Если же родственники покойного во избежание больших расходов желают бальзамировать по умеренной цене, то бальзамировщики поступают таким образом: в клистирные трубки наливают кедрового масла и наполняют им живот, но при этом не делают разреза в паху и не вынимают внутренностей; масло вливают через задний проход, не выпускают промывательного назад и кладут труп в соль на определенное число дней; в последний день выпускают из живота кедровое масло, влитое в него раньше. Свойство этого масла такое, что вместе с ним из живота выходит все его содержимое; в соли распускается мясо, так что от покойпика остаются только кожа да кости. После этого возвращают покойника родственникам, потому что ничего больше с ним не делают.
Третий способ бальзамирования, употребительный для бедняков, состоит в следующем: редечным маслом вычищают ягавот покойника и потом кладут его на семьдесят дней в соль.[75]
Так Геродот в V в. до н. э. описал процесс бальзамирования, однако методы эти были традиционными и использовались на протяжении тысячелетий. Тела мужчин и женщин времен XVIII династии бальзамировались точно такими же способами.
Рехмира и Мериет в своих паланкинах поднимаются по склону холма к гробнице, но слуги, несущие их, вынуждены остановиться, чтобы пропустить похоронную процессию. Первыми идут слуги. Они несут алебастровые кувшины с пищей и драгоценной мазью. За ними следуют мужчины с деревянными сундуками, с одеждой и украшениями умершего. Двое тянут салазки. На салазках стоят пузатые кувшины с бальзамированными внутренностями, удаленными из тела покойника. Перед салазками шествует торжественно декламирующий нараспев жрец-чтец. Другие жрецы идут рядом с телом покойного. На других салазках на ложе под навесом покоится мумия.
«С миром, с миром, к великому богу», — кричат жрецы, когда процессия проходит мимо. За жрецами следуют члены семьи и друзья покойного. Группа профессиональных плакальщиц рвет на себе волосы, бьет кулаками в грудь и испускает душераздирающие вопли.
Везир и его жена не спускают глаз с процессии, пока она не скрылась за скалой. Тогда они подают сигнал носильщикам, те поднимают паланкины и несут их по крутой тропинке к входу в гробницу.
Перед гробницей расчищена площадка шириною 60 футов. За ней возвышается плоская, обтесанная скала, которая служит ей фасадом. Высокий вход расположен точно по центру. Навстречу выходит руководитель работ, чтобы приветствовать своего господина. Он падает на колени и касается лбом земли. Затем поднимается и почтительно отходит в сторону. Вельможа с женой направляются к входу. Утреннее солнце сквозь дверной проем освещает внутренность гробницы. Кажется, будто сотни человеческих фигурок шагают вдоль оштукатуренных стен. Красновато-коричневая кожа мужчин, бледно-кремовые лица женщин, голубые, зеленые и красные драгоценные камни — все светится каким-то волшебным светом.
Чтобы создать такую иллюзию, справа и слева от входа установлены бронзовые зеркала. Поэтому солнечным светом освещается не только коридор напротив входа, ориентированный с востока на запад, но и боковые коридоры.
Гробница фактически имеет Т-образную форму. Поперечина буквы Т идет параллельно фасаду, а длинное плечо тянется от входа в глубь горы более чем на 100 футов. Этот узкий коридор в виде воронки расширяется под довольно большим углом от входа до дальней стены, так что потолок у нее значительно выше, чем у входа. В верхней части стены, как раз под расписным потолком, находится ниша, в которой установлены статуи Рехмира и Мериет. Они сидят как живые: рука Мериет нежно обвивает талию мужа. Эффект — поразителен, особенно в тот момент, когда солнечный свет падает на скульптурную группу.
В дальнем конце зала рабочий, взобравшись на леса, раскрашивает рисунки, которые начертили художники. Другие рабочие старательно обводят иероглифические тексты, поясняющие изображенные сцены. Пока Мериет критически осматривает свою статую, ее муж перечитывает тексты, написанные на нижней части южной стены. В них говорится о его назначении на должность везира. На изображении перед Тутмосом, сидящим в своей высокой короне и погребальных одеждах Осириса, стоит Рехмира, титул которого написан над его головой. А текст звучит так:
Руководящие принципы, предписанные везиру Рехмира. Созыв совета в приемном зале фараона — жизни, процветания и здоровья ему! — введение в курс дела вновь назначенного везира.
Его величество сказал ему: «Ступай в зал везира и внимательно следи за всем, что происходит в нем. Смотри, это объединение всей страны. Смотри, [положение] везира не такое уж и приятное. Оно скорее горькое, как желчь. [Смотри], вот бронза, которая окружает золото дома его [господина]. Смотри, это не должпо уйти от твоего внимания или внимания чиновников. Смотри, как все, что человек делает в доме своего господипа, он одобряет. Посмотри, то, что он делает, не… для любого.
Смотри, если проситель из Верхнего или Нижнего Египта, [которые] объединены в одну страпу, придет в суд… слушать [свое дело], то ты должен проследить за тем, чтобы вся процедура шла в соответствии с установленным порядком…
Смотри, всякий раз как должностное лицо слушает дела, то пусть он это делает публично. Пусть вода и воздух сообщат обо всем, что он может сделать. Смотри, его поведение вполне объяснимо. Если он делает что-нибудь [неподобающее] и он виноват, то его не следует снова назначать на эту должность, но люди узнают о полпомочиях [истинного] судьи…»
Мериет наскучил длинный текст, который читает ее муж, и она забрела в одну из боковых камер. Здесь рабочие наносили последние штрихи на роспись, изображающую семейный праздник. Рехмира и Мериет, оба огромных размеров, сидят со своими гостями. Играет небольшая группа музыкантов. Рядом с ними приведены слова песни:
[Положи] бальзам на волосы Маат, потому что с ней здоровье и жизнь!.. О Амон, для тебя вознеслись небеса, земля утоптана для тебя. Пта своими руками создает часовню для отдыха твоего сердца. Приди, о северный ветер! Я видел тебя, когда я был на башне.
Под другой росписью, где две женщины и две юные девушки, дочери Рехмира, протягивают ему систры, которых он касается руками, текст гласит:
Наслаждение видом хорошей пищи, музыки, танца и песни, смазывание бальзамом и втиранием оливкового масла, запахом лотоса, хлебом, пивом, финиковым вином и всевозможными лакомствами, преподнесенными «Ка» властелина, начальника города, Рехмира, его искренне любимой женой, хозяйкой его дома, Мериет, которая всегда с ним.
На нижнем рисунке один из сыновей Рехмира, Аменхотеп, и два его брата преподносят цветы со словами: Наслаждение, радостное ликование и участие в доброй трапезе, летний лотос для ноздрей и [масло] бальзама, подходящее для короны, для «Ка» властелина, начальника города и везира Рехмира и его жены Мериет.
Стройные молодые девушки надевают изящпые ожерелья на шеи матрон и наливают вино или пиво в их чаши со словами:
Для твоего «Ка»! Празднуй!
Три женщины слушают музыку, пьют вино, мажутся бальзамом и говорят:
Неужели это Маат, на чьем лице паписано желание напиться?
Мериет возвращается к мужу, и они направляются в другой конец коридора полюбоваться рисунком, изображающим посещение им мастерских храма Амона. Везир, чья фигура намного крупнее фигур рабочих, стоит, опираясь на свой жезл, в окружении свиты из сорока человек и смотрит на работу ювелиров, просверливающих бусы, создателей алебастровых ваз, столяров, изготовляющих инкрустированные шкатулки из дерева, кожевников, ремесленников, сапожников.
Этот вельможа руководит своими рабочими, которые изготовляют мебель из слоновой кости и эбенового дерева, дерева ssndm, дерева mrw и настоящего кедра с горных склонов Ливана.
Тут же отливают бронзовые двери для храма Амона. Художник только что закончил роспись и яодет от везира одобрения. Рехмира доволен не только росписью, но и сопровождающим текстом, который гласит:
Азиатская медь, которую его величество вывез из страны Речену после победы над ней, чтобы отлить для храма Амона в Карнаке две двери, покрытые золотом, которое блестит [?] подобно горизонту небес. Начальник города и везир Рехмира руководит этим.
Супруги возвращаются в главный зал, где установлены статуи. На северной стене записана история семьи везира. В ней упоминается наряду с именами других его предков имя его дяди Уосера, который таюке был везиром. На росписи Рехмира и Мериет изображены сидящими за столом, в то время как их сын Менхеперра-Сонеб, «писец храма Амона», облаченный в леопардовую шкуру, освящает их пищу. Там же изображен и другой их сын, Аменхотеп. Но нет Кенамона, который показан на другой росписи. Зато имеются все три дочери: Тахает, Мут-Нофрет и Хенет-тови.
