102
Например, болгары добились автокефального статуса для своей Церкви после многолетней борьбы, в ходе которой болгарский князь Борис I прибегнул к таким радикальным средствам давления на Константинопольскую патриархию, как высылка из страны греческого духовенства и обращение к покровительству римского папы.
К числу деяний Феофилакта в сане русского митрополита, по-видимому, следует отнести еще и введение им почитания Севастийских мучеников (память отмечается 9 марта). Уже при росписи собора Святой Софии в Киеве их изображения заняли значительную площадь в центральной части храма (до наших дней сохранилась групповая композиция в ледяном озере и 15 из 40 медальонов с поясными изображениями святых). Феофилакту, как бывшему митрополиту Севастии, в своем новом служении на далекой окраине Понта естественно было возлагать особые надежды на помощь Севастийских мучеников. Примечательно также, что 8 марта, за день до празднования памяти Севастийских мучеников, Православная Церковь отмечает память исповедника епископа Феофилакта Никомидийского (ум. около 845 г.). «Подобные совпадения, — пишет о. Александр Салтыков, — в церковной среде всегда воспринимались как духовные символы» (Салтыков Александр (протоиерей). Историческое значение изображений Севастийских мучеников в Софии Киевской // Искусство христианского мира. Сборник статей. Вып. 5. М., 2001. С. 15—25).
Перечень митрополитов в Новгородской I летописи и церковный устав Владимира (в древнейшей редакции конца XIII в.) отдают первенство Леону, на самом деле второму по счету русскому митрополиту. В некоторых более поздних редакциях устава Владимира, а также в летописях XVI в. и Степенной книге место Леона заступает митрополит Михаил, но это имя, взятое из византийских известий о крещении русов при императоре Василии I (867—886), было приурочено к Владимировой эпохе лишь по ошибке (см.: Карташев А.В. История Русской Церкви. С. 169—170).
Если придерживаться датировки Иакова Мниха, которая во всех других случаях, поддающихся проверке, оказывается вернее летописной хронологии. Собственно говоря, реальной альтернативой показанию Иакова может считаться только известие Ипатьевского списка Повести временныхлет, где строительство церкви Святой Богородицы приурочено к 991—996 гг., ибо семилетний срок Лаврентьевского списка (989—996) имеет целью еще тес нее сблизить строительство Десятинной церкви с созданием иерусалимского Храма Господня, на возведение которого тоже ушло семь лет (3 Цар., 6: 37—38). Библейские аллюзии в соответствующих статьях Повести временных лет очевидны. Подобно тому как царь Соломон, возлюбив Бога и ходя по уставу Давида, отца своего, положил построить в Иерусалиме дом имени Господню, для чего взял из Тира искусного художника Хирам-Авия (3 Цар., 3: 3, 5: 5, 7: 13; 2 Пар., 2: 1—13, 3: 1), так и «Володимер, живяше в законе християнсте, помысли создати церковь Пресвятыя Богородица, и послав приведе мастеры от грек». Никоновская летопись (под 998 г.) заставляет Владимира еще и закатить всенародный недельный пир в честь освящения Десятинной церкви, поскольку и Соломон, освятив храм, устроил народу семидневный праздник (см.: Барау, Г. Библейско-агадические параллели к летописным сказаниям о Владимире Святом. С. 72—73).
По преданию, их было 25, но современные исследователи считают это преувеличением.
По мнению искусствоведов, Анна приняла самое деятельное участие в создании Успенского собора в Киеве (см.: Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 110).
По известию церковного историка Евсевия (первая половина IV в.), Климент умер естественной смертью, но очень рано, возможно, уже в том же IV в., появилось и сказание о его мученической кончине (см.: Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. I—II. СПб., б. г. (репринт: М., 1992). Т. II. С. 1357). В.В. Мильков ошибается, утверждая, что память Климента праздновалась на Руси не 25 ноября, как в Константинопольской и Римской церквях, а 30 января (см.: Мильков В.В. Осмысление истории в Древней Руси. СПб., 2000. С. 351). По-видимому, исследователь перепутал Климента Римского с апостолом Климентом, чья память действительно отмечается 30 января.
Это известие «корсунской легенды» находится в противоречии с данными Жития Кирилла, согласно которым славянский первоучитель в 867 г. увез мощи Климента в Рим. Однако, как явствует из «Реймсской глоссы» Одальрика (пробста церкви Святой Марии в Реймсе, сер. XI в.), в Риме находилась только «часть» Климентовых мощей (см.: Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 354). Там же сказано, что в Киеве хранится глава Климента, подтверждение чему встречаем в летописной статье под 1147 г. По всей видимости, можно принять допущение Е.Е. Голубинского, что и Кирилл, и Владимир взяли в Херсоне по частице мощей или же что мощи были присланы Владимиру из Рима (см.: Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. С. 223). Впрочем, по мнению Кузьмина, вероятнее другой вариант: «…мощи могли быть «поддельными», каковыми они чаще всего и являлись» (Кузьмин А.Г. «Крещение Руси»: концепции и проблемы // «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков. М., 1988. С. 51). Как бы то ни было, подлинность Климентовых мощей в Десятинной церкви не подвергалась сомнению в христианском мире. В 1049 г. их с подобающим благоговением осматривал шалонский епископ Роже — член французского посольства, прибывшего в Киев за Анной Ярославной, невестой короля Генриха I.
Легенда приписывала создание глаголицы святому Иерониму (IV — начало V в.), автору классического перевода Ветхого Завета на латинский язык (так называемая «Вульгата»).
Это летописное сообщение часто истолковывается в том смысле, что при Владимире в Киеве была учреждена первая русская школа. Однако о школе в собственном смысле, то есть учебном заведении, здесь речи нет.
Впрочем, отменные литературные достоинства творений русских писателей первой половины XI в. наводят исследователей на мысль о достаточно длительной предшествующей традиции древнерусской письменности. «Необъяснимо и непонятно, — пишет, например, В.И. Ламанский, — как из пяти-семилетних ребят, крещенных со своими отцами и матерями, по приказу княжескому, в 990-х годах, мог через 30—40 лет явиться на Руси целый ряд известных и неизвестных деятелей христианской культуры, письменности и литературы… Верное понимание медленного роста и развития человеческой культуры заставляет на основании дошедших до нас памятников русской христианской культуры XI в. предполагать целый с лишком век предыдущего развития. Так, в одно или два поколения писцов и книжников не могли сложиться такой русско-славянский или славяно-русский язык, стиль, правописание, какие мы видим… у первых наших писателей» (Ламанский В.И. Славянское житие св. Кирилла как религиозно-эпическое произведение и как исторический источник. Пг., 1915. С. 166).
Херсонский клир Десятинной церкви, несомненно, совершал службу по-славянски; никаких свидетельств обратного нет. Строительство храма продолжалось пять-шесть лет, следовательно, у херсонских священников было достаточно времени, чтобы выучиться церковнославянскому языку.
В отличие от Римско-католической церкви в православной литургии для совершения таинства евхаристии используется не пресный, а квасной хлеб. В ранней христианской Церкви употребление опресноков было признано ересью. Однако в VII в. этот обычай проник в Испанскую церковь, а затем, между 860 и 1048 гг., распространился по всему Западу (см.: Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. История Русской Церкви. Книга вторая. М., 1995. С. 28; Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. II. С. 1702). Поэтому аргументация А. Поппэ в пользу более поздней датировки послания Льва на том основа нии, что полемическое сочинение подобного рода могло появиться только после разделения Церквей в 1054 г. (см.: Поппэ А, Русские митрополии Константинопольской патриархии в XI столетии // Византийский времен ник. 1968. Т. 28. С. 101), не имеет доказательной силы.
С легкой руки А. Поппэ эти летописные известия интерпретируются как доказательство существования на Руси во второй половине XI в. титулярной Переяславской митрополии (наряду с Киевской) (см.: Поппэ А. Русские митрополии Константинопольской патриархии в XI столетии. С. 95 и след.; см. также: Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 143— 144; Щапов Я.Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 59 и след.). Это, конечно, недоразумение. В процитированном добавлении Никоновской летописи ясно указано, что Переяславль считался митрополией лишь по тому факту, что в нем издавна находилась резиденция киевских митрополитов.
