В то время как мятежники старались, с одной стороны, склонить на свою сторону колебавшиеся еще кантоны, прежде всего эдуев, а с другой стороны, завладеть Нарбонном — один из их вождей, смелый Луктерий, появился уже в пределах старой провинции, на реке Тарне, римский главнокомандующий внезапно, среди зимы, нежданный как для друзей, так и для врагов, появился по сю сторону Альп. Быстро принял он не только необходимые меры для охраны старой провинции, но и послал через покрытые снегом Севенны отряд в область арвернов; но он не мог оставаться здесь, так как присоединение эдуев к кельтскому союзу ежеминутно могло отрезать его от армии, расположенной в районе Санса и Лангра. Тайком он отправился в Виенну, а оттуда, сопровождаемый лишь немногими всадниками, через область эдуев — к своим войскам. Надежды, побудившие заговорщиков к выступлению, не оправдались — в Италии было спокойно, а Цезарь опять стоял во главе своей армии.
Что же оставалось делать? Было бы глупостью предоставить при таких обстоятельствах решение дела оружию, которое уже вынесло свой безапелляционный приговор. Столь же разумно было бы пытаться потрясти Альпы, швыряя в них камни, как поколебать легионы силой кельтских отрядов, будь они собраны громадными массами или же отдавались бы в жертву порознь, округ за округом. Поэтому Верцингеториг отказался от мысли нанести поражение римлянам. Он решил следовать такому же способу ведения войны, благодаря которому Кассивелавн спас островных кельтов. Римская пехота была непобедима, но конница Цезаря состояла почти исключительно из кельтской знати и фактически распалась благодаря массовому отложению. Мятежники, состоявшие, главным образом, из знатных кельтов, имели возможность достигнуть в этом роде оружия такого преобладания, что они могли опустошать обширные области, сжигать города и села, уничтожать припасы, угрожать снабжению и сообщениям противника, который не в силах был серьезно помешать этому. Поэтому Верцингеториг устремил все свои усилия на умножение своей конницы и обычно связанных с ней при тогдашнем способе ведения боя пеших стрелков из лука. Многочисленные же, стеснявшие самих себя массы пешего ополчения он хотя и не отправил домой, но и не посылал их против врага и пытался постепенно привить им уменье рыть окопы, совершать переходы, маневрировать, а также сознание, что назначение солдата не только в том, чтобы драться. Беря пример с врагов, он перенял римскую лагерную систему, на которой была основана вся тайна тактического превосходства римлян, так как благодаря ей каждый римский отряд соединял все преимущества крепостного гарнизона со всеми достоинствами наступательной армии 53 . Правда, эта тактика, вполне пригодная для бедной городами Британии и ее сурового, энергичного и в общем единодушного населения, не могла быть целиком перенесена в богатые области на Луаре с их дряблыми обитателями, находившимися в состоянии полного политического разложения. Верцингеториг добился по крайней мере того, что теперь уже не старались, как прежде, отстоять каждый город, вследствие чего не удавалось отстоять ни одного; решено было уничтожить еще до нападения те места, которые невозможно было удержать, а сильные крепости защищать совокупными усилиями. Наряду с этим арвернский король сделал все зависевшее от него, чтобы заставить всех служить национальному делу, воздействуя на трусов и нерадивых неумолимой строгостью, на колеблющихся — просьбами и увещаниями, на корыстолюбцев — подкупом, на отъявленных противников — насилием и стремясь принуждением или хитростью добиться того, чтобы знатный и незнатный сброд проявил хоть какой-нибудь патриотизм.
Еще до окончания зимы Верцингеториг напал на боев, поселенных Цезарем во владениях эдуев, чтобы уничтожить этих почти единственных союзников Рима до прибытия Цезаря. Известие об этом нападении побудило и Цезаря выступить против мятежников немедленно, раньше, чем он, вероятно, имел в виду это сделать, оставив обоз и два легиона на зимних квартирах в Агединке (Санс). Ощущая серьезный недостаток в коннице и легкой пехоте, он отчасти помог этому привлечением германских наемников, которым вместо их мелких и слабых лошадок предоставлены были италийские и испанские лошади, частью купленные, частью реквизированные у офицеров. Предав грабежу и пожару главный город карнутов Кенаб, подавший сигнал к восстанию, Цезарь двинулся через Луару в область битуригов. Этим он добился того, что Верцингеториг отказался от осады города боев и в свою очередь отправился к битуригам. Здесь он впервые хотел применить новый способ ведения войны. По распоряжению Верцингеторига более 20 поселений битуригов запылали в один день; на такое же самоуничтожение обрек он и соседние округа, где могли бы появиться римские отряды. По его плану та же участь должна была постигнуть и богатую укрепленную столицу битуригов Аварик (Бурж); но большинство участников военного совета уступило просьбам коленопреклоненных битуригских властей и решило, напротив, энергично защищать город.
Таким образом, война сосредоточилась сперва возле Аварика. Верцингеториг поместил свою пехоту среди близких от города болот, в такой неприступной позиции, что она, даже не будучи прикрыта конницей, могла не бояться нападения легионов. Кельтская конница покрывала все дороги и препятствовала сообщениям. Город был занят сильным гарнизоном, и связь между ним и войском, находившимся вне его стен, была свободна. Положение Цезаря было очень трудно. Попытка принудить кельтскую пехоту к бою не удалась, она не двинулась со своей неприступной позиции. Как ни храбро сражались перед городом его солдаты, осажденные не уступали им в изобретательности и мужестве, и им едва не удалось поджечь осадные машины противника. Вместе с тем становилось все труднее снабжать войско приблизительно в 60 тыс. человек в стране, опустошенной на далекое расстояние и наводненной превосходными силами неприятельской конницы. Незначительные запасы боев вскоре истощились; припасы, обещанные эдуями, не были доставлены; хлеб был весь уже съеден, и солдаты питались исключительно мясным пайком. Тем не менее приближалась минута, когда город, как ни бесстрашно боролись его защитники, невозможно было больше оборонять. Еще возможно было в ночную тишь вывести войска и уничтожить город, прежде чем неприятель займет его. Верцингеториг и принял меры для этого, но жалобные вопли остававшихся женщин и детей в момент эвакуации возбудили внимание римлян; отступление не удалось.
На следующий день, мрачный и дождливый, римляне перелезли через стены и, обозленные упорным сопротивлением, не пощадили в захваченном городе никого, не обращая внимания ни на пол, ни на возраст. Богатые запасы, сделанные кельтами, пригодились изголодавшимся солдатам Цезаря. С занятием Аварика (весной 702 г. [52 г.]) была одержана первая победа над мятежниками, и на основании своего прежнего опыта Цезарь мог ожидать, что повстанческое войско распадется и ему придется усмирять только отдельные округа. Показавшись со всей своей армией в округе эдуев и принудив этой внушительной демонстрацией волновавшихся местных патриотов хоть временно сохранить спокойствие, Цезарь разделил свое войско на две части и отправил Лабиена назад в Агединк, поручив ему, соединившись с оставленными там войсками, во главе четырех легионов подавить прежде всего восстание в области карнутов и сенонов, которые и на этот раз были наиболее активны. Сам же Цезарь с остальными шестью легионами повернул к югу, готовясь перенести войну в арвернские горы, в собственные владения Верцингеторига.
Лабиен двинулся из Агединка вверх по левому берегу Сены, чтобы завладеть находившимся на одном из ее островов городом паризиев Лютецией (Париж) и из этой безопасной позиции, находившейся в самом центре восставшей области, подчинить себе всю страну. Однако за Мелодуном (Мелен) путь оказался прегражденным всем мятежным войском, выстроившимся здесь, среди неприступных болот, под предводительством престарелого Камулогена. Лабиен несколько отступил, переправился близ Мелодуна через Сену и беспрепятственно направился правым ее берегом к Лютеции; Камулоген велел сжечь этот город и уничтожить мосты, которые вели на левый берег, и занял в виду Лабиена такую позицию, что последний не мог ни заставить его принять сражение, ни совершить переправу на глазах у неприятельской армии.
Главная римская армия в свою очередь двинулась вниз по реке Аллье в арвернский округ. Верцингеториг пытался помешать переходу римлян на левый берег Аллье, но Цезарь перехитрил его и спустя несколько дней стоял перед главным городом арвернов Герговией 54 . Но Верцингеториг, очевидно, еще в то время, когда стоял против Цезаря на берегу Аллье, отправил в Герговию достаточные запасы, велел разбить для своего войска перед стенами города, расположенного на вершине довольно крутого холма, лагерь, окруженный крепкими каменными стенами. Находясь значительно впереди Цезаря, он раньше его прибыл в Герговию и ждал нападения в укрепленном лагере под крепостной стеной.
