К весне 1987 года состояние неопределенности закончилось, и в мае Нгуен Ван Линь в сопровождении До Мыоя (и тут сказывалось стремление вьетнамцев к сбалансированным решениям) прибыл в Москву с официальным визитом.
Вьетнамец информировал Горбачева о развернутой программе действий во внутренней и внешней политике страны в духе решений VI съезда партии, углубив и конкретизировав их по многим вопросам. При этом чувствовал себя уверенно и излагал свою программу очень убежденно и, я бы сказал, эмоционально.
Изменился сам характер просьб о помощи. Раньше вьетнамцы просили зерно, чтобы хоть мало-мальски кормить армию и городских жителей. Риса у нас не было, выделяли пшеницу, к использованию которой вьетнамцы были совершенно не готовы и не знали, что с ней делать, ведь хлебопекарной промышленности у них практически не было. Теперь вместо зерна они просили оказать помощь в виде удобрений, тракторов и горючего, чтобы поднять собственное производство риса.
Информируя Политбюро о своей встрече с высоким руководителем, Горбачев высказал удовлетворение от состоявшегося обмена мнениями и надежду на то, что там дела пойдут лучше.
Еще одна встреча Горбачева с Нгуен Ван Линем произошла во время его пребывания на юбилейных торжествах в Москве по случаю 70-летия Октябрьской революции. Кстати говоря, вьетнамскому руководителю, с учетом мнения наших друзей, было поручено произнести ответную речь на приеме в Кремле в честь делегаций политических партий и движений. Нгуен Ван Линь с большим чувством ответственности, я бы сказал, взволнованно отнесся к этой своей миссии, тщательно готовился к выступлению, произнес хоть и короткую, но очень содержательную и эмоционально насыщенную речь.
На встрече с Горбачевым Нгуен Ван Линь, передав привет советским товарищам от Политбюро ЦК КПВ и советников, вновь вернулся к оценке экономической ситуации в стране, которая оставалась тяжелой. На сей раз он более определенно связывал ее с ошибками, допущенными в экономической политике в послевоенный период, особо подчеркнул, насколько велико значение идей и советского опыта нэпа для возрождения Вьетнама. И здесь коренной вопрос – взаимоотношение с крестьянством. Сельские производители были задавлены налогами и другими ограничениями. В приусадебных хозяйствах разрешалось иметь только 5% земли, но и при этом они давали 50- 60% общей продукции.
Нгуен Ван Линь подчеркнул необходимость резкого сокращения расходов на содержание армии и госаппарата. «Наша двухмиллионная армия, – говорил он, – самая большая по расчету на душу населения. Мы разработали новый подход к военному строительству, который предполагает небольшую численность регулярных войск, которые могли бы опираться на широкую основу народного ополчения, не требующего больших затрат. Были предложения создать вдоль границы с Китаем на севере своего рода «линию Мажино», но они неприемлемы из-за дороговизны и уязвимости. Сейчас идем по линии создания укрепленных районов, которые могли бы принять огонь на себя и послужить основой для действий регулярной армии».
Нгуен Ван Линь сообщил, что в государственном аппарате работают 3-4 млн. человек. С семьями – это не менее 10 млн. человек, то есть чуть ли не каждый пятый в стране. Такой аппарат кормить слаборазвитая экономика просто не в состоянии.
Конкретный деловой подход Нгуен Ван Линь проявил в вопросе использования советской помощи. До недавнего времени здесь не было ни четкой политики, ни хорошей организации, помощь не доходила до людей, застревала, распылялась и расхищалась где-то на верхних и средних ступенях бюрократического аппарата. Сейчас они подошли к этому делу иначе. Помощь, особенно удобрениями, горючим, техникой, сосредоточивалась в 100 наиболее перспективных уездах для того, чтобы получить от нее максимальную отдачу, прежде всего в увеличении производства риса.
На вопрос о том, есть ли понимание всех этих проблем в руководстве, Нгуен Ван Линь ответил положительно, но вместе с тем посетовал на то, что не все ведут активную работу в нужном направлении. «Есть люди, у которых слова и дела не расходятся, а есть просто пустозвоны. Есть в Политбюро и в Секретариате люди консервативные, особенно когда дело доходит до конкретики».
Наша позиция
Надо сказать, что новый курс вьетнамской политики воспринимался в наших руководящих кругах неоднозначно, особенно в тех случаях, когда это требовало коренного пересмотра своих собственных представлений и методов практической работы во взаимоотношениях с Вьетнамом. Я имею в виду прежде всего Госплан и Министерство внешнеэкономических связей, а также военные инстанции. Это не могло не отражаться и на настроениях некоторой части Политбюро.
Нет-нет да и прослеживалась настороженность и даже подозрительность в отношении вьетнамских прагматиков, стремление ориентироваться на деятелей консервативного толка – «настоящих и верных друзей СССР». Наши плановые и внешнеэкономические органы очень медленно реагировали на изменение ситуации во Вьетнаме. Здесь продолжали довлеть прежние представления, исходившие из умозрительных догм относительно социалистического строительства. Госплановские советники в Ханое по-прежнему толкали вьетнамцев на сохранение и усиление централизованных методов планирования, поощряли гигантоманию, амбициозные программы и т. п.
Надо сказать, что в нашем Политбюро не проходило и месяца, чтобы не вспыхивал вопрос об эффективности помощи Вьетнаму и перестройки советско-вьетнамского экономического сотрудничества. Со стороны Генерального секретаря и других членов Политбюро высказывалась острая критика медленной реакции с нашей стороны на изменяющуюся ситуацию.
После одного из таких заседаний в апреле 1988 года я провел совещание по вопросам экономического сотрудничества с Вьетнамом. О нем, мне кажется, стоит рассказать несколько подробнее.
Открывая совещание, я сказал: «Прошло 13 лет после окончания войны и воссоединения Севера и Юга Вьетнама. Правда, потом были новые политические осложнения: кампучийская эпопея, китайское вторжение, но и после этого прошло уже около 10 лет. Ситуация в экономической сфере остается исключительно тяжелой, можно сказать, отчаянной.
Сейчас в этом государстве с населением почти в 60 млн. человек жизненный уровень людей сопоставим с тем, что мы имеем в самых неразвитых районах земного шара. Среднедушевой доход не превышает 100 долл. на душу населения в год. Это в 20 раз меньше уровня европейских стран, в 10 раз меньше, чем в Монголии и на Кубе. Этот разрыв не только не сокращается, а, наоборот, возрастает, особенно в сопоставлении с новыми индустриальными странами Азии.
Не так давно в такой же ситуации находился и Китай, но он совершил сильный скачок вперед. Буквально за несколько лет он на 100 млн. т увеличил производство зерна, а Вьетнам – самая рисовая страна – бедствует из-за его недостатка.
Народное хозяйство буквально задыхается от инфляции. За прошлый год уровень инфляции составил 500%. Высокий уровень безработицы, тяжелое бремя военных расходов, не говоря уже о внешнем долге. Большинство людей живет впроголодь. Процветает спекуляция, аппарат управления поражен коррупцией.
Естественно, что и общественно-политическая обстановка не может быть в этих условиях нормальной. Терпение населения не может продолжаться бесконечно.
Можно ли в этих условиях мириться с тем, что наша помощь по- прежнему остается малоэффективной. С трудом преодолеваются неправильные установки, продиктованные не реальными условиями, а догматическими представлениями о строительстве социализма. Мы завязли в крупных объектах. Многие из них сооружаются в течение долгих лет и не дают отдачи.
Перед нами стоит задача еще и еще раз осмыслить ситуацию, найти пути повышения эффективности нашего сотрудничества с Вьетнамом – нашим стратегическим союзником в Юго-Восточной Азии. Нельзя не учитывать и того, что помощь Вьетнаму становится для нашей страны все более обременительной, а сохранение нынешней ситуации перечеркивает все надежды на возвращение долгов.
Где те узлы, которые надо развязать, чтобы помочь вьетнамскому руководству выйти из этой ситуации? На этот вопрос надо дать ответ и представить наши предложения руководству Центрального Комитета партии».
Выступивший первым заместитель председателя Госплана П. А. Паскарь пытался объяснить тяжелую экономическую ситуацию во Вьетнаме тем, что страна лишилась миллиардов долларов, которые текли туда раньше из США и Китая, апеллировал к некоторым частным улучшениям, имевшим место, по его мнению во Вьетнаме, оправдывал позиции Госплана, его советников при вьетнамском правительстве, которые, безусловно, несли немалую ответственность за поощрение неправильных тенденций в экономическом восстановлении и строительстве Вьетнама в послевоенные годы.
