Более определенно название «саки» применялось к тем из этих племен, что жили по обоим склонам гор Тянь-Шаня, в Фергане, Кашгаре и Хотане. Их недавно открытый язык известен филологам под названием
восточноиранского.
Саки и другие племена, пришедшие из Центральной Азии, около 130 г. до н. э. отобрали Бактрию у последних греческих царей этой страны, когда парфянский царь Фраат II, которому в тот момент угрожало вторжение селевкидской армии Антиоха Сидета, попросил их о помощи. Отряды саков прибыли после победы Фраата, но тем не менее потребовали выплаты жалованья. Затем они принялись грабить Парфию. Фраат выступил против них, взяв в помощь и пленных греков-селевкидов. Те отомстили, повернув оружие против него. Парфянское войско было разбито, а Фраат убит.
Ардавану или Артабану II, дяде Фраата II, наследовавшему ему на парфянском троне (128–123 до н. э.), повезло: саки ушли из Парфии, но он захотел перенести войну в их страну — очевидно, в район Бактрии, и был смертельно ранен в бою с племенем тохаров. Его сын Митрадат, или Митридат II Великий (123–88 до н. э.), наконец-то сумел сдержать набеги кочевых орд. Вероятно, он отбил у них Мерв и Дрангиану, или Систан, провинцию, где установилась власть владетельного парфянского дома Сурен, и даже Арахозию (от Кандагара до Газны), где в дальнейшем правил сакский сатрап по имени Азес. На западе Митридат II воспользовался раздорами между последними Селевкидами и перешел Евфрат. В 93 г. до н. э. его войска совершили набег на Коммагену и убили там Антиоха IV. Наконец, за уступку ему некоторого количества округов Митридат II помог посадить на трон Армении царя Дикрана, или Тиграна, Великого из династии Арташесидов, который стал его вассалом (около 95 до н. э.).
Армянская держава. Тигран Великий
В это время на Востоке произошла неожиданность: наступила гегемония Армении [43]. После смерти Митридата II парфянская держава пережила закат. С другой стороны, в Сирии члены династии Селевкидов пожирали друг друга в мелких сварах, потеряв всякий авторитет. Царь Армении Тигран Великий (95–54 до н. э.) воспользовался этим, чтобы отнять у Аршакидов титул Царя Царей и вырвать из-под их сюзеренитета Адиабену (Ассирию), Гордиену, Мигдонию, или страну Нисибина, и Осроену, или страну Эдессы. Короче, весь север Месопотамии. В 84–83 гг. до н. э. сирийцы, уставшие от раздоров в семействе Селевкидов, предложили ему трон Антиохии, который он сохранял до 68 г. до н. э.
Отступление эллинизма в Сирии. Арамейская экспансия
Греческое владычество исчезало повсюду. В Северной Месопотамии, регионе, номинально присоединенном к Парфянской империи, а затем к новой Армянской державе, арамейское население, на которое эллинизм оказал лишь самое поверхностное влияние, оказалось фактически автономным. И тогда вождь племени карен по имени Арью основал в Осроене (ныне Дияр-Мудар), вокруг Эдессы (по-сирийски Орхай, ныне Урфа), автономный эмират (ок. 132 до н. э.). Его преемники, известные у греческих авторов под простым титулом топархов или филархов [44], правили в Эдессе до 244 г. н. э. Рассматривавшиеся римлянами как арабы, эти князья носили набатейские (Ману, Бакру, Сахру, Джебар, Арью), чисто арабские (Абгар, Мазур, Ваил) либо парфянские (Фрадашт, Фарфатаспат или Партамаспатес) имена. Созданное ими княжество часто называют княжеством Абгаров, по имени большинства его правителей (одиннадцать князей по имени Абгар и девять по имени Ману), оно смогло пережить все превратности армянского, парфянского, а позже и римского сюзеренитета и просуществовать более трех веков (132 до н. э. — 244 н. э.), не потеряв своего арамейского характера. Защищенная от эллинизма течением Евфрата, а от иранизма — Тигром и пустыней, Эдесса под управлением Абгаров и Ману могла жить своей жизнью. Она стала инициатором начавшейся на Востоке семитской реакции против эллинизма, которая продолжится вплоть до великого арабского мятежа, выразившегося в исламе. Проповедь христианства [45] не только не повредила своеобразию этой страны, но, напротив, способствовала появлению богатой сирийской литературы (на восточноарамейском диалекте), роль которой станет однажды капитальной в формировании арабской цивилизации.
Восторжествовавшая в Эдессе семитская реакция ощущалась вплоть до селевкидской Сирии, последнего оплота эллинизма в Леванте. Арамейский элемент, составлявший основу сельского населения, взял реванш над греческой буржуазией крупных городов. В это же самое время, по мере того как ослабевала власть последних Селевкидов, началось арабское проникновение в долину Оронта. Пришедшие из пустыни племена бедуинов разбивали свои палатки посреди возделанных полей. Одно из таких племен, табату, или набатеи, из Петры и Басры, овладело Дамаском (ок. 85 до н. э.). Его вождь Харитат III, ставший Аретом Филэллином (ок. 86–62 до н. э.), вел себя как царь и разбил еврейского князя Александра Янная. В 84 г. до н. э. в походе против тех же самых набатеев погиб Селевкид Антиох XII. Тем временем другой арабский эмир, Сампсикерам [46], обосновался в Хомсе (Эмесе). В 67 г. до н. э. он захватил в плен Антиоха XIII. С этого момента вся Сирия, за исключением Антиохии и нескольких других крупных городов, подпала под власть арабских эмиров и арамейских крестьян. Семитский дух восторжествовал над эллинизмом. Дело Селевкидов погибло.
Фиаско Селевкидов и его историческое значение
Каковы же были причины этого фиаско? Представители династии Селевкидов определенно не были лишены достоинств. Среди них не было «ленивых королей» [47]. Всегда на коне, во главе армии или банды, они не имели времени на литературный досуг, в отличие от Птолемеев. Не имели они и всех их пороков. В этой военизированной империи монархи, которые запирались бы со своими грамматистами и фаворитами, процарствовали бы не больше недели. Первый в роду, Селевк, был прежде всего великолепным наездником и авантюристом большого размаха. Не был иным и блестящий наездник Антиох Великий, при всем своем экзальтированном рвении, способности очаровывать, любви к роскоши, легкомыслии и внезапных слабостях. Антиох Эпифан представлял собой любопытнейшую смесь гениальности и самонадеянности. Страстный поклонник эллинства, некогда мечтавший об Акрополе, счел, что ему по силам победить дух пустыни. Последние потомки династии, после разгрома Антиоха Сидета в Мидии в 129 г. до н. э., закончили героями романов плаща и шпаги, неимущими и немного безумными авантюристами; вчера еще великие азиатские монархи, назавтра вынужденные грабить святилища, чтобы выжить. На разве характер всех их, со всеми излишествами и пороками, не лучше затхлой трусливой буржуазности александрийского двора? Во всяком случае, пусть они потерпели фиаско, у них не было недостатка ни в храбрости, ни в активности.
Но чего же им не хватило? Присутствия за спиной единого народа, понимающего их миссию. Основные наследники Александра и представители Внешней Греции перед лицом варварского мира, самые умные из них тщетно пытались придать эллинизму высокое понимание политического единства, которого у греков никогда не было. Даже после Александра эллинизм поднялся над враждой между городами-государствами лишь для того, чтобы ввергнуть себя во
