партия превратилась в Патриотическое движение (Партию патриотов), которое возглавил набиравший популярность Папино, его критика англоговорящих коммерсантов, доминировавших в советах и судебных органах Нижней Канады, стала активизироваться, как и требования реформ. Законодательный совет был, по его словам, «зловонным трупом», а члены совета — «аристократией банкротств». Англия должна осознать, убеждал Л.-Ж. Папино, что ассамблея, где большинство принадлежало франкоканадцам, не может терпеть «отвратительную и невыносимую» аристократию, представители которой, назначаемые как в исполнительный, так и в законодательный советы, есть всего лишь «двадцать тиранов, убежденных, что все их злоупотребления останутся безнаказанными». Воодушевленный убедительной победой на выборах 1834 г., он еще настойчивее продолжал следовать своим республиканским и националистическим идеалам. Между тем экономические условия в колонии ухудшались. Было несколько неурожайных лет, а в 1837 г. разразился торгово-финансовый кризис, спровоцированный крахом английских и американских банков. Среди всеобщего уныния один из встревоженных современников писал, что «в Канаде громадная нехватка всего, а трудности повсеместны».
В 1837 г., когда Британия отвергла требование Партии патриотов передать контроль над расходами провинции в ведение ассамблеи, ее лидеры инициировали серию митингов. На одном из них, проходившем в Монреале, Л.-Ж. Папино сравнил ситуацию в Нижней Канаде с положением американцев в 1775 г. Волнения продолжались все лето. В течение нескольких осенних недель вооруженные патриоты контролировали некоторые окрестности Монреаля. В ноябре в самом городе шли уличные бои. Для восстановления порядка были вызваны английские войска. Многие лидеры Партии патриотов были арестованы, другие бежали в долину реки Ришельё. В конце ноября восставшим удалось отбить атаку правительственных войск на Сен-Дени. Однако они были плохо организованы, плохо вооружены, и им не хватало тактического руководства, чтобы надолго удержать завоеванное. Под Сен-Шарлем они потерпели поражение, а затем после яростного сопротивления потерпели окончательный разгром под Сент-Эсташем. Несколько сотен патриотов было убито или ранено, имуществу был нанесен значительный ущерб, а более пятисот мятежников оказалось в тюрьме. Папино вместе с несколькими соратниками бежали в США. Второе, не столь масштабное восстание, начавшееся в ноябре 1838 г., было быстро подавлено. Двенадцать его участников казнили, а 58 человек были отправлены на каторгу в Австралию.
В Верхней Канаде яростный критик «Семейного союза» Уильям Лайон Маккензи и 800 его сторонников, решив воспользоваться отправкой местных войск в Нижнюю Канаду, в начале декабря 1837 г. отправились в поход на Торонто в попытке свергнуть правительство и установить демократическое правление по типу США. Вооруженный вилами, дрекольем и ружьями, но необученный и недисциплинированный этот пестрый отряд радикалов быстро разогнала местная милиция. Оппозиция могущественному «Семейному союзу» была многочисленной, но восстания хотели лишь немногие. После второго неудачного выступления в окрестностях Брентфорда мятеж закончился. Маккензи бежал в США, двое из его помощников были повешены и еще несколько сторонников — сосланы.
Ни первое, ни второе восстание не были удачными, но вместе они оказали существенное влияние на колониальную администрацию. В 1838 г. действие конституции Нижней Канады было приостановлено. Британское правительство, осознав необходимость переоценки ситуации, направило Джона Джорджа Лэмбтона, графа Дарэма в Британскую Северную Америку в качестве генерал-губернатора, наделив его обязанностями определить «форму и будущую систему управления» этих канадских провинций. Отправляясь в путь, «Джек-радикал», лорд Дарэм уже обдумывал план создания союза всех колоний в Британской Северной Америке. Однако ни овая Шотландия, ни Нью-Брансуик не заинтересовались этим проектом и необходимы были решительные действия. Впрочем, и сам Дарэм вскоре убедился, что восстания не являлись отражением «вражды между правительством и народом». Оказавшись в Нижней Канаде, он обнаружил, что «борьба велась не за принципы, а за расу», что «две непримиримые нации внутри одного государства» [202]. Решение проблемы он видел в ассимиляции франкоканадцев. Поскольку они являли собой «старое и консервативное общество в новом, постоянно развивающемся мире», ассимиляция представлялась ему неизбежной; более того, она могла быть ускорена путем объединения Верхней и Нижней Канад. Если это произойдет, то представители очевидного большинства — англоязычных колонистов (около 55 % от общего населения обеих провинций) — будут законным образом господствовать в объединенной ассамблее, и франкоканадцам, низведенным до положения меньшинства, придется отказаться от своих националистических устремлений.
В отчете лорда Дарэма содержались и другие радикальные предложения. Критикуя «узкую, коррумпированную, наглую клику тори» — «Семейный союз», — которая монополизировала власть в Верхней Канаде, он утверждал, что во внутренних делах колониальные правительства должны нести ответственность перед своими избирателями, т. е. он считал, что исполнительная власть (или, говоря современным языком, Кабинет), должна назначаться избранным большинством в ассамблее и пользоваться его поддержкой. Он призывал создать органы самоуправления и местный верховный суд. Он доказывал, что фонд церковных земель, предназначенный для обеспечения дохода государственной Церкви, необходимо ликвидировать; что аграрную и иммиграционную политику нужно реформировать и что необходимо поддерживать обретение населением Британской Северной Америки собственной идентичности, чтобы противодействовать сильному влиянию Соединенных Штатов.
Подобный набор провокационных предложений в то время не мог получить единодушное одобрение. Канадцы французского происхождения были непримиримо настроены против планируемой политики, которую они посчитали, по выражению монреальского епископа Лартига, попыткой «pour nous anglifier, c’est-à-dire nous décatholiser…» («нас англизировать, иными словами, нас раскатоличить»). Англоговорящие тори выразили сомнение в здравомыслии лорда Дарэма и отвергли его отчет как «постыдный и пагубный». Реформаторов обрадовала перспектива создания местного самоуправления внутри той крепости, которую представляла собой Британская империя. А английские парламентарии, готовые объединить провинции, приняли в штыки идею ответственного правительства. Подобно тому как они противостояли индустриализации, оплакивая крах меркантилизма, они не хотели ослаблять административных уз, от которых зависела, по их ощущениям, лояльность колоний метрополии.
В данном контексте энергия, исходившая от южного соседа Британской Северной Америки, оказывала на нее сильное воздействие. Американская революция заставила и британских чиновников, и тори из тринадцати североамериканских колоний с подозрением относиться к демократическим настроениям. На рубеже веков их беспокоило переселение американцев в Верхнюю Канаду и «республиканские принципы», к которым апеллировали в противостоянии колониальным правительствам. Затем в июне 1812 г. США объявили войну Британии и атаковали обе Канады. Поскольку многие колонисты Верхней Канады совсем недавно прибыли туда из Соединенных Штатов, эта провинция казалась «чисто американской колонией». Президент США Томас Джефферсон, убежденный, что поселенцы с готовностью сбросят иго британской власти, полагал, что захват Канады — это «всего лишь дело марша» [203]. К 1812 г. в канадских гарнизонах оставалось едва ли более 2,2 тыс. британских солдат, а сопротивление индейцев продвижению американцев в западной части бассейна Великих озер было подавлено под Типпекано на реке Уобаш [204]. Однако видимость легкой добычи была иллюзорной. Ранний успех благодаря искусной тактике командира 49-го полка генерал-майора Айзека Брока [205] повысил уверенность в своих силах канадской милиции. Текумсе, вождь племени шауни, воины которого были разбиты при Типпекано,
