Противники евнухов наконец-то расчистили себе путь к власти, но воспользоваться плодами своей победы им не довелось.
В тот же день в столицу вошел вызванный XЭ Цзинем с западных границ генерал Дун Чжо, располагавший мощной армией. Он-то и стал полновластным хозяином Лояна. Дун Чжо присвоил себе звание первого советника императора, а потом и вовсе заменил на престоле Шао-ди своим ставленником – Сянь-ди. Своим воинам, среди которых добрую половину составляли кочевники, он позволял безнаказанно грабить столичных жителей, мотивируя это их правом на долю добычи, как будто речь шла о захвате вражеского города.
Дун Чжо реабилитировал погибших от руки евнухов людей «клики» и заставил служить себе ряд видных деятелей «чистой» критики, в том числе Хуан Ваня, Цай Юна, Сюнь Шуана, Ван Юня. Но в глазах бюрократии он был, разумеется, узурпатором. Юань Шао бежал на восток и занялся организацией ополчения, чтобы повести его против новоявленного диктатора.
Стратегия ведения войны такова: если сил в десять раз больше, чем у врага, окружи его; если в пять раз больше, атакуй его; если в два раза больше, раздели свои силы. Если силы равны, можешь с ним сразиться. Если сил меньше, перехитри его. Если тебя превосходят, избегай его. Поэтому упорствующий с малым станет пленником большого.
Сунь-цзы
Вслед за Юань Шао на восток бежал его сослуживец по «армии Западного парка», 34-летний офицер Цао Цао. Его отец был приемным сыном влиятельного евнуха и при Лин-ди занимал высокие должности при дворе. Но Цао Цао обладал достаточным политическим чутьем для того, чтобы не связывать свою судьбу с одиозными служителями гарема, а искать покровителей среди «славных мужей». После смерти Лин-ди Цао Цао был дружен с Юань Шао, хотя с его планом поголовного истребления евнухов не согласился, предложив ограничиться казнью нескольких «отъявленных злодеев». На сей раз он поддержал призыв Юань Шао покарать узурпатора и примкнул к созданному тем союзу девяти правителей восточных областей империи. Правда, участники этой коалиции, не доверяя друг другу, воздерживались от активных действий против Дун Чжо. В свою очередь тот не посмел предпринять решительное наступление, ограничившись разорением центральных районов. Дун Чжо даже счел за благо перевести двор в более безопасное место – в Чанъань.
9 апреля 190 г. часть армии Дун Чжо вместе с императором и его свитой покинули дымящиеся руины разграбленного и сожженного Лояна; не пощадили и императорский дворец. Жителей столицы гнали кнутами, как пленников, и трупы их устилали дорогу.
Сам Дун Чжо прибыл в Чанъань через год, создав и там атмосферу террора. Наконец в мае 193 г. он был убит собственным телохранителем, подосланным сановником Ван Юнем. Вскоре, однако, трое командиров Дун Чжо вошли в Чанъань, казнили значительную часть свиты Сянь-ди и тут же передрались между собой. Один из них, Ли Цзюэ, увел императора в свой лагерь, сжег его дворец, а императорских наложниц отдал конникам-варварам в награду за службу.
Более двух лет Сянь-ди и его сановники пробыли на неслыханно унизительном положении пленников развязной солдатни. Наконец им удалось уговорить главарей враждовавших отрядов отпустить их обратно в Лоян.
В сентябре 195 г. двор тронулся в опасный путь по разоренной войнами и кишащей разбойниками местности. Лишь спустя почти год, едва отбившись по дороге от своих бывших опекунов, задумавших вернуть их в Чанъань, Сянь-ди и его спутники достигли восточной столицы. Но жизнь их не стала легче.
Вот пять признаков, из которых можно узнать о победе:
Тот, кто знает, когда можно сражаться, а когда нельзя, одержит победу.
Тот, кто понимает, как использовать большие и малые силы, одержит победу.
Тот, у кого верхи и низы горят одним и тем же желанием, одержит победу.
Тот, кто, будучи полностью готов, ждет неподготовленного, одержит победу.
Тот, у кого полководец способный, а правитель не мешает ему, одержит победу.
Сунь-цзы
«В то время, – повествует хронист, – все дворцы и здания в Лояне были уничтожены огнем. Чиновники укрывались бурьяном и жили среди голых стен. Провинциальные правители имели сильные армии и не присылали подношений. Придворные сановники были истощены голодом. Начальники Палаты документов и те, кто был ниже рангом, сами ходили собирать дикие злаки. Некоторые из них умерли с голоду среди голых стен, иные убиты солдатами» [Хоу Хань шу, цз. 9, с. 11а-б]. У сановников Сянь-ди был один выход – отдаться под защиту могущественного военного вождя.
Между тем, пока двор Сянь-ди томился в Чанъане, на востоке обезглавленная бюрократия распалась окончательно, а бывшие члены коалиции против Дун Чжо погрязли во внутренних раздорах. В 192 г. они разделились на две группировки. Во главе одной из них стоял самый могущественный военный лидер востока Юань Шао, контролировавший Хэбэй и север Шаньдуна. В союзе с Юань Шао действовали Цао Цао в западной части Шаньдуна и правитель юго-западной области Цзинчжоу Лю Бяо. Им противостояли Гунсунь Цзань, правитель северо-восточной области Ючжоу, укрепившийся в Хуайнани Юань Шу и Тао Цянь в области Сюйчжоу (южный Шаньдун). Чуть позже Сюйчжоу завладел бежавший из Чанъаня убийца Дун Чжо Люй Бу.
Три года войны между этими региональными вождями тянулись с переменным успехом, но наиболее окрепшими из них вышли Юань Шао и Цао Цао. К ним-то и обратился за помощью Сянь-ди во время своего бегства из Чанъаня в Лоян. В ставке Юань Шао его просьбу решили оставить без внимания. Юань Шао не пожелал даже номинальным присутствием императора связывать себе руки и своим отказом продемонстрировал полное равнодушие к судьбе ханьской династии. Цао Цао, напротив, без колебаний согласился взять на себя заботу об императорском дворе. Он лично явился на аудиенцию к Сянь-ди и убедил (или вынудил) императора перебраться в его ставку – город Сюй в Инчуани.
Переезд ханьского двора на восток и реставрация фасада дворцовой жизни открыли новую страницу в карьере Цао Цао. Из заурядного регионального лидера Цао Цао преобразился в представителя центральной власти, защитника и опору трона.
Поначалу эта роль как будто не принесла Цао Цао ощутимых политических дивидендов. Напротив, он дал повод своим противникам называть его узурпатором. Лю Бяо в союзе с отрядами распавшейся армии Дун Чжо даже выступил против Цао Цао, но потерпел неудачу. Юань Шу отреагировал еще резче – он сам провозгласил себя императором. Наконец, принимая Сянь-ди, Цао Цао делал неизбежным столкновение с превосходящими силами Юань Шао.
И все же Цао Цао вышел победителем в борьбе за власть в традиционном политическом центре Китая. Не прошло и трех лет, как он сумел сокрушить или усмирить ближайших соседей на юге, а затем одержал серию побед над Юань Шао. Потрясенный внезапным падением, тот умер в 202 г., а еще через три года Цао Цао захватил последний оплот преемников Юань Шао – область Цзичжоу. Правда, правители Ляодуна, западных и южных окраин бывшей империи сумели отстоять свою независимость, а впоследствии полководцы Лю Бэй и Сунь Цюань создали свои собственные царства – первый в Сычуани, второй в нижнем течении Янцзы.
Но все это не умаляет достижений Цао Цао, успех которого тем более поразителен, что начинал он, по существу, с нуля. Происхождение его было самым неподходящим для роли «вождя Поднебесной», а в междоусобные войны он вступил после бегства из Лояна с пятью тысячами воинов, завербованных им на собственные средства. Ясно, что понять причины успеха Цао Цао – значит понять многое в истории того смутного времени.
В политическом отношении Цао Цао следует поставить в заслугу умелое манипулирование принципом лояльности императору и патрону – основу основ политики в тогдашнем Китае.
Нельзя сказать, чтобы идея преданности династии была для тогдашних китайцев непререкаемой догмой. Власть императора обосновывалась двумя концепциями: одна связывала царствование династии с движением космических сил; согласно другой, законность династии удостоверялась признательностью ее подданных, иначе говоря, обладанием ею «надежд Поднебесной». Ни одна из них не гарантировала ханьскому дому вечной власти. Напротив, политизированная космология была с успехом использована и частью служилых верхов, и «желтыми повязками» в антиханьской борьбе, а распространение «чистой» критики не могло не расцениваться как свидетельство утраты династией моральной поддержки.
Современники Сянь-ди прекрасно понимали, что слава ханьского дома навсегда ушла в прошлое. Но они столь же хорошо отдавали себе отчет в том, что единственной альтернативой анархии была имперская государственность. Император нужен был только как символ единства, но от этого потребность в нем не уменьшалась. Именно в данном качестве и использовал Цао Цао ханьский двор. Разыгрывая из себя бескорыстного спасителя и верного слугу трона, он в действительности создавал свой собственный режим. Кроме того, выступая от высочайшего имени, Цао Цао мог быстро восстановить нормальную деятельность бюрократического аппарата.
