Гомер, Гесиод и их соперники по перу своим творчеством установили правила эпического жанра и создали язык, использование которого отныне стало нормой для произведений данного стиля. Разумеется, эпопея, в первоначальном понимании этого термина, после творений вышеназванных авторов не могла уже дать греческой литературе великих шедевров: ни «Древние персы» конца V века Хорилия с Самоса, ни «Фиваида» Антимаха из Колофона первой половины IV века не смогли стяжать себе славы. Однако «Гимны», названные гомерическими, особенно те, которые воспевают Аполлона, Гермеса или Деметру, представляют собой великолепные образцы религиозной эпической поэзии, которые вдохновили александрийских поэтов. А Вергилий передал западной литературе гомеровскую концепцию эпопеи.
* * *
Литература архаического периода известна не столько подражаниями гомеровским поэмам, сколько расцветом лирической, или мелической, поэзии, в двух формах, которые античные авторы признавали за этим литературным жанром: хоровой и монодической (или сольной). Эти поэтические сочинения, которые, к несчастью, дошли до нас только небольшими фрагментами, пользовались в те времена большой популярностью. Они отвечали той страстной любви к музыке, которой всегда отличались греки. Музыка для них была обязательной частью фундаментального образования. Песнопения обычно сопровождались игрой на лире — семиструнном музыкальном инструменте, имевшем резонансный корпус, который первоначально делался из черепашьего панциря: ее изобретение приписывали Гермесу, как о том следует из «Гомеровского гимна» в честь этого бога. Различные модификации и усовершенствования этого инструмента позволили достичь более объемного звука: так, кифара — это лира в деревянном корпусе большего размера, чем панцирь черепахи. Использовали также флейту (авлос), но не современную поперечную флейту, а на продольной, типа флажолета, обычно двуствольной, стволы которой соединялись в мундштуке. Пение и музыка оставались неразрывным единством: поэтические размеры, которые мы до сих пор изучаем благодаря данным древних специалистов в области метрики, например Гефестиону (конец I — начало II века н. э.), приобретали свое истинное значение только в приложении к сопровождавшей их музыке, на сегодняшний день, увы, утраченной.
Лирическая поэзия была очень разнообразна. Вместо того чтобы пользоваться своим особым языком, как это делала эпопея, она допускала употребление любых диалектов — в зависимости от происхождения поэта и специфики публики, к которой он обращался. Ее темы отвечали самым разным интересам: литургические гимны номы, священные песни пеаны или дифирамбы, марши для религиозных процессий, хоровые песни для танцев, военные элегии, победные песни (или эпинисии) в честь победителей на Олимпийских играх, песни о любви, погребальные песнопения, застольные песни, гражданские призывы — любые человеческие чувства находили свое выражение в греческом лирическом жанре. Конечно, как и следовало ожидать, большинство этих чувств имело отношение к самому городу и его богам. Но человеческие страсти, будь то ненависть или любовь, наиболее близкие человеку, также вдохновляли поэтов на творчество: в какой-то мере греки наделили лирический жанр свойствами интимной поэзии, что в настоящее время считается его неотъемлемой частью.
Творчество большинства авторов этого жанра дошло до нас в виде ничтожных фрагментов. В VII веке Терпандр, уроженец Лесбоса, более известный как музыкант, нежели как поэт, прославился своей виртуозной игрой на семиструнной лире и сочинением номов. Лидиец Алкман из Сард создавал величественные и изящные гимны для исполнения на праздниках в Спарте, где очень ценилось хоровое пение, а Тиртей ободрял спартанских воинов своими военными элегиями. Иониец Мимнерм из Колофона, искусный флейтист, уже воспевал любовь и радости жизни с эпикурейским акцентом. Архилох с Пароса, прославившийся своими сочинениями, участвовал в сражениях греческих поселенцев Фасоса с их противниками — греками и варварами: в своих элегиях и других лирических стихах с поразительно утонченной метрикой он предавался свободному выражению своих жестоких страстей. По словам Платона, Сократ ставил этого поэта наравне с Гесиодом, если не с самим Гомером. Несмотря на то, что до нас дошли только жалкие фрагменты, живой стиль его стихов до сих пор поражает.
Чуть позже, на стыке VII и VI веков, лесбиец Арион из Метимны неоднократно посещал двор коринфского тирана Периандра. Арион больше известен по легенде о том, как он был спасен дельфином после кораблекрушения, но именно он изменил и обогатил жанр дифирамба, связанный с культом бога Диониса. Еще во времена правления Солона, афинского законодателя, создавались элегии, воспитывавшие глубокое гражданское сознание соотечественников. Его соотечественник Стесихор из Химеры (Сицилия) развивал в гимнах сюжеты мифов, прокладывая, таким образом, путь лирике Пиндара. Отозвавшись плохо о Елене в одном из своих стихотворений, он внезапно ослеп, и зрение вернулось к нему, только когда он признал свою ошибку и написал новое стихотворение, или палинодию: в нем он опровергал все свои предыдущие нелестные высказывания в адрес прославленной героини. Наконец, к этому же поколению принадлежат и два лирика с острова Лесбос — Алкей и Сапфо, произведения которых дошли до нас в гораздо большем объеме. В то время как первый добавлял в свои любовные и застольные песни политические ноты, ругая, например, в одной из песен тирана Питтака из Митилены, Сапфо в своих пылких стихах говорит лишь о страсти, которую возбуждают в ней ее юные подруги, и эти описания до сих пор сохраняют живость ее чувств.
Позднее, в VI веке, популярность завоевывают иониец Гиппонакс из Эфеса, мастер язвительных ямбов, и уроженец запада Ивик из Регия (Великая Греция), ученик Стесихора, обогативший хоровую лирику своего учителя личными переживаниями. Ивик сотрудничал с Поликратом, самосским тираном, который также привлек к своему двору ионийца Анакреона из Теоса, позднее благосклонно принятого Писистратидами. Эротические стихотворения Анакреона остаются образцом изящной лирики. В дорической стране Мегара поэт Феогнид, под именем которого появилось около 1400 элегических стихотворений, авторство которых зачастую сомнительно, в едких стихах выразил жалобы аристократа, озлобленного политической борьбой. Напротив, Симонид Кеосский, снискавший расположение Писистратидов, царских дворов Фессалии и тиранов Сицилии и Великой Греции, еще до Пиндара придал триумфальной оде завершенную форму и в то же время прославился как мастер эпиграмм — небольших стихотворений для погребальных и мемориальных памятников. Он считается автором многочисленных эпиграмм на сюжеты грекоперсидских войн.
Из всех перечисленных нами поэтов, единственный, о ком мы можем судить, основываясь на фактах, — Пиндар, поэт первой половины V века. Несмотря на то, что большая часть его произведений была утрачена, дошедшие до нас четыре книги эпиникиев свидетельствуют о его исключительном таланте. Великий лирик пишет о победах атлетов на Олимпийских играх, слава которых, как мы знаем, была для греков очень значимой, и приводит подходящие к случаю мифы, которым придает большую религиозную и моральную ценность. Никогда еще поэтическая речь не была столь содержательной и меткой, как в творчестве Пиндара. Несмотря на некоторую затемненность, идущую скорее от сгущенности мысли, чем от выбора слов и синтаксиса, Пиндар остался в веках со своими блестящими и простыми изречениями, такими, как, например: «Человек — это сон тени» или патетическое заклинание, обращенное к самому себе: «Не стремись, душа моя, к жизни бессмертной, но извлекай всю пользу из возможного!»
После таких вершин лирическому жанру сложно было достичь большего. Вакхилид из Кеоса, которого мы знаем по нескольким одам, без сомнения, во много уступал своему современнику Пиндару. В конце V века Тимофей из Милета, автор дошедшей до нас поэмы «Персы», записанной на папирусе, по-новому представил жанр нома, когда-то прославленный Терпандром, в то время как Филоксен из Киферы творил в жанре дифирамба. В творчестве обоих поэтов прослеживается сильное влияние античного театра, бывшего в то время единственной формой действительно живой поэзии. Знаменитых авторов IV века вспоминается еще меньше: Антимах из Колофона, автор эпопеи «Фиваида», использовал элегический метр, чтобы воспеть в своем длинном стихотворении «Лида» истории о несчастной любви. Он считается первым из числа поэтов-эрудитов, проложившим путь к эллинистической литературе, которая питала к нему противоречивые чувства: Каллимах резко критиковал его творчество, тогда как другие его ценили. К сожалению, все произведения Антимаха утеряны. Эринна, родосская поэтесса, умершая в юном возрасте, заставила звучать по-новому лирику Сапфо в своей поэме «Прялка», написанной гекзаметром, которая сохранилась в виде фрагментов на папирусе и которую если не по форме, то по стилю можно отнести к лирической поэзии.
