Позднее, в 60-х гг., в ходе судебного процесса над Эйхманом, Андре Бисс предложил суду дать показания. Поскольку он работал с Кастнером, то встречался с Эйхманом чаще всех других еврейских свидетелей — а 90 из 102 человек, выступавших на суде, вообще никогда его не видели. И было очевидно, что его показания имели бы важное значение. Была установлена дата явки Бисса в суд, но затем прокурор Гидеон Хауснер обнаружил, что Бисс собирался выступать в защиту действий Кастнера. Хауснер понимал, что, если бы Бисс, несмотря на решение Верховного суда, попытался защищать Кастнера, по стране прокатилась бы мощная волна протестов. Основываясь на сделанных Сассеном магнитофонных записях интервью с Эйхманом, Хауснер догадывался, каким образом Эйхман мог бы впутать Кастнера в дело. Престиж Израиля колоссально вырос вследствие захвата им Эйхмана, и правительство страны не хотело, чтобы центр тяжести процесса переместился с обвинения Эйхмана в сторону пересмотра поведения сионистских лидеров в период «холокоста». По утверждению Бисса, Хауснер просил его опустить из своих показаний всякое упоминание о его и
Кастнера деятельности в Будапеште и в особенности обойти молчанием то, что называли тогда в Израиле «делом Кастнера»31. Бисс отказался выполнить эту просьбу, и его не привлекли в качестве свидетеля.
Кто помог убить 450 тысяч евреев?
Если бы евреев предал какой-то один сионист, этот факт не имел бы большого значения: ни одно движение не может отвечать за своих ренегатов. Однако лейбористские сионисты никогда не считали Кастнера предателем. Они, наоборот, упорно твердили, что если он был виновен в инкриминируемых ему преступлениях, то виновны в них были также и они.
Но Кастнер, несомненно, предал евреев, которые видели в нем своего лидера, хотя судья Хезин и придерживался иного мнения:
«Нет такого закона, ни национального, ни международного, который сформулировал бы, как обязан поступать в критический момент лидер по отношению к тем, кто полагался на его руководящую роль и действовал по его указаниям»32.
Однако неизмеримо более важным аспектом дела Кастнера — Грюнвальда по сравнению со всеми остальными его аспектами являлось то обстоятельство, что оно полностью разоблачало философию Всемирной сионистской организации, определявшую ее деятельность на всем протяжении эры нацизма: санкционирование предательства большинства народа в интересах избирательной иммиграции в Палестину.
1 Randolph Braharn. The Official Jewish Leadership of Wartime Hungary, p. 1.
2 Randolph Brahum. The Hole of the Jewish Council in Hungary. A
Tentative Assessment. — Yad Vashem Studies, vol. X, p. 78.
3 Alex Weissberg. Desperate Mission (Joel Brands story as told by
Weissberg), p. 75.
4 Ibid., p. 158.
6 Ibid., p. 163–165.
6 Ibid., p. 165–166.
7 Ibid., p. 207.
8 Ibid., p. 210.
9 Ibid., p. 208–209.
10 Moshe Shonfeld. The Holocaust Victims Accuse, p. 38.
11 Michael Dov-Ber Weissmandel. Letters from the Depths in Lucy
Dawidowicz (ed.). — “A Holocaust Reader”, p. 326.
12 Bernard Wasserstein. Britain and the Jews of Europe 1939–1945,
p. 311.
13 Idib., p. 310.
14 Ibidem.
15 Ibid., p. 311.
16 Ibid., p. 313.
17 Meir Sompolinsky. Anglo-Jewish Leadership and the British Govern-
ment. — “Yad Vashem Studies”, vol. XIII, p. 213.
18 Ibid., p. 217–218.
19 Adolf Eichmann. I Transported Them to the Butcher. — „Life“,
5 December 1960, p. 146.
20 Andre Biss. A Million Jews to Save, p. 92–94.
21 Ben Hecht. Perfidy, p. 112–114.
22 Ibid., p. 118.
23 Ibid., p. 110.
24 Weissberg. Desperate Mission, p. 236–247.
25 Hecht. Perfidy, p. 129.
26 Ibid., p. 180.
27 Ibid., p. 194–195, 268.
28 Yitzhak Heimowitz. On the Kastner Case. — „Middle East and the
West”, 31 January 1958, p. 3; Mordechai Katz. As I See It., ibid., 24 January
1958, p. 3; Katz. On Kastner and his Assassins,ibid., 7 February 1958, p. 3.
29 Hecht. Perfidy, p. 270–271.
30 Ibid., p. 199.
31 Biss. A Million Jews to Save, p. 231.
52 Hecht. Perfidy, p. 272.
Вплоть до победы Бегина на выборах 1977 г. большинство просионистских историков отвергали ревизионизм как фанатичное крайнее крыло сионизма; не подлежит сомнению,
что еще более экстремистская «банда Штерна», как ее враги именовали возглавлявшуюся Абраамом Штерном группировку «Бойцов за свободу Израиля», рассматривалась в качестве организации, представлявшей больший интерес для психиатра, чем для политолога. Однако общественности пришлось изменить свое отношение к Бегину, когда он оказался у власти; а когда в конечном счете он назначил Ицхака Шамира своим министром иностранных дел, это назначение было принято спокойно, хотя Шамир и являлся руководителем операций «банды Штерна».
«Историческое еврейское государство на национальной и тоталитарной основе»
В ночь с 31 августа на 1 сентября 1939 г. британский отдел по расследованию уголовных преступлений арестовал все командование «Иргуна», включая и Штерна. После своего освобождения в июне 1941 г. Штерн встретил совершенно новую политическую обстановку. Жаботинский отменил всякие военные операции против англичан на все время войны. Сам
Штерн был готов вступить с англичанами в союз при условии, что Лондон признает суверенитет еврейского государства по обе стороны реки Иордан. До того как это случится,
борьба против англичан должна будет продолжаться. Жаботинский понимал, что ничто не могло бы заставить Великобританию пойти на создание в 1940 г. еврейского государства, и считал своей главной задачей организацию в составе британской армии еще одного еврейского легиона. Эти две позиции были несовместимы, и к сентябрю 1940 г. «Иргун»
оказался безнадежно расколотым: большая часть как его командного, так и рядового состава вышла из ревизионистского движения, последовав за Штерном.
В момент своего рождения новая группировка находилась в зените своих сил, поскольку по мере того, как политика Штерна делалась все более ясной, ее рядовые члены стали возвращаться в «Иргун» или вступали в британскую армию. Штерн, или «Яир», как он теперь называл себя (по имени Элеазера беи Яира, командовавшего войсками в Масаде во время восстания против Рима), начал формулировать свои цели в их полном объеме. В его 18 принципов входило:
создание еврейского государства с границами, определенными в Книге Бытия 15: 18 — то есть простирающимися «от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата», «обмен населением» — что представляло собой эвфемизм, подразумевающий изгнание арабов, — и, наконец, строительство третьего иерусалимского храма. «Банда Штерна» включала в себя в то время большую часть военного крыла ревизионизма и отнюдь не представляла палестинской еврейской буржуазии,
поддерживавшей Жабогинского. Еще менее привлекательным для простых сионистов было фанатичное требование создания нового храма.
В мыслях у всех были война и все, что она предполагала,
и «банда Штерна» начала объяснять свою необычную позицию в серии подпольных радиопередач:
«Между гонителем и врагом имеется определенное различие. Гонители поднимались против Израиля во всех поколениях и во все периоды существования нашей диаспоры, начиная с Амана и кончая Гитлером…
Источником всех наших несчастий являются наше продолжающееся пребывание в изгнании и отсутствие у нас родины и государственности. Поэтому наш враг— это иностранец, правитель нашей земли, преграждающий нашему народу обратный путь к ней. Наш враг— это англичане, которые с нашей помощью завоевали эту землю и остаются на ней с нашего разрешения и которые предали нас и отдали наших братьев в Европе в руки гонителя» 2.
Штерн отвергал любого рода борьбу против Гитлера и начал даже строить фантастические планы посылки в Индию партизанского отряда, чтобы помочь тамошним националистам бороться против Великобритании3. Он критиковал ревизионистов за то, что те поощряли палестинских евреев вступать в британскую армию, где с ними обращались бы как с колониальными войсками, «не позволяя им даже пользоваться туалетами, отведенными для европейских солдат»4.
Непоколебимая убежденность Штерна в том, что единственным выходом из постигшей европейских евреев катастрофы являлся конец британского господства в Палестине, подсказывала ему следующий логический вывод: раз евреи не могли нанести Великобритании поражения одними только собственными скудными силами, они должны были искать спасения у врагов последней. Штерновцы связались с одним итальянским агентом в Иерусалиме, евреем, работавшим на британскую полицию, и в сентябре 1940 г. составили соглашение, по которому Муссолини признал бы сионистское государство в обмен на сотрудничество с итальянской армией после ее вступления в Палестину6. Мнения относительно того, насколько серьезно Штерн и итальянский агент смотрели на эти планы, расходятся. Штерн опасался, что обсуждаемое ими соглашение могло бы оказаться составной частью задуманной англичанами провокации6. Из предосторожности
