Адмирал на мгновение задумался, затем приказал начальнику штаба:
— Свяжитесь с командующим силами эскадренных миноносцев флота Метрополии и попросите его, если возможно, предпринять следующие действия: во–первых, повернуть конвой «R. A.» на север, чтобы очистить нам оперативный район. Во–вторых, направить четыре эсминца из состава охранения конвоя «R. A. 55 A» в охранение конвоя «J. W. 55 В». Я считаю, что конвой «R. A.» уже находится в безопасности, а немцы стягивают все свои силы к «J. W.».
— Я уверен,— продолжал командующий,— что Барнетт со своими крейсерами сможет отогнать «Шарнхорст», если тот появится, нанеся ему при этом такие повреждения, что у нас будет время подойти к месту боя.
В этот момент линкор качнуло так, что адмирал Фрэзер едва удержался на ногах, ухватившись за стол–планшет, на котором лежала карта.
— Ну и погода,— прокомментировал сэр Брюс, держась за стол.— Ужас какой–то!
— Страшный шторм, сэр,— подтвердил начальник штаба, потирая ушибленный локоть.— Да еще со снежной бурей.
25 декабря прошло без каких–либо инцидентов, если не считать того, что шторм достиг силы урагана, слепящие снеговые заряды совершенно свели видимость к нулю.
В течение ночи с 25 на 26 декабря «Соединение–2» продолжало идти на восток со скоростью семнадцать узлов. «Дюк оф Йорк», идя против ветра и волн, погружался в воду так, что на поверхности оставалась только раскачивающаяся носовая надстройка. Затем носовая часть линкора, сбрасывая с себя тонны арктической воды, снова появлялась на поверхности в туче пены и брызг. Через мгновение, тяжело кренясь то на левый, то на правый борт, линкор снова зарывался в огромные волны. Мало кто из экипажа мог уснуть в подобных условиях в течение всей ночи — той самой ночи, когда «Шарнхорст» и пять эсминцев покинули Альта–фиорд.
26 декабря в 03:39 начальник службы связи «Соединения–2» вошел в походную каюту адмирала, находившуюся за флагманским мостиком.
Видя, что адмирал, несмотря на страшную болтанку, крепко спит в кресле, офицер на мгновение заколебался, но затем решительно разбудил командующего.
— Срочная радиограмма из Адмиралтейства, сэр! — доложил начальник связи.
Адмирал, мгновенно проснувшись, вскочил на ноги и прочел радиограмму.
— Начальник штаба уже информирован, сэр! — сообщил офицер связи, отметив, что улыбка расплывается на лице командующего по мере чтения радиограммы.
Раздался стук в дверь, и в помещение буквально влетел начальник штаба.
— Что я говорил? — с триумфом воскликнул адмирал. —В Адмиралтействе полагают, что «Шарнхорст» в море. Когда отправлена радиограмма? Ага — в 03:19. За мной, джентльмены!
Балансируя на трапах, офицеры быстро поднялись в рубку флагманской прокладки.
Адмирал и начальник штаба склонились над картой.
— Если «Шарнхорст» нападет на конвой в светлое время суток, воспользовавшись полуденными сумерками, а затем быстро отойдет, мы не будем достаточно близко, чтобы отрезать его отход,— заметил начальник штаба.
— К сожалению, нет,— согласился адмирал, опираясь обеими руками о стол.— В этом случае нам не удастся поймать его.
— Прошу прощения, сэр,— вмешался в разговор начальник службы связи.— Но мы точно сумеем это сделать, если крейсера Барнетта перехватят и свяжут «Шарнхорст» боем.
— Хорошо бы,— пробурчал сэр Брюс и повернулся к начальнику штаба:
— Как вы думаете, когда эсминцы из охранения конвоя «R. A.» сумеют добраться до нашего конвоя «J. W.»?
— Не позднее 16:00,— доложил начальник штаба.
— Какие эсминцы выделены? — поинтересовался адмирал.
Начальник штаба вытащил лист бумаги из нагрудного кармана кителя:
— «Мушкетер», «Оппортьюн», «Вираго» и «Мэтчлис», сэр.
— Хорошо. Все четыре самого нового типа. Превосходно! Они сумеют отогнать лодки от нашего конвоя. О конвое «R. A.» мы можем больше не беспокоиться. Он — вне опасности. Но конвой «J. W.»…
Адмирал замолчал и снова склонился над картой, измеряя расстояния между различными соединениями и конвоями.
— Конвой «J. W.»,— продолжил адмирал Фрэзер, — входит сейчас в самую опасную зону к югу от острова Медвежий. Если мы снова нарушим радиомолчание, то рискуем выдать свое присутствие. Но главной нашей задачей является проводка конвоя. Поэтому приказываю: во–первых, дать конвою радио, чтобы он повернул на север — к самой границе пакового льда.
Понизив голос, сэр Брюс разъяснил офицерам свое решение:
— «Шарнхорсту» будет сложнее обнаружить конвой на новом курсе.
Адмирал помолчал, а затем снова заговорил приказным тоном:
— Во–вторых: крейсерам Барнетта немедленно сообщить свое место. Семнадцатой флотилии эсминцев, охраняющей конвой, также доложить свое место. Все ясно?
— Так точно, сэр! — ответил начальник штаба, делая быстрые пометки в записной книжке.
— В–третьих,— продолжал командующий,— информируйте всех о нашем месте, курсе и скорости. Пока все. Время?
Начальник службы связи взглянул на часы:
— 04:10, сэр.
Через полярную ночь полетели радиограммы с флагманского линкора. Крейсера вице–адмирала Барнетта и семнадцатая флотилия эсминцев немедленно ответили, дав командующему свое место. Снежная буря усиливалась. От падающего густыми хлопьями снега огромные волны стали напоминать движущиеся сугробы, через которые линкор шел, как гигантский снегоочиститель.
В 06:28 адмирал приказал конвою взять курс сорок пять, а крейсерам Барнетта — приблизиться к конвою на дистанцию непосредственной поддержки, взаимодействуя с эсминцами охранения.
В 07:12 крейсера повернули на курс двести семьдесят градусов, чтобы подойти к конвою с юга, избегая при этом идти на большой скорости против ветра, дувшего с юго–запада.
В 08:15, получив с семнадцатой флотилии данные о месте, курсе и скорости конвоя, вице–адмирал Барнетт развернул свои три крейсера («Белфаст», «Норфолк» и «Шеффилд») на курс триста пять градусов, увеличив скорость до двадцати четырех узлов.
Непреодолимая сеть, в которую собирались поймать «Шарнхорст», уже была поставлена.
Всю ночь с 25 на 26 декабря «Шарнхорст» шел через воющий шторм на север, сопровождаемый пятью эсминцами. Операторы радиолокатора следили за лучом, сканирующим экран, а сотни глаз с боевых постов верхней палубы вглядывались в темноту.
Снежные заряды полностью закрыли видимость, небо было столь же черным, что и море, и даже эсминцы охранения были едва различимы. Ледяной ветер штормовой силы делал невыносимым пребывание на открытых боевых постах, брызги волн, замерзая на лету, тысячами острых игл впивались в кожу лица. Обледенелая оптика дальномеров делала их практически непригодными к использованию. Поэтому полагаться можно было только на работу радиолокатора. Два радиолокатора, имевшиеся на «Шарнхорсте», в пределах своего ограниченного радиуса действия могли обнаруживать приближение противника, но, в отличие от британских, так называемых «роттердамских аппаратов», были не в состоянии определять размер и даже приблизительно тип любого обнаруженного корабля или судна.
Но все–таки командир «Шарнхорста» верил в надежность и квалификацию своих сигнальщиков и в их способность эффективно действовать в любую погоду. На немецких боевых кораблях сигнальщики всегда были первоклассными, а сейчас к тому же они были снабжены биноклями ночного виденья.
Командир, одетый в меховую куртку и закрывший лицо плотным шерстяным шарфом, сам ничего не видел с мостика через плотную пелену летящего снега. Из–под этого снежного занавеса появлялись только гигантские черные волны, которые с рокотом и шумом обрушивались на корабль и разбивались о волноломы и носовые орудийные башни. Но на постах управления, за плотно задраенными дверями струился мягкий свет, было тепло и стояла почти полная тишина.
Адмирал Бей и офицеры его штаба анализировали обстановку по поступающим на линкор радиограммам.
Еще на выходе из фиорда в открытое море на «Шарнхорсте» было получено сообщение от командира флотилии подводных лодок, доложившего, что на предполагаемом маршруте конвоя развернуты восемь лодок его флотилии.
В 19:52 подводные лодки получили приказ использовать любую возможность, невзирая на шторм, для выхода в торпедные атаки по обнаруженным целям. Чуть позже командир одной из лодок обер–лейтенант Дункельберг доложил, что ему удалось выпустить торпеду из кормового аппарата по обнаруженному эсминцу противника, но торпеда прошла мимо цели.
Примерно в 21:00 было получено радиосообщение от командира авиаподразделения с острова Лафотен. Он донес, что произведенная днем авиаразведка самолетом, оборудованным радаром, не сумела обнаружить ни сам конвой, ни силы его охранения.
Таким образом, Люфтваффе потеряли контакт с конвоем.
