Можно сказать, что «Дубравину» необыкновенно повезло, но ведь если бы не его активность, эта дама так и продремала бы весь вечер в своём кресле, сохраняя при себе эксклюзивную информацию, столь необходимую советской разведке – ну и делу мира, безусловно! А так как теперь она была на пенсии, так что к своей секретной «фирме» больше не принадлежала и всё это было уже как бы дело прошлое – хотя миновало всего лишь несколько месяцев после этих испытаний, – да и вообще она находилась в другой стране, то почему бы ей было не поболтать? К тому же она отдыхала, немного (а может и много?) выпила, ей был очень приятен и интересен собеседник – обаятельный, галантный мужчина в самом расцвете сил, ну почему перед ним не покрасоваться своей былой значимостью?
Из некоторых источников нам известно, что «разведчик немедленно перепроверил полученные сведения путём личного визуального наблюдения, для чего ему пришлось по возвращении в ЮАР, которое он предпринял немедленно, инсценировать поездку в район проведения подготовительных к взрыву работ и старательно изображать из себя подвыпившего и заплутавшего западногерманского туриста. И он сумел разглядеть очень многое за заграждениями из “колючки”, по которой был пропущен смертоносный ток. Верный своей манере перепроверять полученную информацию, он также послушал в местной пивной беседы подвыпивших буров, обсуждавших происходящее в “запретной зоне”. Только после этого соответствующее информационное сообщение ушло в Центр…»
Когда полученная советской разведкой информация стала, как говорится, достоянием гласности, по миру прошёл достаточно сильный шум: всё-таки нарушение международного договора, подписанного ведущими странами, и на это нельзя было не отреагировать. Американцы, в частности, направили в облёт пустыни Калахари свой «SR-71», высотный скоростной самолёт-разведчик. Промчавшись над пустыней на высоте почти 30 тысяч метров, этот самолёт, именуемый «Блэкбёрд» («Blackbird»), то есть «Чёрный дрозд», провёл прекрасную фотосессию объектов ядерного полигона, которые, разумеется, были представлены высшему руководству Соединённых Штатов. Думается, что эти кадры тем или иным путём вскоре оказались и у нас в Ясеневе…
28 августа всё того же 1977 года газета «Вашингтон пост» вдруг опубликовала весьма жёсткое заявление официального американского представителя, что в Южно-Африканской Республике вовсю развернулась подготовка к полномасштабным ядерным испытаниям, что, соответственно, противоречит Договору о нераспространении. И американская администрация с этим мириться не намерена! Штатовское «соло» тут же подхватили европейские «подголоски», наперебой потребовавшие, чтобы ядерные испытания были отменены. Хотя их-то реакция была вполне адекватной: в случае мирового конфликта страны Западной Европы оказывались как бы между двумя «жерновами» – Штатами и Союзом, а театром военных действий однозначно бы становился Европейский континент.
<И опять – рассказ Юрия Ивановича Дроздова:>
«“Благодаря” Шевченко, американским спецслужбам стали известны имена нескольких сотрудников резидентуры, за которыми местное отделение ФБР установило постоянное наблюдение. Поскольку срок их загранкомандировки заканчивался, мы сочли возможным их участие в обеспечении одного острого оперативного мероприятия. Но потерпели неудачу…»
По словам тогдашнего шефа разведки Владимира Александровича Крючкова, произошло следующее:
«Сомнения в источнике, на контакт с которым выходили, были, принимались максимально возможные меры предосторожности, обеспечивалась подстраховка. Но американцы работали у себя дома, где в отличие от нас им и стены помогали.
По пути к месту операции разведчики заметили пролетавшие на небольшой высоте самолёт и вертолёт, возникли сомнения из-за необычности их появления, да к тому же прямо на маршруте. Посчитали совпадением, а после случившегося ещё раз вспомнили, что в разведке мелочей нет».
В продолжение тому – фрагмент из интервью Вальдика Энгера, сотрудника нью-йоркской резидентуры КГБ, который вместе со своим коллегой Рудольфом Черняевым был задержан сотрудниками ФБР в мае 1978 года во время изъятия из тайника сверхсекретных документов ВМС США. Тогда это была «подстава», весьма тщательно подготовленная и срежиссированная. Так вот:
«– Получается, что вы не заметили за собой наружного наблюдения?
– Мы видели, что пролетел вертолёт, за ним – спортивный самолёт «Сессна». Но, конечно, не знали, что по окрестностям было расставлено 120 агентов ФБР – это уже потом сами американцы признали».
Вот такие-то масштабы слежки в богатой Америке! Хотя в том же тексте сказано, что (так говорят!) информация, полученная нашей разведкой в результате той операции – здесь-то рассказано лишь об одном, неудачном, финальном её фрагменте, – позволила Советскому Союзу сэкономить порядка 200 миллионов долларов США. Так что, можно сказать, обе стороны были квиты…
О финале этой истории написал полковник Черкашин:
«ФБР арестовало двух офицеров линии “КР” (или “K”) резидентуры – Владика Энгера и Рудольфа Черняева, являвшихся сотрудниками секретариата ООН. Им было предъявлено обвинение в получении от офицера ВМС США секретных материалов в области противолодочной обороны. Американец оказался подставой, работая под контролем ФБР и военно-морской службы расследований (Naval Investigative Service). Владимиру Зинякину и ещё одному сотруднику нью-йоркской резидентуры, участвовавшему в работе с подставой, избежать ареста помог его дипломатический иммунитет. Энгер и Черняев были приговорены американским судом к пятидесяти годам тюремного заключения за шпионаж против США. После суда я имел возможность встретиться с ними и был приятно удивлён, что оба наших сотрудника были спокойны и уверены, что советское правительство сделает всё для их освобождения. Так оно и случилось: через некоторое время они были освобождены в обмен на пять диссидентов, отбывавших тюремное заключение в СССР».
Кстати, во время обмена один из сотрудников резидентуры услышал слова, сказанные фэбээровцем: «Кого отдаём! Таких ребят меняем на подонков» [69].
Одной из точек на карте мира, где ему <А. М. Козлову> в то время довелось (пришлось?) побывать, оказался Иран, сопредельное с Советским Союзом государство, в котором постепенно усложнялась обстановка, и это не могло не тревожить наше руководство. Явно пересидевший на престоле шах Мохаммед Реза Пехлеви старательно укреплял свою власть, создавая авторитарный режим и потихоньку себя обожествляя. В 1973 году в стране были запрещены любые политические партии и объединения, а в 1975-м была учреждена партия «Растахиз» и Иран перешёл на однопартийную систему. При этом шах проводил активную политику «деисламизации» и «вестернизации», что не слишком нравилось «широким народным массам», привыкшим к своему многовековому консервативному жизненному укладу, но, будучи проамерикански настроенным, активно развивал отношения с социалистическими странами… Много чего ещё интересного можно рассказать про этот период иранской истории, завершившийся в 1979 году Исламской революцией, и вот именно затем, чтобы узнать про это «интересное», в Тегеран и был направлен нелегал «Дубравин». «Легендой» для этой поездки стало посещение международной промышленной выставки, проходившей в столице Ирана, куда Алексей Михайлович приехал как турист.
А далее об этом более-менее подробно рассказано в одном полученном нами комментарии:
«В гостинице он познакомился с датскими бизнесменами, у которых на выставке был свой стенд. Свободно владевший датским языком, обаятельный и общительный нелегал быстро подружился с датчанами, оформившими его в качестве члена своей делегации и вручившими разведчику постоянный пропуск на выставку. В ходе её работы Алексей Михайлович установил полезные контакты с представителями американских и израильских авиастроительных фирм… Компании снабжали военной техникой иранскую армию, благодаря чему эти лица имели влиятельные связи в военных, политических и экономических кругах Ирана.
