встреча произошли в престижной прокуратуре США на Манхэттене. По крайней мере, там он рассчитывал на поддержку, поскольку каждый бдительный прокурор понимал, что столичный район Нью-Йорка давно стал оплотом мафии. Утром 1 ноября 1972 года он как раз произносил речь о достоинствах РИКО, когда Уитни Норт Сеймур-младший, прокурор США по региону, поднялся на ноги. Потомок нью-йоркской патрицианской семьи и высшее должностное лицо федеральных правоохранительных органов этого региона, Сеймур в резкой форме приказал Блейки покинуть конференц-зал. «Вы не знаете, о чем говорите, — вспоминал Блейки, как Сеймур принижал его. — Вы тратите время мое и моих помощников. Убирайтесь».
Спустя годы Сеймур признал, что он и многие из его старших прокуроров сомневались в ценности и конституционности РИКО. «Оглядываясь назад, мы были на сто процентов неправы, — признал он. — Наверное, так бывает, когда сталкиваешься с чем-то новым». Однако Сеймур настаивает на том, что, не соглашаясь с профессором права, он относился к нему вежливо.
Блейки объясняет этот горький опыт тем, что РИКО была детищем советников, не входящих в Министерство юстиции. «В Нью-Йорке и других подразделениях Министерства юстиции бытовало элитарное мнение, что они самые лучшие и самые умные, когда речь идет о нововведениях в правоохранительной сфере, и превосходят посторонних. Большинство из них считали, что знают все».
К своему еще большему ужасу, Блейки, который все еще был главным юристом подкомитета Макклеллана, обнаружил, что ни прокуроры, ни ФБР не использовали эффективно Раздел III, свои новые полномочия по электронному наблюдению, утвержденные Конгрессом. Прекратив свою сомнительную с юридической точки зрения программу прослушивания в середине 1960-х годов, ФБР в начале 1970-х возобновило использование прослушки и подслушивающих устройств с разрешения суда, но в ограниченном масштабе, в основном ограничиваясь делами о быстрых азартных играх. Букмекерские расследования были легкими, приводили к многочисленным арестам и бессмысленной статистике обвинительных приговоров; но все, кто разбирался в правоохранительных органах, знали, что осуждение организаторов азартных игр низкого уровня имело минимальный эффект для ослабления мафии.
Одержимое количеством арестов, руководство ФБР возражало против длительного электронного наблюдения за мафиози как дорогостоящего, отнимающего много времени и статистически непродуктивного. Прослушка или жучок могли связать шесть агентов, работающих в три смены ежедневно в течение тридцати и более дней, без гарантированного результата. Выбрав легкий путь, начальство предложило агентам сосредоточиться на грабителях банков. Иногда эти усилия граничили с абсурдной пародией на «Кейстоун Копс». В Нью-Йорке и других городах агенты ФБР наперегонки с местной полицией участвовали в ограблениях банков, чтобы установить юрисдикцию в делах, которые обычно было легко раскрыть.
В своих речах о РИКО, обращенных к агентам и руководителям на учебных занятиях в академии ФБР в Квантико, штат Вирджиния, Блейки говорил о том, что Раздел III был предназначен для длительных и глубоких расследований, и его не слушали. «Они мыслили упрощенно, как полицейские, раскрывающие отдельные преступления, а не как системно разрушающие семьи мафии».
Атрофированное мышление ФБР в отношении приоритетов расследования раздражало многих федеральных прокуроров в 1970-х годах, но никто не хотел бросать вызов уважаемому в обществе и потенциально мстительному ведомству. Одинокий несогласный появился в июле 1976 года, когда высокопоставленный федеральный чиновник в Нью-Йорке Дэвид Г. Трейгер назвал бюро «страдающим от артериосклероза» и «не идущим в ногу» с основными целями федеральных прокуроров. Трэгер был прокурором США по Восточному округу штата Нью-Йорк, в который входят Бруклин, Квинс, Стейтен-Айленд и Лонг-Айленд. Его мнение во многом совпадало с критикой Блейки относительно общей компетенции бюро, хотя организованная преступность не входила в число главных проблем Трэйгера. «Большинство дел, которые они [ФБР] нам приносят, незначительны, — сказал он в интервью New York Times. «Они тратят ресурсы на пустяки, и я не думаю, что у них есть способности или люди для выполнения работы в тех областях, которые мы считаем приоритетными — коррупция среди чиновников и преступления «белых воротничков»».
Что касается Коза Ностра, Трэйгер утверждает, что правительство плохо справляется со своей работой. Он возлагал вину на специальные независимые подразделения, Ударные группы по борьбе с организованной преступностью, которые были созданы в крупных городах Министерством юстиции для координации и руководства преследованиями мафии. Эти ударные силы, утверждал Трэйгер, были укомплектованы в основном неопытными адвокатами и «умирали», так и не добившись успеха в борьбе с мафией.
Собственная статистика правительства наглядно демонстрирует неэффективность первых ударных групп. В конце 1970-х годов, после десяти лет существования, прокурорам ударных групп так и не удалось предъявить обвинение или осудить высокопоставленного деятеля мафии. За кем же охотились ударные группы и ФБР? В основном за мелкими игроками и ростовщиками. И здесь результаты оказались плачевными. Анализ, проведенный Конгрессом, показал, что 52% приговоров не привели к тюремному заключению. И почти 60% осужденных — в подавляющем большинстве мелкие солдаты и подельники — получили мягкие приговоры, не превышающие двух лет.
Блейки был невысокого мнения о большинстве руководителей этих новых ударных отрядов, чьим приоритетом и целью было преследование мафии. Он читал лекции, уговаривал и убеждал адвокатов ударных групп использовать РИКО как свое главное оружие. Реакция на него была неизменно отрицательной. «Звучит неплохо, — говорили прокуроры, — но я не хочу рисковать, пробуя что-то новое и заваливая хорошее дело».
Будучи прокурором Восточного округа, Трэйгер курировал одну из крупнейших юрисдикций Министерства юстиции, район Нью-Йорка, кишащий мафиози. Однако он также отказался использовать свои прокурорские полномочия для борьбы с мафиози, экспериментируя с РИКО. Тем не менее Трейгер, прокурор-изменник, попытался через самую влиятельную газету страны, New York Times, заявить о том, что ФБР устарело в своих антикриминальных и антимафиозных стратегиях. Как и предупреждения Блейки, предупреждения Трэйгера были полностью проигнорированы теми, кто принимал решения в Министерстве юстиции и ФБР.
Прежде чем Боб Блейки отправился в свои разочаровывающие путешествия по пропаганде РИКО, 15 октября 1970 года он испытал огромную гордость. В этот день он присутствовал в Белом доме, когда президент Никсон подписал закон о борьбе с организованной преступностью и РИКО. Спустя годы Блейки осознал сюрреалистические последствия этого торжественного подписания. Непонятный пункт законопроекта расширял рамки и виды иммунитета от судебного преследования, который Конгресс мог предоставить свидетелям, дающим показания на слушаниях в Сенате и Палате представителей. Благодаря этому неоспоримому и едва заметному положению Джон В. Дин III, бывший советник президента Никсона, согласился дать показания перед комитетом Сената в 1973 году, который проводил расследование в отношении президента. Дин рассказал, что Никсону было известно о попытках скрыть причастность Белого дома к взлому штаб-квартиры Демократической партии в комплексе Уотергейт в Вашингтоне в 1972 году. Пользуясь
