Число погибших и безвестные жертвы
Не было случая, чтобы жертвы гражданской войны были точно подсчитаны. Убийцы не ведут списков, убитые ими не предъявляют иска о загубленной своей жизни. Погребальные братства могли бы дать сведения о количестве похороненных на кладбищах, но не об утопленных, сожженных, брошенных в колодцы, закопанных в поле и в лесу. Родственники могли бы дать сведения о членах своих семей, пропавших без вести. Но кто соберет всех этих родственников и кто их спросит? А как часто, сверх туго, вырезывались семейства без остатка?
Если сложить те разрозненный случайные цифры, которые имеются у нас, то общее число убитых дойдет до 35.000 человек, Но эта цифра никоим образом не дает представления о действительном числе погромных жертв. В нее не вошли те многочисленные жертвы, которые пали в пунктах еще не зарегистрированных, потому что по сию пору отрезаны от нас и не доступны обследованию — как, например, западные части Волынской и Подольской губернии, южная часть Херсонской, и тому подобное. Не вошли сюда безвестные еврейские семьи, истребленные до последнего человека в бесчисленных деревнях и селах. Не вошли жертвы, погибшие по дороге во время бегства из своих пепелищ, во время странствования из одного местечка в другое, вытащенные для расстрела из поездов, утопленные на пароходах, убитые в лесах и на проселочных дорогах. Не вошли очень многие, скончавшиеся от полученных ран и умершие от заразных и всяких других болезней, нажитых ими, когда их по неделям держали взаперти в смрадных помещениях без пищи, воды и одежды.
…Общее число погибших от погромов никоим образом нельзя исчислить меньше, чем в 200,000 человек…
До нынешнего погромного шквала обычными формами еврейских погромов в России были разгромы имущества, излюбленный прием — выпускание пуха из подушек, грабежи, избиение, изнасилование, лишь в исключительных случаях убийства и в еще более исключительных — изощренные зверства при умерщвлениях. Нынешняя эпидемия погромов отличается от прежних, кроме безмерной своей продолжительности, — еще особой, из ряда вон выходящей свирепостью, безграничной утонченностью мучительства и доведением ограбления до последнего предала — совершенного раздевания.
Разница эта объясняется тем, что раньше громилы лишь использовали попустительство власти, теперь же они сами оказывались властью.
Исходил ли погром от командиров регулярных петлюровских войск, — Козырь-Зырка в Овруче, Семесенко в Проскурове, — атаманов различных банд, главарей повстанческих отрядов или деморализованных советских полков, — все они являлись полновластными владыками данного города или местечка и перед ними еврейское население стояло в течете дней или даже месяцев без просвета надежды на какое бы то ни было вмешательство, или чью бы то ни было защиту. К этому надо прибавить то презрение к человеческой жизни и к чужому достоянию, которое привилось массам в течение многих лет внешней, а затем гражданской войны, с ее красным и белым террором, контрибуциями, реквизициями, обысками, облавами, заложничеством…
Наиболее частый тип погрома таков:
Вооруженные люди врываются в город или местечко, рассыпаются по улицам, устремляются группами в еврейские квартиры, сеют смерть, не разбирая ни возраста, ни пола, зверски насилуют и не редко затем убивают женщин, вымогают деньги под угрозой смерти и потом все-таки убивают, захватывают — что могут унести, ломают печи, стены, в поисках денег и ценностей. За одной группой приходит в тот же дом вторая, за ней третья и так далее, пока не останется решительно ничего, что можно было бы унести или увести. В Переяславе во время погрома 15—19-го июля, учиненного Зеленым, каждая еврейская квартира посещалась бандитами 20–30 раз в день. Позднее дело доходит до оконных стекол, кирпичей и балок. И убитые и уцелевшие раздеваются до нижнего белья, а то и догола. К новоявленной власти отправляются депутации из евреев или благожелательных христиан просить о прекращении погрома. Власть соглашается под условием выплаты уцелевшим еврейским населением контрибуции. Вносится контрибуция, потом предъявляются новые требования доставить столько-то сапог, мяса и так далее. В то же время группы продолжают терроризировать оставшихся евреев, вымогать деньги, убивать, насиловать.
Затем в город или местечко вступает противник, нередко доканчивающий ограбление евреев и продолжающий дикие насилия. Прежние громилы исчезают, чтобы снова вернуться через несколько дней.
Снова уйти и снова придти…
Богуслав, например, в течение недели переходил из рук в руки 5 раз. Борзна в течение двух недель 4 раза. Грабежи и погромы повторяются при каждой новой перемене.
Чрезвычайно часто евреев сгоняют для массового умерщвления, истязаний и ограблений, в один дом: в синагогу — Иванков, Ротмистровка, Ладыженка, — в Управу или Исполком, — Фундуклеевка, Ладыженка, Новомиргород, — или просто в какой- нибудь дом, — Гайсин, Давыдка.
Кончается тем, что оставшееся население, обезумевшее от ужаса, бросается, уходит куда глаза глядят, раздетое, босое, без единого гроша в кармане, если его не загоняют обратно выстрелами, как в Фельштине, Иванкове, Смеле, Словечне. Стекаются тысячами в какой-нибудь ближайший город или местечко.
…Такова типичная картина…
Изменения в отдельных случаях касаются распорядка этих актов, характера убийства и количества жертв. Иногда контрибуция предшествует убийствам, иногда еврейское население убегает до нового прихода банды и, таким образом, если не гибнет по дороге, то избегает новых умерщвлений, но не имущественного разгрома — (Рожево, Дмитровка, Ставище, Иванков и т. д.) Иногда внезапно ворвавшаяся банда или стоящие регулярные войска устраивают форменную бойню всем встречным евреям — (Голованевск), всем евреям в квартирах — (Умань, Проскуров, Елизаветград и т. д.) Иногда вырезывается поголовно все имеющееся еврейское население без различия пола и возраста — (обычно в мелких пунктах). Иногда, как например, в Белошище Волынской губернии, собираются в одно место и умерщвляются все отцы семейств. Иногда, как в Тростянце, убивают, собрав в одном здании все мужское население от детей до преклонных стариков (370). Иногда, как в Житомире 22—26-го марта, или как в Володарке 9—11-го июля, убиваются только старики, женщины и дети, (317 и 73 человека); то есть, все кто не был в состоянии спастись бегством.
В самых способах умерщвления бандиты обнаруживают небывалое разнообразие. Самый частый способ: расстрел, «к стенке». Для этого нередко жертвы гонятся на вокзал, в штаб, за город, на кладбище, вообще в укромное место.
Но иногда становится жаль патронов, если их мало, — «пули шкода», — и начальство отдает приказ убивать евреев другими способами. В Проскурове 15-го февраля Семесенко приказал применять только холодное оружие и 1600 евреев были убиты в течение 4-х часов саблями и штыками. В местечке Дубово 13-го мая их убивали топорами, а 17-го июня, — пригоняя к подвалу, двое палачей ударами кривых сабель по голове сваливали их мертвыми или ранеными в погреб. «Если бы кто либо стоял в это время у ворот поселения, — замечает очевидец, — то ему бы показалось, что местечко наслаждается чудесным покоем». В Ободине, Брацлавскаго уезда, убивали 10-го июля только холодным оружием, потому что за патрон приходилось платить до 50 рублей. В Ладыженке бандиты из местных крестьян убивали косами, вилами и топорами. В колонии Горщик повстанцы решили убить евреев штыками (по стратегическим соображениям), так как боялись, что стрельба вызовет панику среди повстанцев, разрывавших полотно железной дороги. В Борзне «гусары смерти» убивали всех на один манер: сносили шашками полчерепа. В Чернобыльском районе в обиход вошло утопление. Евреев гнали к реке, заставляли прыгать в воду или их сбрасывали туда и только в случае, если кто-нибудь пытался выплывать, его приканчивали из винтовки. Останавливали пароходы на Днепре, отделяли евреев от христиан и сбрасывали в воду. Эго называлось — «отправлять в Екатеринослав самоплавом» или по собственному выражению главаря: — «В Екатеринослав прямым сообщением». Останавливали поезда в Полтавской, Херсонской и Волынской губерниях и выбрасывали евреев из вагонов на всем ходу. В Елизаветограде, — (1526 убитых), — в изобилии применялись ручные гранаты: их кидали в погреба, где прятались евреи. В Ротмистровке убитого или еще дышащего вешали…
…а потом сжигали вместе с домом…
В Клевани Ровенского уезда, красноармейцы запускали в бороду специально закрученную проволоку. Расправилась, она выдирала волосы и причиняла страшные страдания. Также кололи ржавыми булавками ягодицы. В Фастове, в сентябре любимый прием пластунов казаков для получения денег было подвешивание, а в Белой Церкви поджаривание на огне. В Зятковцах Подольской губернии во время второго погрома Волыньца 15 человек было живьем брошено в колодец. В Тростянце заблаговременно заготовляли длинные могилы «военного образца». В Новомиргороде не только вырыли накануне могилы, но даже заготовили известку для засыпания их, «чтобы не было заразы», — и телеги для отвоза трупов.
