Но, поскольку совет судей мог принять только рекомендательное решение, то Ирод мог поступить или сурово, или снисходительно в зависимости своего решения. Царь увёз с собой арестованных сыновей в Тир, всё ещё не решаясь поступить согласно вердикту совета. Еще больше сомнений у него породила встреча с Николаем, возвращавшимся после успешного выполнения своей миссии из Рима. Дело в том, что его греческий друг, сообщив ему мнения по этому делу в римских высших кругах, советовал проявить милосердие и сдержанность. Мудрый Николай советовал царю: «Если ты, впрочем, решил казнить их, то делай это погодя, чтобы не навлечь на себя обвинения, будто ты действуешь по внушению гнева, а не рассудка. Если же ты, напротив, думаешь помиловать их, то отпусти их, чтобы не вызвать на себя ещё большей и непоправимой беды. Таково мнение и большинства твоих римских друзей» (ИД. Т. 2. С. 233). После этого царь погрузился в глубокое раздумье и в таком настроении вместе с Николаем, не приняв никакого решения, отправился в Кесарию.
Возможно, что Александра и Аристобула постигла бы другая судьба, если бы не неожиданное и непродуманное вмешательство Тирона с целью их защиты. В Кесарии многие сочувствовали сыновьям Мариамны, но только один старый воин по имени Тирон, чей сын дружил с Александром, стал страстно просить пощадить братьев. В обеих книгах Иосифа Флавия приведена прямая речь ветерана, явно заимствованная из сочинения Николая, — настолько литературно она изложена. Вероятно, этим объясняется упоминание Тироном зловещей роли во всем этом деле Антипатра, что стало известно гораздо позднее. Тем не менее, царь слушал внимательно, пока не были произнесены роковые слова: «Берегись, как бы однажды войска не возненавидели его (Антипатра), так же как они ненавидят сейчас тебя» (ИВ. С. 88). После этих слов, как признает Иосиф Флавий, «Тирон по необразованности, не применясь к обстоятельствам, постепенно расходился всё более и более и говорил с истой солдатской развязностью» (ИД. Т. 2. С. 235). Более того, он даже назвал царю имена военачальников, якобы недовольных царем. Рассвирепевший Ирод, заподозривший реальный заговор военных, приказал немедленно арестовать Тирона и триста офицеров, заподозренных в симпатии к принцам. Окончательно погубил всё дело другой странный эпизод.
Пока Тирон находился в заключении, парикмахер Ирода по имени Трифон донес царю, что Тирон пытался уговорить его перерезать глотку царю во время бритья, обещая, что Александр его затем отблагодарит. Ирод немедленно приказал под пыткой допросить Тирона, его сына и доносчика. Тирон выдержал все пытки и не проронил ни слова. Однако его сын, чтобы избавить отца от страданий, полностью признал все обвинения. Он сообщил, что на самом деле отец намеревался убить царя во время частной аудиенции. Это признание, хотя и не спасло отца, но избавило его от дальнейшей пытки. Плохо пришлось и брадобрею. Вероятно, он старался угодить Ироду и сочинил эту историю. Однако царь вознаградил его добровольное признание пыткой — иррациональный ответ, указывающий на душевное расстройство Ирода.
После этого Ирод созвал собрание народа на площади и представил ему Тирона, его сына, триста военных и брадобрея и сообщил об их измене. Все они были народом забиты насмерть камнями. Теперь была окончательно решена и судьба сыновей.
Ирод приказал доставить Александра и Аристобула в крепость Себастию, и там они были казнены. Тут надо сказать, что по иудейским законам существовали различные виды приведения в исполнения смертных приговоров, причем самым суровым считалось побивание камнями, а самым мягким — «удушение». Осужденным заранее давали специальное питье для притупления сознания, затем шею обматывали жестким полотнищем, вложенным в мягкое, и тянули в обе стороны до наступления смерти{246}. Именно такой вид казни применили к братьям. Затем их тела были доставлены в крепость Александрион, и там они были похоронены на фамильном кладбище Хасмонеев. Их казнили в 7 году до н.э. в том месте, где примерно тридцать лет тому назад Ирод женился на Мариамне.
Александр и Аристобул не были виновны в заговоре с целью убить отца, хотя, конечно, они стремились бежать от него. Однако, принимая во внимание все обстоятельства, можно полагать, что их печальная судьба была неизбежна. Ирод и его семья, по глубокому убеждению братьев, были простолюдинами низкого происхождения, которые случайно были возвышены и незаконно достигли царского достоинства. В этом случае их презрение было настолько велико, что царь и его семья открыто обвинялись даже в идумейском происхождении, подобно тому как противники Бориса Годунова обвиняли его за наличие среди его предков татар. Сыновья Мариамны забыли, что его предка царя Александра Янная враги также обвиняли в незаконном происхождении (ИД. Т. 2. С. 53). Сыновья Мариамны не были поборниками государственной политики царя, не интересовались его государственной деятельностью и, хотя не собирались убивать отца, все же явно рассчитывали при помощи своих римских друзей получить право наследования от самого Августа после ухода из жизни старого и больного отца. Разумеется, в этом случае при их воцарении судьба всех родственников Ирода, по собственным заявлениям сыновей Мариамны, была бы незавидной.
Остается добавить, что каждый из казнённых братьев оставил потомство: Александр имел двух сыновей — Тиграна и Александра; Аристобул трёх — Ирода II, Агриппу (ставшего в 41–44 годах н.э. последним иудейским царем), Аристобула III и двух дочерей — Иродиаду и Мариамну Надо сказать, что царь позаботился о воспитании семи детей Александра и Аристобула.
Главным выигравшим от казни Александра и Аристобула не без основания считал себя Антипатр, потому что у него были лучшие возможности стать наследником. Более того, теперь он стал реальным соправителем царя, однако при этом против него существовала оппозиция в армии и народе, считавшем его реальным виновником недавних казней и поэтому ненавидевшем его. Антипатра к тому же беспокоили меры, предпринимаемые стареющим царем, чтобы связать членов всей своей огромной семьи брачными узами. К концу жизни, как пишет Иосиф, у Ирода здравствовали и проживали во дворце девять жен, семь сыновей и пять дочерей. Антипатр беспокоился по поводу других соперников и попытался предпринять меры в свою защиту. После высылки Глафиры вместе с её приданым к отцу в Каппадокию по предложению Антипатра царь выдал замуж Беренику, вдову Аристобула за Тевдиона, брата матери Антипатра, который добился также помолвки совсем юной Мариамны (дочери Аристобула) со своим сыном.
Не касаясь других многочисленных браков, устроенных Иродом среди своих родственников и придворных, всё же заметим, что царь надеялся уменьшить внутренние раздоры внутри семьи и обеспечить преемственность династии.
Однако, как и прежние попытки, эти браки не принесли длительного успокоения. На этот раз источниками раздоров стали четыре женщины — жена брата Фероры, её мать, сестра и Дорис, мать Антипатра. Эта группа, считая Ферору скорым преемником слабеющего Ирода, нагло третировала самых младших дочерей Ирода, уже достигших возраста 10 лет. Хотя в большинстве домашних дел Саломея и Ферора были союзниками, теперь перед лицом Антипатра они разошлись. Ферора был за Антипатра, а Саломея, обеспокоенная резким усилением первенца царя, выступила против него.
Неожиданную роль во этих внутренних несогласиях сыграли фарисеи, во всяком случае влиятельная их группа. Жена Фероры и её подруги, по сообщению Иосифа Флавия, находились под сильным влиянием этой группы фарисеев, предсказывавших, что именно Ферора, его жена и его дети будут наследовать Ироду. В знак благодарности за такие предсказания жена Фероры заплатила за фарисеев штраф за отказ присягать на верность императору. Обо всем этом Саломея, как всегда с преувеличениями и дополнениями, донесла царю. Разгневанный Ирод запретил Антипатру все контакты с этой группой, а некоторых второстепенных лиц, слишком открыто уверовавших в пророчество фарисеев касательно наследия Фероры, даже приказал казнить (ИД. Т. 2. С. 244–246). Затем Ирод собрал совет с участием своих друзей, обвинил жену Фероры в оскорблении племянниц и призвал брата развестись с женой. Ферора в вызывающей форме отказался, и тогда Ирод категорически запретил Антипатру и его матери общаться с братом. Те на словах согласились, но тайно продолжали встречаться, и даже распространился слух об интимных отношениях Антипатра с женой Фероры, причем посредницей была его мать Дорис. Таким образом, положение Антипатра стало небезопасным, хотя формально по новому завещанию он был наследником Ирода (совместно с Иродом II, сыном Мариамны II). Поэтому Антипатр устроил так, что в 6 г. до н.э. его римские друзья добились приглашения его в Рим, во-первых, для необходимого утверждения Августом завещания Ирода, а во-вторых, для участия в процессе вышеупомянутого набатейца Силлея, которого ждал суровый приговор за предательское поведение во время неудачного похода римлян в Аравию, самоуправство, соучастие в незаконных казнях и даже попытке отравить Ирода.
