Вот так, или примерно так, будущий историк станет рассуждать и перед воротами бесчисленных подмосковных особняков.
Впрочем, ему придется сделать особую оговорку относительно разницы в художественных достоинствах старинных церквей и этих претенциозных памятников эпохи первоначального накопления…
Глава тридцать четвертая.
Пушкино
Старинное село Пушкино красиво раскинулось на высоком правом берегу реки Учи. Дорога, словно стрелка компаса, указывает на пятиглавый храм, сверкающий все той же алебастровой чистотой недавно выбеленных стен. Название села, естественно, наводит на мысль о великом поэте. Однако он никогда здесь не бывал. Лишь его далекие предки владели землями в этих местах, что, вероятно, и определило название села (40, 321).
Уже в конце XV века село Пушкино принадлежало московскому митрополичьему дому «Между Тайнинским и Братовщиной находится село Пушкино, но оно не царское, а патриаршее. Патриархи имели в нем свой двор с хоромами, в которых и останавливались во время своих походов к Троице» (39, 389).
Впрочем, в Пушкине останавливались не только патриархи, но и самые разные люди, путешествовавшие по дороге.
До постройки Петербурга и выхода России на Балтику торговля с Англией и Голландией шла главным образом через Архангельск. Тем же северным путем ехали в Москву и дипломатические миссии этих стран. Из Архангельска послы добирались по Северной Двине и Сухоне до Вологды, а оттуда на Ярославль, Ростов, Переславль-Залесский и Троицкий монастырь — к Москве.
Летом 1676 года голландский посол Кунраад фан Кленк со свитой возвращался из Москвы в Архангельск, чтобы оттуда на корабле вернуться на родину. Один из дворян его свиты вел путевой журнал, в котором отметил и дорожные впечатления.
«Ночью в 12 часов мы прибыли к реке Яузе в семи верстах от Москвы, где устроен был табор для ночлега и разбиты были многие палатки. Здесь мы невдалеке увидели и другие палатки, разбитые русскими, шедшими на войну и к шведской границе. (Местом этого ночлега, несомненно, было Ростокино. — Н. Б.)
В понедельник 22 июня, утром, мы снова пустились в путь и в пять часов вышли на дорогу, ведшую большею частью через очень приятные рощи. Мы здесь встретили много всадников, хорошо снаряженных, которые ехали к границе. В этот день прибыли мы в Пушкинское, в 28 или 30 верстах от Москвы, красивое прелестное село на высокой горе, под которой течет прекрасная река с приятным ровным лугом на берегу. Мы здесь расположились и в первый раз пообедали в поле под палатками. Пробыв тут часа 3, мы отправились далее через веселые места и около семи прибыли в Талицы, в 15 верстах, приблизительно, от названного села, на красивой речонке того же имени, как и деревня, и с превосходными лугами по сторонам.
Во вторник 23 июня, утром в 5 часов, мы выехали из Талиц и направили путь свой через приятные рощи. Проехав дальше около 20 верст, или 4 миль, мы прибыли в прекрасную дачу его царского величества, однако из дерева, у села Воздвиженское. А оттуда мы направились через много великолепных местностей и, проехав еще около 20 верст, прибыли в Троицу, большой монастырь в 15—16 милях от Москвы, где находятся более 300 монахов. Он так богат, что во время тяжелой войны с Польшею в течение шести лет снарядил и содержал до 80 000 вооруженных, да и ежегодно еще содержит большое количество военного люда на службе его царского величества, так как государи и вельможи снабжали и до сих пор снабжают его большими доходами. Вельможи и купцы, проезжающие мимо и имеющие средства, дают богатую милостыню этой братии, чтобы они молились за души их и охраняли их от всякого несчастья. Его царское величество со знатнейшими князьями ежегодно два раза отправляется сюда, раз — в день Святой Троицы, другой раз — в день святого Михаила. (Праздник Чуда Архангела Михаила иже в Хонех — 6 сентября. Царь ездил к Троице на Сергиев день — 25 сентября. — Н. Б.) Не доезжая полумили до монастыря, он со всеми своими провожатыми идет пешком и остается несколько дней на богомолье. В это время игумен монастыря должен доставлять припасы его величеству и всем, кто с ним, а также корм для лошадей. Так как местность здесь красива и здесь много находится дичи, то его царское величество со свитою приезжает сюда иногда и для того, чтобы позабавиться охотою» (145, 549).
В духовном ведомстве (митрополичьем — патриаршем — синодальном) село Пушкино оставалось вплоть до 1764 года, когда вместе с другими церковными землями было взято в казну.
«Село Пушкино, как говорят, славится своими хороводами», — заметил проезжавший здесь в 1847 году историк С. П. Шевырев (214, 12). Однако молва оказалась ложной. Крестьяне уже отказались от патриархальных привычек и превратились в рабочих текстильной фабрики.
В эпоху Александра I патриархальный облик Подмосковья начинает меняться. Низкое плодородие почвы, многочисленность крестьянского населения, близость столицы, развитая дорожная сеть — все эти факторы способствовали быстрому развитию в подмосковных селах промышленности (и прежде всего — текстильной). Этот процесс можно наблюдать и на примере села Пушкино. В 1812 году здесь уже существовал небольшой заводик по производству изделий из меди, в 1840-е годы работала шерстоткацкая фабрика, владельцем которой в 1850-е годы стал француз по происхождению купец первой гильдии Евгений Арманд. Он повел дело так, что предприятие быстро стало расти. В конце XIX века «на предприятиях Арманда, оснащенных восемью паровыми машинами общей мощностью в 273 л. с, работало уже 1200 человек, оборот капитала составлял 900 тысяч рублей» (40, 322).
И все же в русскую историю фамилия Арманд вошла вовсе не благодаря деловой хватке купца первой гильдии…
Каких только исторических теней не встретишь на Троицкой дороге! В Пушкине жила когда-то знаменитая Инесса Арманд — одна из самых оригинальных фигур русской революции, подруга Ленина, женщина поистине фантастической судьбы.
В 1893 году сын Евгения Арманда Александр обвенчался в церкви села Пушкина с девятнадцатилетней домашней учительницей Инессой Теодоровной Стефан — красавицей-француженкой, дочерью парижского оперного певца. Рано оставшись без родителей и без средств к существованию, она вместе с теткой в поисках удачи приехала в Россию. Здесь судьба приготовила для нее немало приключений.
С юности Инесса отличалась сильным характером и разнообразными дарованиями. Не довольствуясь ролью хозяйки богатого дома, счастливой матери многодетного семейства, она ищет иного смысла жизни. Увлекшись революционными идеями, Инесса Арманд в 1904 году вступила в РСДРП. Она участвовала в нелегальной работе, в распространении марксистской литературы среди рабочих пушкинских фабрик. Ее личная жизнь также делает резкий зигзаг: она разошлась с мужем и стала женой его младшего брата…
В 1907 году за участие в революционном движении Арманд была сослана на Север, в глухой городок Мезень. Младший Арманд последовал за ней в ссылку, где получил обострение туберкулеза и вскоре умер.
В 1908 году Инесса совершает побег из ссылки, нелегально приезжает в Петербург, а оттуда уезжает за границу. В 1912 году она вновь тайно приезжает в Россию, ведет революционную работу, попадает в тюрьму, а на следующий год опять уезжает за границу.
В 1909 году в Париже Арманд познакомилась с В. И. Лениным. Между ними возникают близкие, доверительные отношения, в которых трудно понять, где кончается область идей и начинается область чувств.
После Февральской революции Арманд возвращается в Россию из Швейцарии вместе с Лениным и другими большевиками в знаменитом «запломбированном вагоне» (22, 219). Она с головой окунается в революционную стихию, выполняет различные ответственные поручения. Среди всего этого она не забывает приехать в Пушкино, чтобы помочь установлению здесь советской власти.
В годы Гражданской войны Ленин изредка выезжал в подмосковные леса для отдыха и охоты. В одну из таких поездок, в августе 1920 года, он провел несколько дней в окрестностях Пушкина, в бывшем поместье семейства Арманд в селе Ельдигине. Вернувшись, Ленин в очередном письме Инессе не без юмора рассказывал: «Отдыхал я чудесно, загорел, ни строчки не видел, ни одного звонка. Охота раньше была хорошая, теперь всё разорили. Везде слышал Вашу фамилию: “Вот при них был порядок” и т. д.» (23, 295).
Конец бурной жизни Инессы Арманд был внезапным и трагическим. 24 сентября 1920 года она скончалась от холеры в Кисловодске. Ее тело привезли в Москву и похоронили у Кремлевской стены (23, 293)…
Последний осколок старого села — Никольская церковь, построенная в 1694 году. Она словно держит круговую оборону на крутом холме над речкой. С одной стороны добрый кусок холма уже отрезала новая автострада, с другой — наступают новостройки современного Пушкина.
