83
В государственное объединение Канпой/Кангар (II в. до н. э. — IV в. н. э.) входили кочевые и оседлые племена на землях Хорезма, в районе среднего и нижнего течения Сырдарьи.
Ср. финноугорский гидроним «Печенга».
См.: Археология СССР. Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981. С. 217, 221.
См.: Плетнева С.А. Печенеги. С. 35—36.
В 890 г., когда венгерская орда отправилась в очередной набег (по-видимому, на моравских славян), печенеги обрушились на их кочевья и вырезали оставшихся дома немногочисленных мужчин и беззащитные семьи. Это заставило венгров откочевать на запад — в Паннонию.
Тогда как, например, в ряде поселений славянской Буковины конца IX — начала X в. доля костей домашних животных превышает 90% (см.: История крестьянства в Европе. В 2 т. М., 1985. Т. 1. С. 43).
Н.М. Карамзин, называя историю со сватовством баснословием, все же уверял читателей своей «Истории», что императора, верно, очаровала мудрость Ольги.
Первые упоминания об Ольге в древнерусских источниках встречаются у Иакова Мниха и митрополита Илариона — авторов второй трети XI столетия. В их весьма кратких характеристиках святой княгини еще отсутствуют многие подробности, вошедшие позднее в Повесть временных лет и Ольгины жития.
См.: Никитин A. Основания русской истории. С. 202; Рыбаков Б.А. Мир истории. Начальные века русской истории. М., 1987. С. 113.
А.А. Шахматов полагал, что этот летописный свод содержит «более древнюю, полную и более исправленную редакцию Начального свода» (Шахматов А.А. О начальном Киевском летописном своде. М., 1897. С. 56).
На 920-е гг. указывает и Б.А. Рыбаков (см.: Рыбаков Б.А. Мир истории. С. 113).
Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей IX — начала XI в. М., 2001. С. 129.
Ольгино Житие в редакции Димитрия Ростовского (1651—1709) сообщает, что Ольга «из Новаграда иде в отечество свое, иде же родися, в весь Выбутскую и поучи сродники своя познанию Бога. Егда же в стране той прииде к брегу реки, зовомой Великой, иде же иная река от востока, Пскова нарицаемая, впадает, бяше же на том месте лес велик, и прорече, еже на месте том быти граду велику и славну. И возвратися в Киев, посла довольно злата и сребра, повеле город Псков созидати и люди населяти» [цит. по: Татищев В.Н. Собрание сочинений в 8-ми тт.: История Российская. — Репринт с изд. 1963, 1964 гг. — М., 1994. Т. IV. С. 404).
Однако простота эта — мнимая, ибо скрывает в себе залог будущего величия. Делая Ольгу перевощицей, Житие на самом деле уподобляет ее матери Константина Великого, императрице Елене (по древнерусской традиции — небесной покровительнице Ольги/Елены), которая до своего августейшего брака была дочерью смотрителя почтовой станции (Карташев А.В. История Русской Церкви. Т. 1. М., 2000. С. 120).
Однако саги почему-то именуют эту «свою» Ольгу/Хельгу искаженным именем Алогия, не говоря при этом ни слова о ее «варяжестве». Непонятно также, каким образом скандинавка Хельга очутилась в Псковской земле, которая даже по норманистским меркам «не являлась тем центром, где были сильны позиции скандинавов» (Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей IX — начала XI в. С. 128).
Летописные сообщения о походах с севера на юг Аскольда и Дира, а потом Олега безусловно относятся к области преданий, являясь «отзвуками позднейших событий времени Владимира и Ярослава, которые завоевали Киев из Новгорода» (Ловмяньский X. Русь и норманны. М., 1985. С. 137). По мнению А.А. Шахматова, древнейшие летописные известия об Олеге вообще не называли его столицы, откуда он совершил завоевание Киева (см.: Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 543—544, 612).
Мысль о браке с простолюдином отметалась членами княжеских родов с порога. Рогнеда, отказывая Владимиру в своей руке, попрекнула жениха именно его происхождением от матери-ключницы: «Не хочу разуть робичича [сына рабыни]...» Разувание жениха — элемент древнерусского свадебного обряда.
Юный Игорь, гласит предание, как-то раз охотился «в области Псковской» и, желая переправиться на другой берег реки Великой, окликнул проплывавшего мимо лодочника. Сев в лодку, князь обнаружил, что правит ею девушка необыкновенной красоты. Игорь попытался тут же совратить ее, но был остановлен благочестивыми и разумными речами своего перевозчика. Устыдившись, он оставил свои нечистые помыслы, но впоследствии, когда ему пришла пора жениться, он вспомнил «дивную в девицах» Ольгу и послал за ней своего сродника — вещего Олега. Нетрудно заметить, что славянка-язычница копирует здесь идеальное поведение благочестивой девицы из русского терема XV—XVI вв., воспитанной в традициях Домостроя. Но в языческом обществе добрачные сексуальные отношения не расценивались как «поругание» девичьей чести (ср., напр., с сообщением писателя XI в. аль-Бекри о славянских нравах того времени: «А когда девица кого полюбит, то она к нему отправляется и у него удовлетворяет свою страсть»). В русском фольклоре встреча на переправе означает предвозвестие свадьбы (см.: Афанасьев А.Н. Мифы, поверья и суеверия славян. В 3 т. М., 2002. Т. I. С. 89).
См.: Седов В.В. Начало городов на Руси // Труды V Международного конгресса славянской археологии. 1-1. М., 1987.
Иловайский Д.И. Вероятное происхождение св. княгини Ольги и Новый источник о князе Олеге // Иловайский Д.И. Исторические сочинения. Ч. 3-я. М., 1914. С. 441—448.
Леонид (Кавелин), архимандрит. Откуда родом была св. великая княгиня русская Ольга? // Русская старина. 1888. № 7. С. 217. Эту версию происхождения Ольги поддержал Д.И. Иловайский (Иловайский Д.И. Вероятное происхождение св. княгини Ольги и Новый источник о князе Олеге).
Болгарские историки, опираясь на установленное тождество Плиски и Плескова, провозглашают Ольгу коренной болгаркой, племянницей царя Симеона (888—927) (см.: Нестор, архимандрит. Имал ли е в жилите си българска кръв киевският княз Светослав Игоревич? // Духовна култура. 1964. № 12. С. 12—16; Он же. Българският цар Симеон и Киевска Русия // Духовна култура. 1965. № 7—8. С. 45—53; Чилингиров С. Какво е дал българинът на другите народи. София, 1941). А.Л. Никитина, одного из российских сторонников болгарской версии, не устраивает здесь только личность Ольгиного дяди. «Пересмотр традиционной хронологии Повести временных лет в отношении Олега, Игоря и Ольги, — пишет он, — делает сомнительным возможность столь близкого родства последней с Симеоном...» (Никитин А.Л. Основания русской истории. С. 210). Но сам факт происхождения Ольги из болгарской Плиски кажется ему неоспоримым, что, в свою очередь, объявляется «недвусмысленным свидетельством ее родства с царствующим домом Первого Болгарского царства и непосредственно со здравствующим в то время царем Петром Симеоновичем (сыном и наследником царя Симеона. — С. Ц.)...» (Там же. С. 218). В подтверждение тому ученый ссылается на почести, которыми сопровождались два приема Ольги во дворце Константина Багрянородного: «Обязательный в таких случаях тройной прискинесис (поклон, при котором распростираются на полу) для нее был заменен лишь легким наклоном головы, а затем, сидя в присутствии императрицы и императора, она беседовала с последним „сколько пожелала"» (Там же. С. 217). Выстраивается следующая цепочка доказательств. Петр Симеонович был женат на Марии-Ирине, внучке императора Романа I Лакапина (920— 944); «в таком случае Ольга/Эльга приходилась императору (Константину Багрянородному. — С. Ц.) свойственницей, почему и была принята во внутренних покоях дворца, куда не допускались иностранные послы и вообще иноземцы» (Там же. С. 218). Здесь уместно заметить, что Ольга все же не была ни послом, ни «вообще иноземкой», а приехала в Константинополь в качестве главы суверенного государства, в связи с чем с полным основанием могла рассчитывать на особое к себе внимание. Значит, оказанные Ольге почести не были обусловлены ни ее свойством с императором, ни родственными связями с болгарским царствующим домом, а объясняются ее статусом великой русской княгини, «архонтиссы Росии». Итак, описание приемов Ольги Константином отнюдь не свидетельствует о том, что она была кровной болгаркой из семьи правителей Первого Болгарского царства. Кстати, будь она болгарской царевной, то, конечно, была бы крещена еще в младенчестве и вряд ли стала бы женой русского князя-язычника.
