход в 205 г. до н. э., далее его ждали новые войны с Египтом и Римом, сокрушившим его могущество. Что же до Евтидема, то, избавившись от селевкидской опасности, он немедленно принялся за расширение своего царства, завоевав большую часть современного Афганистана и оставив своего сыну и наследнику, Деметрию I, сильное и богатое государство, чьи ресурсы и позволили тому начать завоевание Индии.
Момент был благоприятный: после смерти великого Ашоки империя Маурьев постепенно деградировала, теряя земли, и в 180 г. до н. э. наступила развязка, которую, правда, излагают двояко: то ли последний представитель Маурьев, Брихадрахта (252–180 гг. до н. э., правил со 187 г.), не оказался в состоянии отразить нападение Деметрия и был убит на военном смотре своим главнокомандующим Пушьямитрой, ставшим основателем новой династии Шунгу, то ли, наоборот, Деметрий воспользовался цареубийством и индийской смутой и нанес удар. Есть еще одно объяснение в пользу второй версии – новый царь был брахманом, и потому с яростью начал преследовать буддистов, убивая их и уничтожая буддистские храмы, монастыри, ступы и т. д.; вроде бы даже премию выплачивал за убитых буддийских монахов. И вот Деметрий, покровительствовавший буддистам, то ли по их просьбе, то ли по своей инициативе выступил своего рода мстителем за них, ну и своих выгод, естественно, не упустив. Настораживает в этой версии то, что прошение буддистов о защите – да еще путем нападения! – маловероятно, учитывая абсолютно миролюбивый характер буддизма, предписывающий скорее пострадать, чем причинить насилие: можно вспомнить трогательную притчу о слоне с шестью бивнями или человеке, убившем себя, чтобы тигрица смогла накормить своих умирающих от голода детенышей. Что Деметрий вот мог воспользоваться предлогом – более вероятно. Так или иначе, он овладел Кабульской долиной и частью Пенджаба, после чего успешно развил наступление. Греки захватили Панчалу (в междуречье Ганга и Ямуны), Сакету, Матхуру и добрались до столичной Паталипутры – возможно, заняли и ее, хотя это под вопросом; по крайней мере, У. Тарн не сомневается в ее взятии греками, ссылаясь на Аполлодора.
Страбон (XI, 11, 1) отмечает подвиги Деметрия и другого выдающегося индо-греческого царя Менандра, о котором мы будем говорить позже: «Вследствие плодородия страны греки, которые склонили Бактрию к восстанию, приобрели такое могущество, что стали владыками не только Арианы, но, по словам Аполлодора из Артемиты, также и Индии; они подчинили себе больше племен, чем Александр; в особенности Менандр (если правда, что он перешел Гипанис на востоке и прошел вплоть до Имая); некоторые племена он покорил сам, другие же – Деметрий, сын Евтидема, царь бактрийцев. Они овладели Паталеной и так называемым царством Сараоста и Сигердиды на остальном побережье». Деметрий, отчеканивший в знак победы монеты со своим профилем, увенчанным шлемом в виде головы слона, торжествовал, как оказалось, рано – и удар ему нанесли вовсе не индийцы, а восставший сатрап Согдианы Евкратид (ок. 171 г. до н. э.), предполагается, что не без поддержки Селевкидов. Юстин пишет (XLII, 6, 1–5): «Почти в одно и то же время стали царями Митридат в Парфии, а Евкратид в Бактрии, оба великие мужи. Но судьба (fortuna), более благосклонная к парфянам, довела их под водительством этого правителя до вершины могущества. Бактрийцы же, ведя непрерывно то одну, то другую войну, потеряли не только царство, но и свободу; измученные войнами с согдианами, арахотами, дрангами, ареями и индами, они, в конце концов, как бы обескровленные, были покорены более слабыми парфянами. И все же Евкратид вел эти многочисленные войны с величайшей храбростью; так, уже ослабленный ими, когда ему пришлось выдерживать осаду со стороны царя индов Деметрия, он посредством постоянных вылазок с тремястами воинов победил шестьдесят тысяч врагов. Вернув себе свободу после пятимесячной осады, он подчинил себе Индию. Во время обратного похода Евкратид был убит в пути сыном, которого перед тем сделал своим соправителем. Сын этот даже не старался скрыть отцеубийство, как будто он убил не отца, а врага. Он проехал на колеснице по отцовской крови и приказал бросить труп без погребения» (145 г. до н. э.). Итак, оставив в стороне патетические подробности, напоминающие Тита Ливия, повествующего о смерти римского царя Сервия Туллия, обратим внимание на следующие моменты: Деметрий именуется «царем индов»; войско его составляло 60 000 человек; наконец, Юстин имел в виду под словами, что Евкратид «подчинил себе Индию» – видимо, то, что Деметрий лишился долины Кабула, Гандхары и Западного Пенджаба, сохранив, однако же, власть в верховьях Инда. Так что, хоть Деметрий и не смог вернуть себе Бактрию, изрядную часть Индии врагу все же не отдал и так и остался в истории первым индо-греческим царем. Наследовал ему, вероятно, сын, Деметрий II, известный только по дошедшим до нас монетам – впрочем, не исключено, что именно он, а не его отец, потерпел поражение от бактрийского узурпатора; кроме того, как это расскажем далее, отмечая «чехарду» индо-греческих монархов меж Деметрием I и Менандром I, Деметрий II мог быть вовсе не сыном Деметрия I, и даже не непосредственным его наследником.
Возможно, именно для того чтобы доказать свои права на Бактрию, индо-греческие цари (начиная, вероятно, с Деметрия I), решили несколько «подправить» свою родословную, и если для Полибия отец Деметрия I Евтидем был просто греком из Магнезии, услужливые насадители родословных древ быстро возвели его к потомкам Александра Македонского и Роксаны. Все получалось просто – Евтидем был женат на дочери Диодота, Диодот был женат на дочери Антиоха II, а его бабка Апама, жена Селевка Никатора, «вдруг» оказалась дочерью Александра и Роксаны. Абсолютно мифической, ибо «историческая» Апама была дочерью согда Спитамена и Ахеменидской принцессы. Евкратид, надо полагать, платил своим специалистам по генеалогии не менее щедро, и они живо вывели его из того же корня. Начали, как водится, с фактов исторических: родителями его были сатрап Гелиокл и Лаодикея – дочь
