Ознакомительная версия.
Суть разговора такова:
«Ельцин: – Павел Сергеевич, армия, надеюсь, поддержит своего главнокомандующего. Вам ведь тоже надоели эти Съезды, Верховный Совет – не дают работать, вредят государству. С этим я решил покончить. Указ подписан.
Грачев: – Борис Николаевич, у меня коллегия. Я посоветуюсь, попрошу поддержки. Я пока ничего не могу сообщить. Что скажет коллегия…
Ельцин: – Коллегия скажет то же самое, Вы понимаете, нет другого выхода, кроме как поддержать своего Президента и главнокомандующего. Что же, выходит, я один должен постоянно заботиться о вашей коллегии, а когда нужно помочь мне, вы ссылаетесь на коллегию. Вам надо четко поддержать своего главнокомандующего.
Грачев: – Я всегда вас поддерживал и поддерживаю. Но надо переговорить с членами коллегии…
Ельцин: – Переговорите и через 10 минут позвоните мне и скажите, что поддерживаете своего главнокомандующего…
После этого он бросил трубку, а Грачев, бледный, мгновенно вспотевший, обвел глазами присутствующих (около 30 человек – все руководство Минобороны, Генерального штаба, командующие округами). Нависла тяжелая тишина. Вдруг министр взорвался:
– Ну что молчите, слышали разговор с Президентом? Желающих говорить не находится?..
Все молчат…
– Так что мне сказать Ельцину, что коллегия выполнит приказ своего Президента, главнокомандующего?
Голос: – Смотря какой приказ. Армия не может выполнить антиконституционный приказ. Это записано в Законе об обороне…
Грачев: – Президент ведь не приказывает расстрелять Верховный Совет.
Голос: – А что приказывает Ельцин? Что он намеревается делать конкретно?
Грачев: – Этим займется Ерин. Нам надо твердо заявить о поддержке Ельцина и не допустить эксцессов в войсках. У Руцкого и Хасбулатова немало сторонников, они могут вывести воинские подразделения на защиту Верховного Совета.
Голос: – Это невозможно. Конституция, законы запрещают армии быть втянутыми в политические споры. Пусть Ельцин, наконец, договорится с Хасбулатовым – ведь не Хасбулатов же говорил об артподготовке в августе и штурме в сентябре, нам.
Голос: – Господа генералы, надо поддержать нашего главнокомандующего. Зачем нам этот «болтающий парламент»? Разве они не позорят нас обвинениями в коррупции – хоть генеральский мундир не носи. Сколько скандалов они там, вместе с Руцким затеяли по нашей группе войск. Болтуны!
Голос: – Болтуны или не болтуны, но нарушать Конституцию опасно. Вы знаете, как протестует народ. Если на улицу по призыву ВС выйдет миллион человек, конец Ельцину и всем, его поддерживающим. Мы не можем рисковать армией.
Грачев: – Никакого риска нет. Мы не будем вводить войска в Москву. Мы только поддержим Ельцина как главнокомандующего.
Голос: – Сегодня поддержим. А завтра, в соответствии с этой «поддержкой», Ельцин потребует расстрелять Верховный Совет… Тогда что?
Грачев вскакивает…
Прошел час в таких спорах. Грачева поддержали два члена коллегии. – Другие упорствовали, понимая, что здесь пахнет заговором, изменой, нарушением Конституции. Грачев стал наседать.
Опять позвонил Ельцин: – Ну что, Павел Сергеевич, решили поддержать своего Президента?
Грачев: – Обсуждаем, Борис Николаевич, думаем.
Ельцин: – Не утруждайте себя лишними «думами». Президент думает за всех вас. Принимайте решение, какое я вам сказал.
Грачев: – Борис Николаевич, мы обсуждаем. Дело в том, что есть закон, запрещающий армии… Я же не могу штурмовать Верховный Совет?!
Ельцин: – Я лучше вас знаю законы. Я не о законах говорю, как вы там не понимаете? Речь идет об очень важном государственном деле. И мне нужна ваша поддержка. Согласны вы поддержать меня, вашего Президента и главнокомандующего или не согласны?
Грачев: – Борис Николаевич, разрешите вам перезвонить через некоторое время…
Ельцин бросает трубку…
Грачев растерян… Опять нависла тишина.
Голос: – Единственный выход – объявить о нейтралитете. Мы не будем ни на той, ни на другой стороне. Политики заварили кашу, а теперь хотят нас использовать. Вспомните Узбекистан, Тбилиси, Прибалтику, август 1991 года… А потом обвинят армию, как бывало уже не раз. Забыли?..
Голоса: – Правильно!
Остановились на том, что армия будет нейтральна в конфликте «Президент – Законодатель».
Опять звонил Ельцин. Грачев дрожащей рукой, бледный, схватил трубку: – Слушаю, Борис Николаевич.
Ельцин: – Это я вас слушаю, Павел Сергеевич.
Грачев: – Мы тут посовещались… Борис Николаевич!.. Армия займет нейтральную позицию.
Пауза. Разговор прервался.
Все встали, разошлись, не глядя друг на друга. Тяжело…»
* * *
Возможно, этот разговор, заполученный Хасбулатовым и Руцким, из самой коллегии и предрешил многое. Раз армия займет нейтралитет, то почему бы не активизироваться народу?!.
Для убедительности и дальнейших действий Хасбулатов вызвал к себе начальника штаба Колесникова. Тот пришел вместе с Кобецом. Спикер спросил, что за решение о «нейтралитете» приняли военные… Колесников удивился, что Хасбулатов в курсе всех деталей заседания коллегии. Все рассказал. Спикер попросил начальника штаба, со ссылкой на закон об обороне, где написано, что «руководство Вооруженными силами осуществляет Верховный Совет, Президент…», написать докладную записку. Тот согласился. Через 15 минут возвратился и сделал дополнения… Хасбулатов сказал: «Если бы коллегия, вместо решения «о нейтралитете» предупредила бы Ельцина о том, что армия – на стороне Закона и Конституции, на стороне народа, что она будет верна присяге – Ельцин ни за что на свете не решился бы на что-нибудь серьезное».
Спикер сказал, что еще не поздно остановить гражданскую войну. Он хотел поехать к военным и переговорить с ними об этом… Но Колесников пообещал все урегулировать сам.
Больше Хасбулатов не смог обнаружить Колесникова и других генералов.
Среди депутатов распространили стенограмму разговора Черномырдина с «регионами», на котором губернатор Нижнего Новгорода требовал от премьер-министра: «Виктор Степанович, уничтожьте их… Раздавите гадину!». Затем эти слова Немцова подтвердил, пришедший в парламент, Кирсан Илюмжинов. И еще подхватили газеты… «Жажда» крови, мести. Вот тебе и реформатор Немцов!
* * *
Президент назначил заместителя Грачева, генерала Кобеца начальником штаба группы по восстановлению правопорядка в Москве. Волкогонов к нему – «замполитом».
Это назначение должно было насторожить Грачева, ибо это сигнал недоверия Ельцина своему военному министру.
* * *
Близ Кремля стала колонна бронетехники в составе 40 БТР.
Ельцин переживает за себя. Особо переживают министры, разворовавшие страну и спрятавшие капиталы за границей. У них уже самолеты припасены – вылететь за границу, у них и коленки трясутся, как призналась Министр социальной защиты Памфилова.
В таком страхе кого только не убьешь…
* * *
На углу улиц Королева и Ботанической БТР (бортовой номер 043) расстрелял автомобиль. Водитель убежал, стоящий рядом прохожий убит.
* * *
Расстрел баррикад у Белого дома и самого парламента начался без предупреждения.
* * *
Александр Руцкой через посредников обратился в правительство с просьбой прекратить обстрел Дома Советов и действия штурмовых групп, после чего находящиеся в здании поднимут белый флаг… Руцкому ответили, что его условия носят невыполнимый характер, являются «запоздавшими», хотя и «говорят о необходимости скорейшей капитуляции…»
* * *
В «Независимой газете» В. Миронов обозначил некоторые детали ельцинского сценария: «Блестяще выманив национал-патриотов из «Белого дома», дав заглотнуть им мэрию и «Останкино», власть тем самым добилась резкой перемены общественных настроений в свою пользу. Напугав Запад угрозой коммунистической реставрации, правительство получило уникальную возможность для сокрушительного удара».
Не выманив – не убьешь.
* * *
Ужас, что заявил Солженицын… После поддержки расстрела парламента ему не быть национальным лидером по приезде в Россию. Расстрел – это «закономерный и естественный шаг…»
* * *
БМП открыли шквальный огонь по мэрии. Там начался пожар.
* * *
Свидетельствует капитан 1-го ранга В. К. Кашинцев:
«Основные жертвы были на нижних этажах… Примерно в 14.30 к нам пробрался парень с третьего этажа, весь в крови, сквозь рыдания выдавил: «Там внизу вскрывают комнаты гранатами и всех расстреливают, уцелел, так как был без сознания, видно, приняли за мертвого».
Ознакомительная версия.
