Долгие годы тренировки позволили ему развит поистине фотографическую память. Он начал учиться этому еще в детстве, с того времени как поступил работать ассистентом к фокуснику, поначалу стараясь запоминать то, как ложатся карты, используя каждый удобный случай для того, чтобы лишний раз потренировать память. Теперь у него перед глазами стояла та карта, образованный внутренними помещениями Запретной Крепости лабиринт, через который ему предстояло проложить себе дорогу.
Интересно, следят ли за ним сейчас? Предал ли Таззок? Впереди грозно возвышались мощные башенные стены, увенчанные скатами конусообразной крыши. Слева от него тяжелые ворота, и рядом с ними - дверь поменьше. Подойдя к двери, Майк дотронулся рукой до щеколды.
Внутри у него все похолодело. Пока еще он был вольным человеком. И не нужно идти дальше. Ведь можно сейчас развернуться и уйти отсюда прочь, вернуться обратно. А если станут расспрашивать, то всегда можно найти, что соврать. Сказать, например, что дверь была заперта, и он не осмелился стучаться в нее и требовать, чтобы ему открыли. В конце концов можно сказать...
Но он не станет этого делать. Он не будет никому лгать. Он уже зашел слишком далеко, и был настроен во что бы то не стало идти только вперед. В конце концов он никогда не питал иллюзий насчет того, что будет жить вечно.
Он посмотрел направо. Ему показалось, что он как будто видит ту тропу, за которой станет следить Джонни. Узкая тропинка вела вниз по склону, направляясь к зарослям дикого кустарника, а затем исчезала где-то среди скал. Если ему удатся выбраться из крепости, то отступать он станет именно по ней. Ни в коем случае не через город. Там может быть устроена засада. Итак, он пойдет здесь, вот по этой тропе.
Отодвинув щеколду, Майк вошел внутрь, тут же прикрывая за собой дверь. Он оказался посреди широкого, вымощенного булыжником двора, который можно было бы считать пустынным, если не считать двоих стражников-Варанелей, стоявших у противоположной стены, примерно в полутора сотнях футов от него. Стражники о чем-то тихо разговаривали. Они даже не обернулись в его сторону.
В стене перед собой Майк видел дюжину дверей, а с краю, слева от них был оставлен узкий проход, ведущий вдоль стены главного здания. Таззок говорил, что как раз туда он и должен будет пойти.
Шагая медленно и размеренно, Майк направился к тому месту через весь двор, краем глаза следя за Варанелями. Стражники продолжали оживленно беседовать между собой.
Он шел вперед. Уже совсем близко, осталось пройти футов шестьдесят, не больше. Он считал шаги. Во рту и в горле пересохло. Было очень страшно. Его не покидало дурное предчуствие. А вот теперь они прервали разговор и оба глядят в его сторону.
Наблюдают? Нет, просто посмотрели - наверное этот балахон за все время им уже до того примелькался, что они попросту не обращают внимания на него. Теперь он был частью окружавшей его действительности, и поэтому действовать нужно было соответственно. Малейший промах - и ему конец.
Как он станет искать здесь Эрика? Захватит кого-нибудь в плен и силой выудит нужную информацию? Но только кто может знать об этом? Более чем вероятно, что о пленнике известно даже меньше, чем дюжине здешних обитателей. И наверняка далеко не все из них осведомлены о том, где именно он содержится.
Еще один шаг, и он, обогнув угол, благополучно скроется в узком проходе. Стражники к тому времени уже возобновили прерванный было ненадолго разговор, а Майк, достигнув заветного угла и зайдя за него, пошел дальше, стараясь держаться поближе к черной стене, все время оставаясь в ее тени.
Он оказался в сводчатой галлерее: по левую руку от него тянулся ряд стройных колонн, справа - глухая черная стена. Звук его шагов отдавался чуть слышным эхом под высокими сводами. Майк проходил мимо многочисленных дверей, не задерживаясь ни у одной из них. Он упрямо продолжал идти вперед. Где-то там должна быть дверь, ведущая в Чертоги Архивов.
Таззок говорил, что туда никто никогда не заходит. Почти никогда. Когда-то давно туда ходили, а теперь их люди в подавляющем своем большинстве уже и не помнят о самом существовании каких-то там архивов. Они им не нужны. В конце концов разве можно почерпнуть что-то новое для себя в столь скрытном обществе?
Он оглянулся. Никого. Сделав последний шаг, он остановился у двери, выкрашенной блеклой зеленой краской и потянулся рукой к щеколде.
Позади послышался тихий оклик. Как будто протестующий, по крайней мере, ему так показалось.
Майк резко обернулся. В нескольких шагах от него стоял сухопарый седой старичок с тощей, словно стебелек шеей. Старичок покачал головой, и упреждающе вытянул руку. Затем он заговорил, медленно, с трудом подбирая слова.
- Не надо. Ты пришел. Они знают.
- Спасибо за предостережение, но я должен идти. Там мой друг.
Старичок сосредоточенно нахмурился, видимо пытаясь понять суть ответа, а затем снова покачал головой, а вслух добавил:
- "Спасибо" хорошо. Однажды... много времени назад, мы так говорили. Теперь нет. Теперь нет "спасибо".
Раглан все же хотел добиться того, чтобы нежданный собеседник понял его. Тогда он вытянул вперед обе руки, держа их вместе так, как если бы у него были связаны запастья.
- Мой друг там в плену. Его надо освободить.
Старичок как будто уловил его мысль, но снова упрямо замотал головой.
- Нет. Тохил возьмет его себе. Его бросят на Язык.
Раглан не имел никакого представления о том, что бы это могло означать, но все же старик был как будто настроен вполне дружелюбно, и у Майка пока что не было причины для сомнений.
- Ты говоришь на моем языке? - спросил он.
- Я Камба. Когда я был молодым, я был с теми, кто научился. Варанели схватили человека, который пришел сюда с вашей стороны, и он давал ответы, когда мы его спрашивали. Было решено, что некоторые из нас должны выучить ваш язык, чтобы можно было выходить. Мы тоже хотели иметь вещи, которые у вас были, а у нас нет. Пять человек научилось. Потом решили. Ходить не надо. Остановись.
Он ненадолго замолчал.
- Мы часто говорим между собой, чтобы не забыть, что знаем. У нас есть книги. Мы читали. В твоей стране хорошо. Мы думаем, что там даже лучше, чем здесь. Потом наши книги забрали и нам стало нельзя говорить о твоем мире. - Он тоскливо посмотрел вдаль, в самый конец длинной галлереи. - Один раз читать великие книги значит попробовать то, что никогда не забыть.
- А разве у вас нет книг?
- У нас есть только слово Руки. Только то, что нам можно читать.
- А ты знаешь, что за этой дверью? Чертоги Архивов?
- Это запрещено. Мы знаем о них и никогда не говорим. Мы только хотим посмотреть, увидеть.
- А Таззока ты знаешь?
- Я знаю, но не говорю. Мы ходим далеко друг от друга, потому что боимся.
- У Руки есть большая сила.
Камба согласно кивнул.
- Это правда.
- У нас говорят, что власть портит человека.
- Это так. Власть портит не только того, кто ее имеет, но еще тех, кто подчиняется ей. Те, кто ползают в ногах у власти, предают других, подобных себе, чтобы самим укрыться за маской покорности. Это большое зло.
- Хочешь пойти вместе со мной? В Чертоги Архивов?
Камба вздрогнул.
- У меня есть страх. Я страный человек. Мои кости слабы. У меня старая жена, которую я люблю, и дети, которых я тоже люблю, хотя они не замечают меня. Они считают меня проклятым и не смотрят на меня. Но я их все равно люблю. Я понимаю и прощаю.
Войти сюда? Ах, если бы я только мог войти и вернуться! Я не могу. Тогда моя женщина останется одна, а мы с ней уже очень стары, чтобы оставаться одни. Я должен забыть о любви к знанию и думать о ней, которая так долго была вместе со мной.
Камба заглянул в глузу Раглану.
- Они могут разрушить все, но наша любовь всегда останется с нами. И сейчас, и потом. Рука хочет, чтобы все были преданны только ему одному. Такие правители начинают, требуя малое и заканчивают, требуя все.
Иди, и если ты сможешь выйти, принеси с собой что-нибудь, чем можно поделиться. Все равно с кем, но только человек должен делиться с другими тем, что знает сам. Знания нельзя держать за закрытыми дверями. Им лучше на свободе, где всякий может вдохнуть их аромат.
Он побрел было прочь, но затем снова остановился.
- Ты знаешь, что такое лабиринт? Все вот это лабиринт, и если ты не знаешь куда идти, то обязательно умрешь. Кто-то сказал, что там нужно всегда идти налево. Я не знаю, правда это или нет. Может быть это тоже обман, чтобы можно было войти к человеку в доверие, только для того, чтобы потом его предать.
Мы тут все предатели. Наверное даже я сам. Я теперь уже не уверен. Иди, найди свою дорогу. Мы так мало говорили с тобой. Это было хорошо, очень хорошо! Я ухожу.
Так кто же он, этот Камба? У него был доступ в Запретную Крепость. Он знал, где находятся Чертоги Архивов, и еще он говорил хорошие слова.
И снова Раглан остался в одиночестве перед зеленой дверью. Что ожидает его за ней? Встретит ли его там Таззок? Или может быть его уже дожидаются Варанели? Или сами Властители Шибальбы?
