id="id490">
О. Carruba. Athena ed Ares preellenici. — «Atti e memorie», II, p. 932—944.
Напомним, что Нильссон считал неверным сближать политеизм ранних греков с монотеистическими религиями народов Ближнего Востока (op. cit., р. 389—396).
Мысль о преемственности религий Греции II и I тысячелетий, с таким мастерством обоснованная М. П. Нильссоном, получает все новые подтверждения в источниках. Попытка О. Банти (AJA, 54, 1954, р. 307—310) оспорить это положение, оторвав Крит от материка и отнеся к микенскому времени лишь зарождение классических мифов, оказалась полностью неудачной.
Весьма важно исследование, устанавливающее общность греческой мифологической традиции с хеттскими и иранскими мифами (А. Lesky. Zum hethitischen und griechischen Mathos. — «Eranos», LII, 1954, S. 8—17).
Вопрос о сущности и значении искусства впервые был детально рассмотрен в русской дореволюционной историографии Б. В. Фармаковским в курсе лекций «Греческое архаическое искусство» (литографированное издание. СПб., 1909). Многие определения его сохраняют свое значение и для нынешнего времени. Например: «...не может быть никакого «объективного» искусства. Где нет выражения индивидуального, личного духа, там нет и искусства» (стр. 9). Или: «Искусство начинается только тогда, когда явление природы подвергнется переработке чувствами человека, когда оно будет оценено, по-своему понято и оригинально передано человеком» (стр. 11).
Раскопки на острове Салиагосе открыли поселение, датируемое около 4000 г., в котором обнаружено большое количество примитивных фигурок, сделанных из галек (J. D. Evans, С. Renfrew. Excavations at Saliagos near Antiparos. London, 1968. Авторы указывают на тенденции, расцветшие позднее в Раннекикладской культуре).
К. Ринфрю в специальном исследовании особо подчеркивает роль произведений пластики с болгарской территории в эпоху перехода от неолита к бронзе в Греции (С. Renfrew. The Development and Chronology of the Early Cycladic rigurines. — AJA, 73, 1969, p. 1—32). Мысль его убедительно подтверждена находкой мраморной фигурки в неолитическом поселении Казанлык, датируемой серединой V тысячелетия (Р. Катинчаров. Неолитна мраморна фигурка от гр. Казанлык. — «Археология», год. XI, 1969, кн. 2, стр. 51—55). Однако находки 1967 г. на Дунае (монументальные скульптуры из Лепенски Вир) показывают, как нам кажется, что необходимо иметь в виду художественное творчество и северобалканского племенного массива. Упомянутые новые источники не только снимают вопрос об «анатолийском влиянии» на художественную жизнь Киклад, но указывают на общие балканские прототипы, видимо, принесенные и в Малую Азию, и на острова. Приятно отметить, что Р. Хиггинс, охотно повторяющий ходячую формулу об «азиатских влияниях на Грецию», отказался от нее, рассматривая вопрос о происхождении кикладской скульптуры (R. Higgins. Minoan and Mycenaean Art. London, 1967, p. 58). Правда, в подписи к кикладской фигуре на рис. 63 автор, видимо, по рассеянности, оставил слова: «азиатские влияния».
Б. В. Фармаковский. Культуры Критская, Эгейская и Микенская. СПо., 1908, стр. 31.
Недавно югославский исследователь Бранко Гавела очень убедительно раскрыл свободомыслие критских художников, их внимание к рядовому человеку и обратил внимание на отсутствие изображений носителей царской власти на Крите (Бранко Гавела. Старобалканске основе у критско уметности). — «Зборник Светозара Pagojreha». Београд, 1969, стр. 31—34).
В 1866 г. на острове Фере французом Фуке впервые были открыты бытовые древности II тысячелетия до н. э.
Например, только в последние годы началось открытие микенских древностей в Северо-Западной Греции.
Таковы, например, колесницы, украшенные инкрустациями из слоновой кости (кносские документы Sd 0401, Sd 0403), или столики, стулья и табуреты, перечисленные в пилосских документах серии Та.
Напомним, что, согласно искусствоведческой традиции, искусство островной Греции в III тысячелетии называют кикладским, искусство Крита III—II тысячелетий — минойским, художественная деятельность материковых греков в XVII—XVI вв. обозначается как микенское искусство. Таким образом, традиционная терминология ярко отражает путь исследования огромного явления, именуемого раннегреческим искусством.
Значение мастерства в художественном творчестве весьма убедительно изложено в статье: Г. А. Недошивин. К вопросу о специфике содержания и формы в искусстве. — Сб. «Материалы по теории и истории искусства». М., 1956, стр. 3—25.
S. Hood. The Home of the Heroes. London, 1967, p. 42, ill. 24.
Попавший в коллекцию P. Б. Сигера кинжал был передан им в Метрополитен-музей (G. М. А. Richter. The Department of Greek and Roman Art: Tri urnphs and Tribulations. — «Metropolitan Museum Journal», 3, 1970, p. 73 — fig. 35; R. Higgins. Op. cit., p. 43. ill. 36, 37.
Найденная в Лерне мраморная фигурка женщины может быть названа одним из первых звеньев в цепи.
Напомним, что представители различных течений в лингвистике сходятся на том, что в областях континентальной Греции древнегреческие диалекты и греческий эпос засвидетельствованы уже в конце III тысячелетия. Сошлемся на работы Б. В. Горнунга. В своей рецензии на кн.: VI. Georgiev. La toponimie ancienne de la Peninsule Balkanique et la these mediterraneenne. Sofia, 1961 — Б. В. Горнунг считает бесспорным появление греков на юге Балканского полуострова в III тысячелетии («Вопросы языкознания», 1962, № 1, стр. 127). Недавние работы С. Дэвиса по выяснению языка, которому служило слоговое письмо А, дают новые подтверждения приведенным взглядам (S. Davis. The Minoan pictographic (hieroglyphic) and linear A scripts deciphered. — «Atti e memorie», II, p. 395—400).
Длительность этногенетических процессов достаточно полно раскрыта в статьях, посвященных дискуссии о понятии «нация», которая ведется на страницах журнала «Вопросы истории» с 1966 г. Для нашей работы очень важной представляется мысль С. Т. Калтахчяна о том, что общность психического склада людей имела место еще при родо-племенном строе (С. Т. Калтахчян. О сущности нации как исторической общности людей. — «Философские науки», 1964, № 5, стр. 29). Выработка этой общности послужила одним из факторов, способствовавших процессу этногенеза.
Характерно, что образ Ферсита получил различное освещение в отдельных вариантах традиции. Так, в версии,
