В следующий раз с Александром Ивановичем я встретился в Одессе, кажется, в декабре 1918 года. Гучков приехал в Одессу от генерала Деникина, который еще в то время не развернулся в мощную силу и был на Северном Кавказе. Гучков хотел видеть генерала A.B. Шварца.
В это время генерал Шварц, прибывший в Одессу из Киева при наступлении большевиков, за отсутствием свободных помещений в переполненном беженцами городе, поселился с женой на время в квартире моего отца, старшего газзана караимской кенассы, помещавшейся в доме караимского джемата. Там же жили и мы с женою и сыном с тех пор, как, возвращаясь с Кавказа в Петроград, застряли в Одессе вследствие целого ряда переворотов на Украине.
Свидание Гучкова со Шварцем произошло на квартире моего отца. Шварц просил, чтобы никто не знал об этом свидании. Поэтому моя мать всех приходивших к отцу по делу и всех гостей выпроваживала под разными предлогами. Совещание Шварца с Гучковым продолжалось несколько часов подряд; о чем они говорили – нам не было слышно.
Потом Гучков, Шварц с женой и мы все, а также мой отец, мать, братья и сестры вместе обедали. Все обратили внимание, что Гучков очень любил каленые орехи и, как заметил наш сын-мальчик, съел всю тарелку. За столом никаких разговоров о военных делах не было, но обед прошел очень весело.
По уходе Гучкова Шварц позвал меня к себе и рассказал о содержании своего разговора с Гучковым.
Гучков получил согласие генерала Деникина организовать десантную армию из военнопленных, находившихся в Германии и Австрии, для захвата Петрограда с моря и последующего молниеносного движения на Москву. В это время число русских пленных у противника исчислялось в три миллиона.
Гучков предложил Алексею Владимировичу пост командующего десантной армией. Предполагалось, что наступление будет вестись с трех пунктов: со стороны Прибалтики, где в это время уже действовал генерал Юденич, с севера, где формировалась какая-то армия, главный же удар должен был быть нанесен с моря, для чего и намечалась эта десантная армия.
Шварц дал согласие Гучкову и начал тайно формировать свой штаб и управление различных служб армии.
Начальником штаба был приглашен Генерального штаба генерал-майор Прохорович, [182] бывший начальником штаба у генерала Шварца в Ивангороде, а затем помощником военного министра на Украине.
Адмирал Хоменко, [183] который тоже находился в это время в Одессе, был приглашен Гучковым для командования десантным флотом.
Не помню всех начальников управлений армии, но помню, что начальником артиллерии был назначен какой-то виднейший русский генерал, начальником автомобильной части – военный инженер полковник Собин, начальником санитарной части генерал Шварц предложил быть мне. В число своих четырех адъютантов он взял и моего самого младшего брата Михаила, [184] саперного прапорщика.
Невольно возникает вопрос: почему Гучков, намечая на высший пост десантной армии достойного, остановил свой выбор на генерале Шварце?
Генерал A.B. Шварц получил широкую известность в эту войну блестящей защитой крепости Ивангород в качестве ее коменданта. С Гучковым же был знаком лично еще в мирное время, когда Шварц был профессором фортификации в Николаевской инженерной академии. В это время в армии проводились широкие реформы. Государственная дума принимала в них большое участие. Гучков был в числе первых среди членов Думы, интересовавшихся и действующих в этом направлении.
Профессор Шварц, портартурец, георгиевский кавалер и талантливый военный инженер; свою диссертацию он посвятил вопросу о новшествах в устройстве крепостей, на основании опыта Порт-Артура. Я хорошо помню его защиту в Инженерной академии, куда он пригласил и меня. Отзывы оппонентов были восторженные. Помню выступление старого севастопольца, полного генерала Рерберга, с трясущейся головою. Кроме того, Шварц принимал участие в военной литературе. Он писал в «Военном голосе», тогда умеренно-либеральной газете, был одним из четырех редакторов «Военной энциклопедии» Сытина и вообще был известен в широких военно-научных и передовых кругах. Помню, однажды Шварц пригласил меня пойти вместе с ним на политическое собрание в дом князя Горчакова, где было не менее ста человек приглашенных, среди которых выступали депутаты-славяне австрийского парламента. Блестящую речь на этом собрании произнес зять князя Горчакова – А.Н. Брянчанинов. Собрание, не называя никого по имени, в очень деликатных выражениях все же порицало деятельность правительства. Поэтому я туда больше не ходил, считая, что мне, как военнослужащему и как караиму, в политику соваться не следует.
Контакт же между Гучковым и Шварцем начался на почве деятельности Государственной думы.
Второй причиной и, возможно, главной, заставившей Гучкова остановиться на генерале Шварце, было то, что Шварц, хотя и случайно, был одним из основателей красной армии. В середине 1918 года он бежал от большевиков и прекрасно знал условия и обстановку их деятельности. Произошло это следующим образом.
Большевистский переворот застал генерала Шварца в должности начальника Главного технического управления. Когда немцы двинулись на Петроград, чтобы раздавить большевиков, Троцкий предложил генералу Шварцу организовать заново переставшую существовать русскую армию, так как не было надежды на красную армию, составленную из рабочих. Политические умеренные партии, тайно действовавшие еще в столицах при большевиках, узнав о сделанном Шварцу предложении, тотчас уведомили его, что они просят это предложение принять и со своей стороны окажут ему содействие.
Шварц предложение принял, поставив Троцкому некоторые условия в отношении дисциплины и офицерского состава. Троцкий согласился. Тогда Шварц обратился с воззванием к офицерам, приглашая их немедленно вступить в ряды войск для спасения родины от внешнего врага. Офицерство довольно широко откликнулось. Однако события мировой политики шли гигантскими шагами. Только были заложены первые камни для создания этой армии, политика Германии изменилась. Немцы остановили свое наступление на Петроград и вступили в переговоры о мире с большевиками.
Брест-Литовский мир сделал ненужными для большевистской власти услуги генерала Шварца по созданию армии, как и услуги адмирала Щастного, [185] ставшего во главе флота. Большевистская власть расстреляла Щастного. Очередь была за Шварцем. Он был вызван, по примеру Щастного, к Троцкому из Петрограда в Москву, но благодаря случайностям воспользовался украинскими документами, как уроженец Екатеринослава, и со своей женой, скромной Антониной Васильевной, с одним чемоданчиком тайно проскочил в Киев.
В это время я как раз находился в Киеве и жил в гостинице «Франция», где помещалось украинское морское министерство, руководимое адмиралом Максимовым, бывшим портар-турцем, нашим общим приятелем. Я был вызван из Одессы в Киев для составления устава о воинской повинности для предполагавшейся гетманской армии. В это время я был в должности санитарного инспектора корпуса морской обороны Черного моря. Во главе же этого корпуса стоял контр-адмирал Свиты Его Величества С.С. Фабрицкий. [186]
* * *
По плану, составленному генералом Шварцем вместе с начальником его штаба, предполагалось организовать десантную армию в 210 тысяч человек. Особенно должна была быть сильной автомобильная часть. Вооружение и снаряжение должны были дать союзники, на что, по словам Гучкова, было получено согласие маршала Фоша.
Десантный флот для перевозки армии и ее снаряжения должен был состоять из всех русских судов, разбросанных по портам Балтийского моря и Европы. Военный флот, прикрывающий десант, должна была дать Англия. Авиацию целиком с личным составом должны были дать англичане и французы. Одежду и экипировку – французы. Предполагалось, что на французскую форму мы наденем только русские погоны и кокарды. Всю подготовительную операцию: комплектование, формирование и обучение предполагалось проделать в два-три месяца на островах Эзель и Даго. Удар должен был быть направлен возможно ближе к Петрограду, с высадкой где-нибудь возле Ораниенбаума.
Политическая ситуация в местностях будущих действий этой армии представлялась командованию вполне удовлетворительной для успешности операций. Поэтому, после захвата Петрограда, предполагалось немедленно двинуться на Москву, чтобы захватить головку большевистской партии. Командование считало, что вся территория будущих действий является уже подготовленным тылом, так как население в большинстве поддержало бы наступающих. Легко можно было бы не только организовать снабжение, но и пополнить кадры выбывших и даже увеличить армию за счет местных средств и контингентов. К этому времени коммунистический террор и хаос уже достаточно надоели местному населению, которое перестало верить в коммунистический рай, обещанный Лениным.
