Миленький, душа моя, любименький мой, je n'ai pas le sens commun aujourd'huy.[54] Любовь, любовь тому причиною. Я тебя люблю сердцем, умом, душою и телом. Всеми чувствами люблю тебя и вечно любить буду. Пожалуй, душенька, я тебя прошу — и ты меня люби, зделай милость. Вить ты человек добрый и снисходительный. Приложи старанье у Гри[гория] Алек[сандровича], чтоб он меня любил. Я умильно тебя прошу. Также напиши, каков то он: весел ли он и здоров?
Я сегодня думала, что моя собака сбесилась. Вошла она с Татьяною, вскочила ко мне на кровать и нюхала, и шаркала по постели, а потом зачала прядать и ласкаться ко мне, как будто радовалась кому-то. Она тебя очень любит, и потому мне милее2. Все на свете и даже собака тебя утверждают в сердце и уме моем. Рассуди, до какой степени Гришенька мил. Ни минуты из памяти не выходит. Право, радость, ужасть, ужасть, как мил.
82. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[До 30 июня 1774]
Душа милая, за ласку тебе спасибо, и, право, ласка за ласку Вам же отдаю. Когда я Батурина увижу, я с ним говорить буду1. Только, пожалуй, не привези вверх всяких людей, не поговоря со мною, а то здесь не можно будет ни от кого отговориться и хуже будет города для меня. Прощай, милай милушичка, поговори сегодня о Бибиковых со мною2.
83. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[Накануне 3 июля 1774. Петергоф]
Миленький, здравствуй. Я встала тому полчаса и удивляюсь, как ты уже проснулся. За письмецо и за ласку спасиба тебе, душенька. Я сама тебя очень, очень люблю. При сем к Вам гостинца посылаю. Вели Параше приехать обедать к Бетскому.
84. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[8 июля 1774. Петергоф]
При сем, голубчик, посылаю и письмо, мною заготовленное к Щербатову1. Изволь поправить, а там велю прочесть в Совете подписанное. Это будет не в глаз, но в самую бровь.
85. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[9 июля 1774. Петергоф]
Aussitot dit, aussitot fait, Monseigneur![55] При сем посылаю письмо мое к Кн[язю] Волконскому, но, право, Чорбу надобно туда отправить, а Кличка при нем быть может1. Adieu, Monseigneur et cher tonton.[56]
86. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[22 июля 1774]
Михельсона1 жалую полковником. Всем с ним бывшим треть не в зачет. Мещерядским старшинам — медали2.
87. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[22 июля 1774. Петергоф]
Душатка, cher Epoux,[57] изволь приласкаться. Твоя ласка мне и мила и приятна. Тебе за то спасибо. Концерт будет, а о Лолии изволь сам Гофмарш[алу] приказать1. Безценный му[ж].
88. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[После 23 июля 1774. Петергоф]
У Князя Долгорукова1 четыре полка гусарские, а именно: чорный, желтый, Молдавский и Бахмутский, да 8 эскадронов сверх того2. Я к нему напишу, чтоб он два полка отправил чрез Воронежскую губернию к Москве для всякого случая. А пришлет он тех из них, кои ближе сюда, а прийдут, как успеют. Я послала звать всех сюда на концерт и предложу им о поездке моей к Москве. А там станем готовиться3.
89. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[После 23 июля 1774]
Батинька, пошлите повеления в обе армии, чтоб, оставя самое нужное число генералов при войсках для возвращенья полков в Русь, чтоб прочие Генералы-Поруч[ики] и Генер[ал]-Маиоры ехали, каждый из тех, коим велено быть при дивизии Казанской, Нижегородской, Московской, Севской и прочих бунтом зараженных мест, в тех местах, где они расписаны иметь свое пребывание, и чтоб каждый из них взял с собою невеликий экскорт и везде б объявляли, что войски идут за ними. А при войсках можно оставить генералитет тот, кому квартировать в спокойных местах: как-то — дивизии Украинской, Ревельской, Лифляндской, Смоленской, Белорусской и пр[очие].
Bonjour, mon bijou, comment Vous portes Vous?[58]
90. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[После 23 июля 1774]
Я думаю, голубчик, что Татияна своим хохотаньем тебя разбудила1. А хохотала она тому, что кормилица моя, — хватя меня за голову, долго не пускала и расцаловала меня2. Однако образ мысли сей моей кормилицы и тебе полюбится, как услышишь, [что] у ней один сын и есть он капитан артиллерийский и послан тому пять лет назад с эскадрою Спиридова3 в Архипелаг, с коих пор она его не видала. Да и письмы почти что не получает. Сегодня она пришла ко мне и говорит: «Слава Богу, что мир заключен, и я сына увижу. Я писала к нему: хотя оттудова все станут проситься, но ты останься. Я слышать не хочу, чтоб ты не служил тут, где нужда». Ma foi, il у a de la vigueur a cette facon de penser d'une femme du commun.[59] Я подарила ей тысячу рублей и отпустила, а тебя, душенька, за вчерашнюю ласку тысячи раз мысленно обнимаю, а притти не могу, ибо передня полна.
91. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[29 июля 1774]
Увидишь, голубчик, из приложенных при сем штук, что Господин Граф Панин из братца своего изволит делать властителя с беспредельною властию в лучшей части Империи1, то есть, Московской, Нижегородской, Казанской и Оренбургской губернии, a sous entendu[60] есть и прочия; что естьли сие я подпишу, то не только Князь Волконский будет и огорчен и смешон2, но я сама нималейше не сбережена, но пред всем светом первого враля и мне персонального оскорбителя, побоясь Пугачева, выше всех смертных в Империи хвалю и возвышаю3. Вот Вам книга в руки: изволь читать и признавай, что гордость сих людей всех прочих выше. При сем прилагаю и Бибикова инструкцию для confrontatie.[61] И тот пункт не худ, где сказано, что всех людей, где б ни были, он может как, где и когда хочет4 [казнить и миловать].
92. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[Июль 1774]
Каким образом до рук Ваших дошел сей пакет? Естьли он прислан к Вам для пересылки к Фельдмаршалу, то пошлите его к Чернышеву назад, сказав, что Вы сие делаете для того, что, конечно, ошибкою он запечатан партикулярною его печатью, а не коллежской.
Естьли же Фельдмаршал его к Вам прислал, то скажите мне, и тогда я Чернышеву скажу, чтоб впредь в противности обычаю сие бы не делал, ибо печать его, конечно, не государственная.
93. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[До 1 августа 1774]
Голубчик, странное я тебе скажу. Сего утра вздумала я смотреть план московского Екатерининского дворца и нашла, что покои, кои бы, например, могли быть для тебя, так далеко и к моим почти что непроходны, и вспомнила, что я их полтора года назад зделала сама нарочно таково, за что я была бранена1, но оставила их так, отговорясь, что места нету. А теперь нашла шесть покоев для тебя: так близки и так хороши, как луче быть не можно. Avec Vous tout devient aise; voila ce que c'est que d'aimer veritablement.[62]
Прощай, миленький.
94. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[До 1 августа 1774]
Что делать, миленький, не мы одне, с кем сие делается1. Петр Великой в подобный случай посылывал на рынки, где обыкновенно то говаривали, чего он в тайне держал. Иногда par combinaison[63] догадываются. Прощай, душа. Я на плане черчу твой на Москве покой2.
95. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[1 августа 1774]
Я теперь только читать могла твою цыдулку. В[еликий] К[нязь] у меня сидел. Кой час оденусь, пущу Кохиуса1, а луче бы его послать в город и тамо бы вручил он мне свой инструмент, ибо я не одета, а сегодня пятница, и я за столом не обедаю.
Д[уша] м[илая], су[пру]г, м[уж] ми[лый].
96. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[16 августа 1774]
Объявить Военной Коллегии, что до утушенья бунта я приказала Гене[рал]-Поруч[ика] Суворова — быть под командою Ген[ерала] Графа Панина.
97. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[18 августа 1774. Царское Село]
Позволь доложить, друг милой и любезный, что я весьма помню о тебе. А сей час, окончив тричасовое слушанье дел, хотела послать спросить. И понеже не более десяти часов, то пред тем опасалась, что разбудят тебя. И так не за что гневаться, но в свете есть люди, кои любят находить другим людям вины тогда, когда надлежало им сказать спасибо за нежную атенцию всякого рода.
Сударка, я тебя люблю, как душу.
98. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[После 18 августа 1774]
Весьма мне прискорбно, миленький, что недомогаешь, а наипаче, что моими рассуждениями, кои тебе неприятны были вчерась, можно быть, что я умножила в тебе болезни, ибо оне тебя, мне казалось, обезпокоили. Милая душа, верь, что я тебя люблю до безконечности.
99. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[После 18 августа 1774]
