Излишне говорить, что задание Центра было выполнено успешно. За работу по иранской проблематике А. М. Козлов был награждён орденом Красной Звезды».
<Вспоминает Геворк Андреевич Вартанян:>
«Но вот что произошло в другой стране, где в ту пору находились серьёзные военные учреждения. Мы в том городе работали, и не безрезультатно. Были у меня на связи важные персоны. И вдруг наши меня вызывают на встречу. Говорят: за вами увязалась наружка. Надо срочно в Москву. Ваш захват произойдёт в таком-то аэропорту такого-то числа. И когда он назвал дату, то сердце мое ёкнуло. Потому что именно на этот день у меня и был заказан билет. Думаю, скажу ему про это, он вообще перепугается – хана. Но надо же, какие в жизни бывают совпадения! И спокойно, поверьте, исключительно спокойно объясняю нашему товарищу, что два раза в день проверяюсь, никакой наружки нет, произошла ошибка. Прошу передать в Москву, что это какая-то путаница, недоразумение. Нельзя из-за неё бросать налаженное дело и, как вы говорите, смываться. С трудом, но, однако, убеждаю в этом. Успевая и укорить: вот там-то, рядом, стоят двое ваших – их за версту видно, откуда они в этот цветущий город прибыли! Вот кто может меня засветить. Спокойно прощаюсь, оставляя раздосадованного соотечественника в глубоких переживаниях.
Проверяюсь, всё чисто, за мной не следят, прихожу в скромную свою гостиницу, и тут администратор передаёт мне повестку: завтра в десять часов утра меня вызывают в полицию. И тут у меня от сердца отлегло.
– Как отлегло? Ведь вызывают в полицию!
– Если бы действительно меня решили брать, то уж в полицию точно бы не вызывали. Чтобы не спугнуть. Пошёл я в полицию, а там – мелкая формальность, которую быстро уладил.
– Но откуда тогда было такое беспокойство за вашу жизнь? Почему решили, что вы под «колпаком»?
– Если коротко, то лишь потом удалось выяснить, что за восточным человеком моего возраста, роста и наружности действительно ходит наружка. Кто он и что наделал, так и останется неизвестным. И подумали, что это я, хотели меня обезопасить, бросились срочно спасать. Если бы в тот раз нервы у меня сдали, то мы бы много чего не сделали. А так ещё долгое-долгое время очень неплохо работали. Но мы терпели всё это спокойно. Потом привыкли. С годами пришёл опыт, появилась натренированность.
В 1976 году скончался незаменимый, как казалось, Председатель Мао, и вскоре в измученной стране начались радикальные изменения, в том числе – отход от догматизма, пересмотр и коррекция «всепобеждающей теории», то есть то, чего не могло и не желало делать руководство Страны Советов. Разумеется, не всё получалось так гладко, как бы хотелось новому китайскому руководству.
Одним из наболевших вопросов традиционно являлось сельское хозяйство. Но далеко не все – речь идёт о чиновниках, особенно столичных, – были согласны менять систему. Были очень горячие споры.
Известно, что Вань Ли, жертва «культурной революции», некогда бывший секретарём Пекинского городского комитета КПК и вице-мэром Пекина, а в то время уже возглавлявший провинцию Аньхой и вновь поднимавшийся по карьерной лестнице, заявил заместителю министра сельского хозяйства: «Ты свинья! Сам жрёшь от пуза, а крестьяне – тощие, потому что им нечего есть. Как смеешь ты запрещать людям искать способы пропитания?»
Понятно, что у нас никто бы в лицо замминистра такое обвинение не бросил – не потому, что чиновники такие культурные, а потому, что крестьяне со своими проблемами никого не волнуют. Хотя это уже «китайская специфика».
А что за «способы пропитания» имелись в виду? Да просто: крестьяне начали самовольно возвращать себе свои ранее обобществлённые земельные участки. Руководство страны не стало использовать против «самовольщиков» вооружённые силы и объявило эту «деколлективизацию» «развитием марксизма».
Информация о том, что происходит в обновляющемся Китае, своевременно передавалась в «инстанцию» – в Центральный комитет КПСС, но в ЦК полученной информации не поверили.
Ветеран Управления «С» рассказал:
«Когда прошла информация, что они уходят от сельскохозяйственной коммуны, переходят на индивидуальный подряд, – нас Международный отдел ЦК на смех поднял. Быть не может! Но в результате это в корне изменило всю их систему сельского хозяйства! Они перешли не так чтобы к продовольственному изобилию, но, по крайней мере, близко к этому. Смогли накормить население».
Ну а мы, насколько помнится, постепенно и неуклонно скатывались к дефициту продовольствия…
В 1945 году, когда завершилась Мировая война, китайские коммунисты и гоминьдановцы вновь принялись уничтожать друг друга, причём счёт убитым – ведь мирных граждан при этом никто не жалел – шёл на миллионы. Но теперь расклад сил в стране изменился, так как Гоминьдан за время войны понёс немалые потери и утратил многие свои позиции, а потому в 1949 году в Пекине была провозглашена коммунистическая Китайская Народная Республика, которой руководил Мао Цзэдун, а генералиссимус Чан Кайши со товарищи вынужден был удалиться на остров Тайвань. При этом тайваньское правительство считало своё «изгнание» временным и даже в тамошней конституции было написано, что именно оно должно управлять материковым Китаем. <…>
Понятно, что разведке нужно было быть в курсе того, что происходит в Китайской Республике, а потому «Дубравин» и получил задание побывать на Тайване.
Алексей Михайлович был очень серьёзным филателистом, а потому, зайдя в Риме в свой филателистический клуб, он получил адрес самого уважаемого филателиста на Тайване. Прямо из клуба, на клубной бумаге с соответствующим конвертом, он написал в Тайбэй: «Уважаемый господин имярек, я такой-то, скоро буду в Ваших краях, надеюсь на встречу…» Разумеется, в письме была и «приманочка»: «Дубравин» выяснил, что именно интересует заморского коллекционера, и написал, что располагает данным экземпляром (для этого пришлось, конечно, очень постараться), в результате чего будущая встреча не могла не вызвать интереса адресата и становилась фактически обязательной…
Перед тем как отправляться по маршруту, он в сентябре 1979 года прибыл в Москву и неожиданно застрял там до середины января следующего года.
Глава 21
«Афганистан болит в моей душе»
<В октябре 1979 года генерал-майор Дроздов возвратился из США в Москву, а 14 ноября он был утверждён в должности начальника Управления «С» ПГУ КГБ СССР. Однако месяц спустя, 18 декабря, он вылетел в Афганистан.>
«Это был неожиданный момент, никому не понятный, почему вдруг его отправили в Афганистан! – рассказал нам президент Ассоциации «Группа “Вымпел”» Валерий Владимирович Попов. – Юрий Иванович мне объяснил, что Афганистаном он занимался не только в Соединённых Штатах, будучи резидентом, но даже и ещё раньше.
А вот что говорил Дроздов в одном из своих интервью:
«За несколько лет до афганских событий, в начале семидесятых годов, я вместе с генералом Зыряновым [70], командующим пограничными войсками, участвовал в поездке вдоль нашей границы. Тогда нам приходилось встречаться с людьми, которые рассказывали о том, как из Афганистана на нашу территорию забрасываются бандгруппы. Забрасывались они на Кавказ, в Среднюю Азию… Это не является голословным – должны сохраниться архивные материалы, а кое-что закреплено даже в мемуарах некоторых американских разведчиков.
Кстати, с учётом той ситуации, которая складывалась тогда в Афганистане, и той междоусобной борьбы между афганскими лидерами, то, если бы не ввод наших войск, все эти «оранжевые революции» на арабском Востоке начались бы на добрых двадцать-тридцать лет раньше».
