Володя пробормотал что-то в свое оправдание и принялся изображать жадного до бумаг архивного червя. А сам ничего не видел, а только думал и думал. А думал он вот о чем. "Нет, я не буду дураком! Начну с витрины с какими-нибудь африканскими конгами, бонгами и прочими колотушками и так, потихоньку, доберусь до шкафа со скрипками. Меня никто не подгоняет. Мне высказали доверие, даже эта Горгона Кузьминична, хоть и сказавшая, что, не будь воли директора, она бы меня до инструментов никогда не допустила бы. Итак, я открываю витрину и протираю скрипочки - ширк-ширк. На скрипке Орланди натянуты струны, я видел. Вот я и беру эту скрипку как бы невзначай, как бы для того, чтобы... Стоп! - Володю заклинило в мечтах. Как же я её возьму, если её гриф в двух местах прихвачен проволокой, к стенду прикреплен!"
Это обстоятельство спутало Володины мысли, но лишь на некоторое время. Потом они заработали с быстротой моторного поршня: "Я перекушу эту проволоку! Я найду кусачки! Потом снова продену проволоку через дырки в стенде, новую проволоку! Никто и не заметит! Да, так и сделаю! Отступить уже не могу!"
Кусачки нашлись прямо в архиве. Здесь был целый ящичек с разными инструментами, хранившимися, видно, про всякий хозяйственный случай, а вот с проволокой было хуже. Ради неё Володя пошел в музейную мастерскую, где, как он узнал, делали новые стеллажи, шкафы, производили несложный ремонт музыкальных инструментов. Кусок медной проволоки ему там дали, хоть просьба неизвестного мастерам пацана показалась им странной. Итак, теперь он готов был проверить, врут ли старинные документы или же говорят правду.
Наконец настал час, когда залы музея опустели, бабушки-смотрительницы снимали тапочки и надевали туфли, чтобы идти домой. Однако в некоторых залах открывались шкафы и витрины, а в кабинетах начальства продолжала кипеть работа. Володя давно уже знал, что должна делать смотрительница, которая рассказывала ему о фланелевых тряпочках, и вот он, получив в дежурной ключи от витрин и шкафов, а также печать, чтобы запечатать их после протирки пыли, направился в дальний конец зала, чтобы начать оттуда, как он и задумал.
Он наспех протирал сухой фланелью разнообразнейшие смычковые, щипковые, ударные, язычковые инструменты всех времен и народов. Постепенно Володя - от витрины и витрине, от шкафа к шкафу - приближался к заветной цели, волнуясь все сильнее. Он понимал, что извлеченные им из скрипки звуки обязательно привлекут внимание, к нему прибегут, увидят, что проволока перекушена, и тогда не избежать скандала, немедленного увольнения. Он представлял, как будет оскорблена мама, поручившаяся за него, но поделать с собой ничего не мог. Тайна опутала его своей невидимой сетью, и нужно было во что бы то ни стало освободиться от пут.
Наконец он оказался у витрины со скрипками. Ключ, имевший особую бляшку с указанием номера шкафа, он быстро отыскал в связке, дверь распахнулась, и уже ничто не мешало Володе дотянуться до заветной скрипки. Вначале он попытался отсоединить проволоку руками, без помощи кусачек, - не получилось. Кусачки же обрезали мягкую медную проволоку без труда, и Володя дрожащей рукой снял скрипку за гриф. Смычок висел рядом. Он взял и его...
Никогда Володя не держал в руках скрипку и не знал, как извлекать из неё звуки. Конечно, он часто видел, как это делают музыканты, и все со стороны выглядело столь просто, что и сейчас у него не возникло никаких сомнений. В зале никого не было. Прижав корпус инструмента к подбородку, вдыхая какой-то нездешний, пряный запах лакированного дерева, мальчик с силой полоснул смычком по струнам - раздался резкий, громкий звук, проникший в глубину Володиного мозга и тотчас вызвавший прилив безумной радости и бесстрашия. "Еще! Еще! Давай, синьор Орланди!" - в каком-то чаду говорил сам себе Володя, ударяя раз за разом по струнам, и вдруг сильная боль пронзила его голову, будто кто-то всадил в неё железный штырь или клинок кинжала, в глазах потемнело, а в ушах прозвучало будто сказанное кем-то со злой издевкой: "И поделом тебе, наследник колдуна!"
4
ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ
Чьи-то лица с вытянутыми, как у дятлов или ворон, носами нависли над Володей, и он вначале испугался, снова закрыл глаза, но голоса людей вернули его наконец в мир печальной действительности, и Володя зачем-то спросил, вспоминая, что с ним случилось:
- А скрипка... где?
- Скрипка? - услышал он знакомый злорадный голос. - А это мы у тебя должны о ней спросить!
Володя, все ещё лежавший на спине, присмотрелся: конечно, кто, кроме Адольфины Кузьминичны, мог говорить с ним голосом инквизитора, не сомневающегося в том, что перед ней сам дьявол или, по крайней мере, злостный еретик.
- Я спрашиваю у тебя, где скрипка, которую ты взял в шкафу и на которой играл?
- Я не знаю. Разве её нет? - удивленно спросил Володя. - Разрешите мне встать...
Он с трудом поднялся. Вокруг стояли три-четыре бабульки-смотрительницы, хранительница фондов, директор, почему-то смотревшая как-то в сторону, будто ей было очень стыдно. Володя, уже все вспомнив до деталей, огляделся, ища скрипку, которая могла упасть, когда, потеряв сознание, он свалился на пол. Но скрипки нигде не было.
- Не знаю, - испугался мальчик, - я только хотел немного поиграть на ней, но потом... потом что-то случилось со мной, я, наверное, в обморок упал и уронил скрипку, а где она сейчас - не знаю...
- Поиграть на музейном экспонате? - задохнулась злым изумлением Адельфина Кузьминична. - На скрипке Антонио Страдивари, которой цена миллион долларов?! И кусачки эти ты, наверное, нарочно с собой притащил, чтобы вдоволь помузицировать?
И хранительница сунула прямо под нос Володе кусачки, оставленные им возле шкафа, а потом, повернувшись к директору, тоном, не терпящим возражений, сказала:
- Я вас предупреждала, Надежда Леонидовна, я вам говорила - вы меня не послушали, и теперь прошу, сейчас же позвоните матери этого... типа и, она ядовито улыбнулась, - вашей хорошей приятельнице, и немедленно пригласите её сюда! Нет, не пригласите, потребуйте, чтобы она приехала! Я же вызываю оперативных работников! С розыскными собаками! Я не позволю разворовывать драгоценнейшую, уникальную коллекцию, единственную, можно сказать, во всем мире! Сережа! - прокричала она кому-то, наверное охраннику. - Никого из здания музея не выпускать! - На последнем слове Адельфина Кузьминична взвизгнула, как щенок, которому нечаянно наступили на лапу.
Володю отвели в кабинет директора. Надежда Леонидовна с ним вместе не осталась, но, покидая кабинет, щелкнула замком, закрывая "типа" на ключ. Володя сидел на стуле, свесив голову на грудь и положив руки на колени. Он чувствовал внутри пустоту и холод. Так тоскливо и плохо ему давно не было. Больше всего он боялся сейчас взгляда мамы, не сердитого, не осуждающего, а печального и жалкого. Но в дальнем уголке его сознания сейчас трепетал едва теплившийся огонек - Володя понял, что исчезнувшая скрипка Орланди на самом деле заключает в себе страшную тайну, так и не разгаданную им.
Первым прибыл оперативник в штатском - молодой, жизнерадостный и красивый, но без собаки. Заскрежетали ключи, и в сопровождении директора и хранительницы фондов он вошел в кабинет, остановился перед Володей, поиграл на раскрытой ладони ключами от автомобиля и сказал:
- Ладно, пойдем в зал, похититель скрипок.
Когда все снова оказались рядом с открытым шкафом, оперативник, посмотрев на отверстия в стенде, из которых торчали куски проволоки, спросил у Володи:
- Вот этими кусачками перекусил?
Веселый тон милиционера ободрил Володю, и он ответил:
- Да. Кусачки я взял в архиве, это внизу, я там работаю.
- Ага, понятно. Ну-ка, расскажи нам, что случилось и зачем ты снял скрипку.
Володя не заметил того, как за его спиной, всего шагах в двух, встала мама, не понимающая еще, для чего её вызвали в музей, а поэтому скорее растерянная, чем испуганная.
- Значит, так, - заговорил Володя, - мне очень хотелось провести смычком по струнам скрипки, вот я и взял кусачки...
- Ах, какие мы тонко чувствующие, надо же - провести смычком по струнам! - с ехидным смехом выплеснула из себя хранительница. - А почему, скажи на милость, тебе захотелось сделать это именно со скрипкой Страдивари? Почему не с этой, не с этой или вон той! - И Адельфина Кузьминична поочередно тыкала пальцем в деки инструментов, забыв, что они "редчайшие" музейные экспонаты.
- Да, на самом деле, почему ты решил поиграть на скрипке мастера Антонио Страдивари? - спросил оперативник, прочитав название на этикетке.
- Это не скрипка Страдивари, - угрюмо сказал Володя, понимая, что ему не оправдаться, если не расскажет о документе. - Это скрипка мастера Орланди, и она, как я понял, способна, когда на ней играют, сделать человека почти безумным, довести до обморока. Я покажу вам документ, доказывающий это!
- Ха-ха-ха! - деланно рассмеялась Адельфина Кузьминична. - Ты эти бредни своей мамочке рассказывать будешь. А вот, кстати, и она! - увидела Адельфина Кузьминична Володину маму. Он сразу резко обернулся и встретился глазами с вопрошающим взглядом матери. - Подходите поближе, Виктория Сергеевна, подходите! Вас поздравить можно - ваш сынуля украл скрипку Страдивари! Ради этого он и устроился в музей, ради этого все ходил вокруг витрины, допытывался о том, как она открывается, да есть ли сигнализация. Мне говорила смотрительница, говорила! И вот сегодня он, вскрыв витрину, перерезал кусачками...
