Кроме того, Елханан получил в жены Мелхолу, вторую дочь Лавайи, и таким образом стал зятем царя Израиля. Выкупом за невесту были «двести краеобрезаний» убитых филистимлян, которые Елханан и его воины доставили царю после набегов на прибрежную равнину.
В следующие месяцы Елханан приносил Израилю победу за победой, совершая набеги на территорию филистимлян и тревожа их поселения со своим отрядом наемников-хабиру. В результате люди провозгласили его героем, а Лавайя стал испытывать ревность к своему протеже. Столкновение между ними было неизбежным и вскоре произошло; Елханану и его партизанскому отряду удалось избежать гнева царя и скрыться в бесплодных холмах на территории племени Иуды. В результате Израиль втянулся в гражданскую войну уже через год после объединения под властью нового царя.
Несмотря на враждебность между царем и командиром его наемников, Ионафан продолжал втайне дружить с Елхананом. Ходили слухи о том, что их дружба представляет собой нечто большее, чем платонические отношения. Наследный принц Ионафан играл в опасную игру, поддерживая отношения с потенциальным соперником в борьбе за престол и врагом своего отца. Лавайя в конце концов обнаружил, что его старший сын якшается с мятежниками, получив предупреждение от египетского наместника в Газе. Его замешательство очевидно, судя по письму египетскому фараону, в котором он заявляет, что совершенно не подозревал о связи своего сына с мятежным Елхананом и его наемниками.
«Царь пишет относительно моего сына. Я не знал о том, что мой сын тайно сношается с хабиру. Засим я передаю его в руки Аддайи (египетского наместника)» [ЕА 254].
Когда Ионафан вернулся с одной из своих тайных встреч с Елхананом, царь устроил ему гневную отповедь.
«Сын негодный и непокорный! Разве я не знаю, что ты подружился с сыном Иессеевым на срам себе и на срам матери твоей? Ибо во все дни, доколе сын Иессеев будет жить на земле, не устоишь ни ты, ни царство твое» [1-я Царств, 20: 30–31].
Затем Ионафана отослали к Аддайе, чтобы он получил выговор от египетского представителя в Южном Ханаане.
Теперь Лавайя обратил внимание на город Газер, защищавший западный проход, ведущий от низменностей к горному королевству. Аморреянские правители Газера были союзниками израильских племен со времен Илии и Самуила, но Лавайя хотел гарантировать их участие в укреплении западной границы Израиля от вторжения филистимлян, чтобы он мог направить свои ограниченные ресурсы на преследование и уничтожение Елханана и наемников-хабиру. Поэтому царь Израиля пошел на Газер и отнял город у аморреянского правителя Милкилу. Там он поставил гарнизон из собственных солдат-хабиру, охраняющий дорогу в холмы, и сделал Милкилу вассалом Израиля. Это, разумеется, не могло понравиться филистимлянам и их египетским хозяевам. Теперь Лавайя стал главным врагом Египта на севере и превратился в самого непокорного «мятежника-хабиру». Он продолжал твердить о своей невиновности и клялся в верности фараону, но политический жребий был брошен, и, хотя сам Лавайя еще не знал об этом, время первого монарха Израиля истекало.
«Царю, моему Солнцу и повелителю: я, Лавайя, твой слуга, грязь у тебя под ногами, семижды семь раз падаю в ноги царю моему повелителю. Я повиновался приказам, которые царь, мой повелитель, написал мне на табличке. Я слуга царя, как мой отец и отец моего отца; я не мятежник и не пренебрегаю своим долгом. Вот мой мятеж и мое пренебрежение: когда я вошел в Газер, то сказал: «Царь ласково обращается с нами». У меня нет иной цели кроме службы царю и повиновения его приказам». [ЕА 253].
Лесть Лавайи не тронула сердце фараона, и он отдал распоряжение взять в плен царя Израиля. Сераним пяти главных филистимских городов стали собирать большую коалицию войск по всему региону, чтобы положить конец «горным террористам». Проходили месяцы, пока филистимляне и их союзники готовились к войне. Тем временем царь Лавайя охотился за своими «внутренними террористами», наемниками под руководством Елханана, укрывавшимися в вади и пещерах на территории племени Иуды.
ЛавайимЗимой первого года правления Лавайи царь лично возглавил преследование с целью выкурить мятежников из их горных убежищ. Царя сопровождал специально отобранный отряд телохранителей, называвшийся лавайим («великие львы») в честь своего хозяина и повелителя.
Самый известный инцидент во время охоты на Елханана произошел в глубоком ущелье Эн-Гадди, пролегающем от возвышенностей Хеврона до западного берега Мертвого моря в окрестностях затонувшего города Содом. Елханан с небольшой группой своих людей укрылся в глубокой пещере, когда Лавайя решил «справить нужду» в отдалении от своих войск у входа в пещеру. Елханан подкрался сзади к присевшему царю и кинжалом отрезал кусок ткани от его плаща. Немного позднее он позвал Лавайю, находясь на вершине хребта, и дал униженному царю знать, что мог без труда убить его.
Сходный случай произошел в Гахиле в пустыне Зиф. На этот раз Лавайя спал в своем лагере, окруженный лучшими телохранителями. Елханан, проявив чудеса изворотливости, прокрался через дремлющих стражей, вооруженных до зубов, и украл копье Лавайи и сосуд с водой, стоявший у его изголовья. Так первый монарх Израиля был снова унижен его хитроумным соперником. В сочиненном позднее гимне, ныне известном как Псалом 56, царь Давид вспоминает эти два инцидента и описывает их яркими метафорами.
«Помилуй меня, Боже, помилуй меня; ибо на Тебя уповает душа моя, и в тени крыл Твоих я укроюсь, доколе не пройдут беды. Воззову к Богу Всевышнему, Богу, благодетельствующему мне; Он пошлет с небес и спасет меня; посрамит ищущего поглотить меня; пошлет Бог милость свою и истину свою. Душа моя среди львов; я лежу среди дышащих пламенем, среди сынов человеческих, у которых зубы — копья и стрелы, и у которых язык — острый меч» [Псалом 56: 2–5].
Этот отрывок является лишь одним из примеров древней пропаганды, сочиненной Елхананом/Давидом, чтобы очернить короткое правление Лавайи/Саула и легитимизировать приход к власти династии Давида из племени Иуды. Сдерживавший свой карающий меч и одновременно унижавший Лавайю, юный легендарный Давид представал в образе Робин Гуда, беспричинно преследуемого безумным правителем, игравшим роль шерифа Ноттингемского. В позднейшей официальной версии восхождения Давида на трон он изображен как невинная жертва собственных успехов и популярности в результате побед над филистимлянами. Но даже этот подкорректированный вариант истории, как мы убедимся в следующей главе, не может полностью скрыть изъянов характера у преемника Саула, возложившего на свои плечи бремя мессии.
Елханан и АнхусПоследние девять месяцев второго (и последнего) года правления Лавайи были крайне напряженными. Все сознавали, что Ханаан и Израиль движутся к полномасштабной войне. Из городов-государств на прибрежной низменности в Египет летели письма, предупреждавшие об угрозе хабиру… но Эхнатон отказался послать египетские войска для подавления беспорядков. Территория амаликитян в холмах Кармил была захвачена Лавайей, и теперь город Газер окончательно попал в руки царя Израиля. Он расквартировал гарнизон своих наемников-хабиру в Сихеме, и стало совершенно ясно, что его честолюбивые помыслы устремлены на богатую долину Изреель. Необходимо было что-то предпринять, чтобы остановить его.
В какой-то момент Египет едва не заполучил возмутителя спокойствия в свои сети. Лавайя был схвачен по пути на встречу с северными племенами в Галилее и отвезен в Мегиддо на западе долины Изреель. Однако когда царя Израиля препровождали на побережье для отправки в Египет, его тюремщик, правитель города Акко, принял щедрую взятку и позволил ему ускользнуть. Биридийя, царь Мегиддо, пришел в ярость и непосредственно доложил Эхнатону о предательстве.
«Сурата из Акко забрал Лавайю из Мегиддо и сказал мне: «Я отправлю его к царю Египта на корабле». Потом Сурата увел его, но вместо обещанного отправил его из области Хиннатуна (Ханнафон) обратно на родину, ибо получил от него щедрое вознаграждение» [ЕА 245].
Политические махинации в Ханаане периода Амарны были невероятно сложными и в чем-то похожими на межфракционную и клановую борьбу в современном Афганистане. Никто не доверял своим соседям, и царь Израиля со своими наемниками пользовался этим хаосом для извлечения максимального территориального преимущества. Египетский наместник в Газе внушил филистимлянам, что такой беспорядок дальше продолжаться не может.
Царь Гефа взял инициативу в свои руки и стал организовывать коалицию городов для того, чтобы смирить непокорных горцев и раз и навсегда уничтожить новое Израильское царство. Для этого в первую очередь нужно было устранить Лавайю и его сыновей, наиболее вероятных наследников престола. Царь Шувардата (библейский Анхус) отправил гонцов к мятежному лидеру Елханану и предложил ему и его наемникам службу в армии Гефа. Таким образом филистимляне не только публично унизили бы Лавайю, защитив его главного политического противника, но и многое узнали о монархии Израиля от человека, который проводил время в обществе царя в качестве его личного музыканта. Шувардата также увидел возможность вбить клин между племенами, поддержав популярного претендента на трон из племени Иуды.
