меча — подвешен над пропастями ада; злые и неверующие упадут с него, а хорошие благополучно пройдут по нему в рай — не благодаря своим заслугам, а только по милости Божьей. Коран, как и фундаменталистские формы христианства, похоже, больше заботится о правильной вере, чем о хорошем поведении; сто раз он угрожает адом тем, кто отвергает призыв Мухаммеда (iii, 10, 63, 131; iv, 56, 115; vii, 41; viii, 50; ix, 63 и т. д.). Грехи различны по степени и виду, поэтому в аду существует семь уровней, на каждом из которых наказание соответствует проступку. Там будет палящий жар и жгучий холод; даже самые легкомысленные наказанные будут носить огненную обувь. Напитками проклятых будут кипяток и грязь (lvi, 40f). Возможно, Данте увидел некоторые из своих видений в Коране.
В отличие от Данте, картина рая у Мухаммеда столь же яркая, как и описание ада. Туда попадут добрые верующие, а также те, кто погибнет за дело Аллаха на войне; бедные попадут туда на 500 лет раньше богатых. Рай находится на седьмом астрономическом небе или выше него; это один огромный сад, орошаемый приятными реками и затененный раскидистыми деревьями; блаженные будут одеты в шелковые парчи и украшены драгоценными камнями;3 Они будут возлежат на диванах, им будут прислуживать красивые юноши, и они будут есть плоды с деревьев, склоняясь, чтобы наполнить свои руки; там будут реки молока, меда и вина; спасенные будут пить вино (запрещенное на земле) из серебряных кубков, и не будут испытывать никаких последствий.4 По милости Аллаха на этих небесных пирах не будет речей (lxxviii, 35); вместо них будут девственницы, «которых еще не касались ни люди, ни джинны… красотой подобные жасинтам и коралловым камням… с пышной грудью, но скромным взглядом, с глазами светлыми и чистыми, как укрытые яйца».5 и телами из мускуса, свободными от изъянов и недостатков смертной плоти. Каждый благословенный мужчина получит в награду семьдесят две из этих чаш, и ни возраст, ни усталость, ни смерть не омрачат ни прелести этих дев, ни блаженства их товарищей (xliv, 56). Поскольку благочестивые и верующие женщины также попадут в рай, это может привести к некоторому замешательству, но такие трудности не будут непреодолимы для мужчин, привыкших к многоженству. К этим чувственным удовольствиям Мухаммед добавил и духовные: некоторые из спасенных предпочтут читать Коран, и все они испытают высший экстаз от созерцания лица Аллаха. «И вокруг них будут ходить дети, никогда не старея».6
Кто может отвергнуть такое откровение?
III. ЭТИКА
В Коране, как и в Талмуде, закон и мораль едины; светское включено в религиозное, и каждая заповедь — от Бога. Здесь есть правила не только о манерах и гигиене, браке и разводе, обращении с детьми, рабами и животными, но и о торговле и политике, процентах и долгах, контрактах и завещаниях, промышленности и финансах, преступлениях и наказаниях, войне и мире.
Мухаммед не пренебрегал торговлей — он был ее выпускником; даже во времена его правления в Медине, как гласит предание, он покупал оптом, продавал в розницу и получал прибыль без всяких сомнений; иногда он выступал в роли аукциониста.7 Его язык изобиловал торговыми метафорами; он обещал мирской успех добрым мусульманам (ii, 5) и предлагал рай как сделку за небольшую веру. Он угрожал адом лживым или мошенничающим купцам; осуждал монополистов и спекулянтов, которые «утаивают зерно, чтобы продать его по высокой цене»;8 и призывал работодателя «давать рабочему зарплату до того, как высохнет его пот».9 Он запретил брать или давать проценты (ii, 275; iii, 130). Ни один реформатор не вводил более активного налогообложения богатых, чтобы помочь бедным. Каждое завещание должно было оставлять что-то бедным; если человек умирал без завещания, его естественным наследникам предписывалось отдать часть наследства на благотворительность (iv, 8). Как и его религиозные современники, он принимал рабство как закон природы, но делал все возможное, чтобы смягчить его тяготы и жало.10
Подобным образом он улучшал положение женщины в Аравии, спокойно принимая ее законное подчинение. Мы находим в его словах обычные выражения мужчины, возмущенного своим порабощением желанием; почти как отец церкви, он говорит о женщинах как о высшем бедствии мужчины и подозревает, что большинство из них попадет в ад.11 Он издал свой собственный салический закон против женщин-правительниц.12 Он разрешил женщинам приходить в мечеть, но считал, что «дома им лучше»;13 Однако, когда они приходили к нему на службу, он относился к ним доброжелательно, даже если они приносили с собой грудных детей; если, как гласит любезная традиция, он слышал плач ребенка, он сокращал свою проповедь, чтобы не причинять неудобств матери.14 Он положил конец арабской практике детоубийства (xvii, 31). Он поставил женщину на одну ступень с мужчиной в юридических процессах и в финансовой независимости; она могла заниматься любой законной профессией, сохранять свои доходы, наследовать имущество и распоряжаться своими вещами по своему усмотрению (iv, 4, 32). Он отменил арабский обычай передавать женщин как собственность от отца к сыну. Женщины должны были наследовать в два раза меньше, чем наследники мужского пола, и не могли распоряжаться имуществом против своей воли.15 Один из стихов Корана (xxxiii, 33), казалось, устанавливал пурду: «Оставайтесь в своих домах и не выставляйте напоказ свои наряды»; но акцент здесь делался на скромности одежды, а традиция цитирует слова Пророка, сказанные женщинам: «Вам разрешено выходить для своих нужд».16 Что касается его собственных жен, то он просил своих последователей говорить с ними только из-за занавеса.17 При условии соблюдения этих ограничений мы видим, что мусульманские женщины свободно и без одежды передвигаются в исламе его времени и столетия спустя.
Нравы отчасти зависят от климата: вероятно, жара Аравии усиливала сексуальную страсть и пресыщенность, и следует сделать некоторую поправку на мужчин, находящихся в вечной жаре. Мусульманские законы были призваны уменьшить внебрачные искушения и увеличить возможности в браке. Строго предписывалось добрачное целомудрие (xxiv, 33), а в качестве вспомогательного средства рекомендовался пост.18 Для заключения брака требовалось согласие обеих сторон; это согласие, должным образом засвидетельствованное и скрепленное приданым жениха невесте, было достаточным для законного брака, независимо от того, были ли согласны родители или нет.19 Мужчине-мусульманину разрешалось жениться на иудейке или христианке, но не на идолопоклоннице, т. е. нехристианской многобожнице.
