— То есть, как всегда, СССР односторонне помогал…
— Нет. Во время голода в Поволжье Афганистан в качестве дара доставил нам пол миллиона пудов зерна… А попасть из СССР в Индию, кроме как через Афганистан, было невозможно. Коминтерн организовал транзит своей агентуры, что сыграло огромную роль в становлении коммунистического движения в Индии, которое и сейчас имеет место. Для нас Афганистан имел большое политическое и стратегическое значение… Но главное, что мы хотели сделать Афганистан и наши отношения с ним эталоном для всех народов Среднего Востока и Центральной Азии. Лучших отношений с кем-либо из восточных стран у нас не было…
— То есть на протяжении шести десятилетий наши отношения развивались безоблачно?
— Один из знатоков Афганистана и Индии Андрей Евгеньевич Снесарев, генерал Русской армии и начальник Академии Генштаба РККА в 1919–1920 годах, писал в книге «Афганистан», что афганцы в силу племенных традиций и своей недисциплинированности никогда ни о чем друг с другом договориться не смогут. Они склонны не выполнять никаких обещаний! Афганистан — это ящик Пандоры, источник разногласий на всех уровнях. Говорят, что афганцы солидарны, когда нужно выступать за свободу родины, но это нельзя понимать в нашем смысле слова: если пуштун и таджик стреляли в англичан или в «шурави», то каждый косил глазом, не стреляет ли в него сосед?
Снесарев пишет, что не надо вступать в широкие экономические отношения с Афганистаном: афганцы возьмут в долг все, что им предложат, но так как отдавать им не из чего, то никогда ничего и не отдадут… Вывод автор сделал такой: единственное, чем нам Афганистан полезен, — это тем, что без него не попадешь в Индию. «Если хотите бить по Англии, то бейте по Индии!» Я бы также отметил Виталия Марковича Примакова…
— Это командир Червонного казачества, расстрелянный с Тухачевским?
— Это также и военный атташе СССР в Афганистане… Он составил карту страны, лучше которой нет до сих пор. На каждой местности написано: «хазарейцы», «таджики», «узбеки» — и эту карту, составленную Примаковым для себя в 1929 году, сегодня можно использовать без каких-либо коррективов. Это был блестящий военный писатель и прекрасный военный дипломат: даже в 1937 году его никто не упрекал ни за японскую командировку, ни за афганскую…
— Как развивались советско-афганские отношения во время Великой Отечественной войны?
— Афганистан был нейтральной страной, но в последние дни войны объявил войну Германии, что обеспечило ему место в ООН. 9 мая 1945 года афганские полицейские вошли в здание германского посольства, вскрыли его, изъяли бумаги и крупную сумму денег — все это было передано в фонд Советской военной администрации в Германии… Наши отношения не подвергались сомнению и после войны. Хотя Афганистан для нас несколько отступил в системе ценностей, но отношения были стабильные, экономическая составляющая не прерывалась.
— Что тем временем происходило в самом Афганистане!
— Ничего по-настоящему серьезного… Король Мухаммед Захир Шах, который вступил на престол еще юношей в 1933 году, был тот же. Но в 1973 году его родственник Дауд, реформатор правого толка, совершил переворот. У него хватило ума — или, наоборот, не хватило — вступить в партнерские отношения с НДПА. Кармаль и Тараки были членами парламента, возглавляли там свои фракции… Дауд совершил визит в СССР, был хорошо принят, заверил, что Афганистан будет идти по прогрессивному пути, и отношения продолжали развиваться до 27 апреля 1978 года…
— Почему же произошла Саурская революция? Зачем нам она была нужна?
— Ошибаются те, кто видит здесь «руку Москвы». Мой друг, работавший в Кабуле, говорил, что революция оказалась настолько внезапной, что посол долго не осмеливался послать сообщение об этом в Москву. Наши спецслужбы оказались более осведомленными, хотя и для них это была неожиданность.
— Как же это все произошло?
— Саурская революция была осуществлена в форме вооруженного переворота, что для афганцев не такое уж необычное дело, они его делать умеют. Началось восстание нескольких частей, преданных своим офицерам, которые и возглавили переворот. Танковые части под командованием капитана Ватанжара, впоследствии генерала, обстреляли королевский дворец, где находился Дауд со всем семейством. Повстанческая артиллерия и танки открыли шквальный огонь, самолеты — на борту одного находился известный революционный деятель старший сержант Гулабзой, нанесли «акробатический» удар по главному зданию дворца. Все было сделано не менее умело, чем когда войска Пиночета брали штурмом дворец Сальвадора Альенде, но там участвовали «воздушные акробаты» американского происхождения. Дворец, подвергнутый бомбардировке и огню, взяли быстро. Некоторые верные правительству войска пытались оказать сопротивление, но оно также было недолгим… Вот и вся революция!
— То есть народ в большинстве своем поддерживал восставших;?
— На Востоке тот, кто утвердился в королевском дворце или правительственном здании, овладел столицей, тот и поставил всех перед фактом. Психология, обычная для восточных государств: лучше быть на стороне тех, кто победил… Но если бы мы были заранее посвящены в планы революционеров, приняли бы участие в корректировке их первых документов, может быть, многих трагических событий и ошибок удалось бы избежать, а революция не оказалась бы перед теми проблемами, с которыми она не смогла справиться.
— Что, в частности, требовало корректировки?
— Прежде всего, генеральная линия. Даже у таких революций должна быть какая-то платформа: нужно знать, что сказать народу о власти, которая внезапно утвердилась. Афганцы никак не ожидали, что будут жить под красным флагом…
— Расчет был именно на красный флаг?
— Да, но только ни история нашей страны, ни ее опыт — в том числе опыт допущенных ошибок, — не были известны вождям Саурской революции. Они руководствовались упрощенным представлением, заимствовали не главное… Хафизулла Амин сказал: «Мы не повторим ошибку СССР, который затоптался на этапе строительства социализма. Мы построим социализм в течение нескольких ближайших лет». Отношение к СССР и у ТЪраки, и у Амина, и у Кармаля было предельно упрощенное… У меня хранится книжечка, которую опубликовало политуправление Афганской армии, — доклад о текущих проблемах. В речи Амина на 30 машинописных страниц приходилось более 30 цитат из Ленина и Сталина. Амин как бы хотел утопить собственные представления, свою концепцию в потоке цитат, которые с его точки зрения были священными для каждого революционера. Это прекрасно сочеталось с его наивным представлением о том, что за несколько лет можно обогнать СССР в деле строительства социализма.
— Как отнеслось к происшедшему советское руководство?
— Москва приняла факт к сведению и истолковала его как заслуживающий внимания с точки зрения дальнейших политических. После того как Афганистан стал революционной страной, все его нужды и проблемы обрушились на Москву… Между тем Международный отдел ЦК КПСС далеко не сразу согласился ознакомить с документами НДПА другие партии. Это очень интересно… А руководство НДПА рассчитывало при помощи КПСС вступить в международное коммунистическое движение в качестве партии, возглавляющей крупную страну.
Уточню, что народно-демократическая партия Афганистана возникла в 1965 году и с самого начала представляла собой единство и борьбу двух противоположностей. Была партия Тараки, она называлась «Хальк», что значит «народ», а Кармаль, известный оратор и публицист, создал фракцию, фактически отдельную партию, «Парчам» — «знамя». Саурская революция явилась результатом победы единой НДПА, но потом возник раскол по вопросу о том, кто сыграл булыную роль и, главное, кто поведет армию и страну дальше…
— В чем была принципиальная разница между фракциями!
— «Хальк», которая была больше, это прежде всего организация пуштунов, как называют себя афганцы. Большую часть ее составляла военная прослойка — это была в какой-то мере партия вооруженных сил. Здесь также было больше представителей трудящихся классов — рабочих, хотя вообще их в Афганистане очень мало. А в «Парчам» было больше интеллигенции, относительно больше представителей нацменьшинств… Объективно НДПА нуждалась в обеих фракциях или партиях, они были необходимы друг другу именно тем, чего в каждой йз них не хватало по отношению к другой… Однако нацменьшинства и пуштуны ненавидели друг друга: королевский двор с незапамятных времен сажал на командные места в национальных провинциях пуштунов, а массы бунтовали. К сожалению, Аллах не дал афганским революционерам силы для того, чтобы было подлинное единство. Это, кстати, передалось Кармалю, когда он стал главой Афганистана, хотя он и клялся Москве, что не потерпит межпартийной розни.
