Многочисленные судебные протоколы свидетельствуют о том, что в древнем Шумере нередко совершались попытки нарушить закон. Например, отцы дважды продавали своих детей. В этих случаях решать вопрос о том, кому принадлежит раб, должен был суд. Так поступил некий Ур-Сатарана, продавший купцу Лушеде за 2 5 сикля серебра свою дочь Ишагу. Девушка прожила в доме Лушеды восемнадцать лет, как вдруг явился писец Намхани с требованием, чтобы ему выдали Ишагу так как он заплатил за нее ее отцу. Суд установил, что Ур-Сатарана дважды продал свою дочь, вследствие чего «был признан преступником». К сожалению, мы не знаем, какое он понес наказание.
КАК ОНИ ВЕРШИЛИ ПРАВОСУДИЕ
Существуют свидетельства того, что продать в рабство свободного человека можно было только с согласия правителя или его наместника. Это правило предположительно касалось только продажи родителями взрослых детей и не распространялось на случаи продажи малолетних.
Эту главу мы начали изложением процесса об убийстве, совершенном через сто лет после падения Шумера. Значит ли это, что в самом Шумере не было убийств или что такие дела не рассматривались в шумерских судах? Разумеется, нет. Однако сложилось так, что среди расшифрованных и опубликованных до настоящего времени табличек с протоколами судебных заседаний дел об убийствах очень мало. И все же мы закончим наш рассказ о законодательстве, судопроизводстве и обычаях шумеров в эпоху третьей династии Ура описанием тех документов, в которых речь идет об этом тягчайшем преступлении.
Перед нами документ, касающийся права собственности на раба в связи с совершившимся убийством:
Дитилла. То, что Кули, сын Ур-Эанны, убил Баба-му, музыканта, было установлено перед великим наместником. Поскольку и Кули был убит, его имущество, и его жена, и его дочь были переданы сыновьям Бабаму. Комиссаром при этом был Лугирсу. На пятый год жена и дочь Кули бежали от сыновей Бабаму, однако сыновья Бабаму их схватили. Потом они отрицали перед судьями то, что они являются рабынями. Лугирсу, судебный исполнитель великого наместника, дал свои пояснения. Жена и дочь Кули были отданы сыновьям Бабаму в качестве рабынь…
Первая часть протокола – изложение обстоятельств, предшествовавших событиям, которые явились предметом судебного разбирательства, – вызвала много споров среди ученых. Кули убил музыканта Бабаму и был убит сам. Как это следует понимать? Некоторые исследователи, например один из ведущих специалистов по судебным текстам, Б. Зигель, утверждают, что Кули был приговорен и казнен за совершенное им преступление. Другие, в частности
А. Фалькенштейн, тщательно изучивший огромное количество протоколов из архивов Лагаша, отрицают возможность казни по приговору суда. Фалькенштейн и другие считают, что, если бы смерть Кули явилась результатом приведения в исполнение судебного приговора, это было бы оговорено в описываемом протоколе. Смерть Кули не явилась следствием совершенного им преступления. Поскольку преступник не мог сам рассчитаться за содеянное, сыновья убитого в качестве компенсации получили имущество умершего убийцы, а также его жену и дочь. Таким образом, правосудие восторжествовало. Нельзя предполагать здесь и кровавую месть со стороны семьи убитого: в этом случае имущество и семья убийцы не были бы отданы наследникам убитого.
Приведем еще два документа, содержащие отголоски убийств, совершенных четыре тысячи лет назад. Из этих документов мы можем почерпнуть интересные сведения о процедуре дознания. В одном из сводных документов, содержащих краткое изложение нескольких протоколов расследований, проведенных властями в небольших селениях и переданных на рассмотрение судьи, читаем:
Сагиша, жена Лугальмеа, показала: «Урдумузида убил Лугальмеа, моего мужа». Урдумузида представил свидетелей, что он этого человека не убивал.
Из этого документа явствует, что шумерским законодателям было известно понятие «алиби». Жаль, что мы не знаем, чем закончилось это судебное разбирательство! Хотя можно не сомневаться, что, если свидетели Урдумузиды подтвердили под присягой невиновность обвиняемого, он не понес наказания.
«Вещественное доказательство», «самооборона» – эти понятия также были известны шумерским законодателям. Об этом свидетельствует следующий фрагмент только что цитированного сводного документа:
Гузани убил Кали. Гузани был допрошен. Он показал: «Сначала Кали ударил меня вот этим крюком». Он доказал, что произошла словесная перебранка.
На основании этого краткого протокола предварительного следствия можно сделать следующие, весьма правдоподобные выводы: Гузани, по-видимому, продемонстрировал ведущему следствие машкиму крюк, которым его ударил убитый. Убийца не только представил вещественное доказательство, но и убедил следствие – по-видимому, с помощью свидетелей, – что его противник, раздраженный перебранкой, набросился на него, вследствие чего убийце пришлось обороняться.
«Судебная хроника» Лагаша – это расцвеченное всеми красками зеркало повседневной жизни шумеров эпохи третьей династии Ура. Она повествует о заботах и печалях, надеждах и неудачах, драмах и трагедиях людей, создавших четыре тысячи лет назад высокоорганизованное общество. Из постановлений и приговоров шумерских судей складывается мозаика человеческих судеб, они раскрывают перед нами интимнейшие и вместе с тем общечеловеческие проблемы, в них реализуются декларации богов и царей о справедливости и защите слабых, об охране порядка. Юридические документы древнего Шумера рассказывают нам о высоком уровне шумерской юрисдикции, об уважении к законности, о заботе об общественном порядке, при котором каждый человек имеет строго определенные обязанности и гарантированные права, на страже которых стоит государство. Покровительница правосудия богиня Нанше, которая могла «утешить сироту, утешить вдову, превратить сильного в слабого», имела все основания гордиться тем, как, исполняя волю великих и всемогущих богов, выполняя предписания царей, вершили суд шумерские судьи.
Предлагаемая вниманию читателей книга польского журналиста М. Белицкого «Забытый мир шумеров» затрагивает широкий круг вопросов: здесь и история открытия древних цивилизаций Междуречья, и политическая история шумерских городов-государств, религия и литература шумеров, их частная жизнь, обычаи и право. Автор приводит большое количество оригинальных шумерских текстов и дает живые зарисовки сцен из жизни древних обитателей Месопотамии. Читатель сам сумеет оценить занимательность и литературные достоинства этой книги. Вместе с тем книга не свободна от ряда упущений и недостатков, которые неизбежны в работе неспециалиста, берущегося осветить такой сложный и практически необозримый материал. И наиболее существенные из них нельзя обойти молчанием.
Прежде всего, по-видимому, надо более подробно остановиться на так называемой неолитической революции – в книге этот термин встречается несколько раз. Неолитическая революция – это процесс перехода первобытно-общинных племен от ведения присваивающих форм хозяйства (т. е. охоты, рыболовства и собирательства) к производящим (скотоводству и земледелию), протекавший на Ближнем Востоке и Балканах в X-VIII тысячелетиях до н. э. Переход к земледелию был вызван кризисом охотничьего хозяйства, наступившим в результате увеличения населения. Иначе говоря, охотники верхнепалеолитического периода на определенном этапе оказались не в состоянии прокормиться традиционными способами ведения хозяйства (охотой) и вынуждены были искать иные пути получения продуктов питания [32]. Переход к земледелию начался там, где условия для этого были наиболее благоприятными. Один из таких районов первоначального земледелия – предгорья Загроса, изобилующие дикорастущими злаками, с множеством мелких ручьев, которые сравнительно легко можно было использовать для орошения полей. Именно здесь и возникают древнейшие на территории Месопотамии земледельческие поселения; освоение долин крупных рек, требовавшее усилий больших коллективов, известных знаний и агрикультурных навыков, стало возможным лишь значительно позже. Поэтому на первом этапе ведущая роль принадлежала раннеземледельческим общинам Северной Месопотамии, но после освоения плодородной долины Евфрата земледельческие культуры южной части Двуречья обогнали «северян» в своем развитии.
Вопрос о времени появления шумеров в Междуречье и об их прародине до сих пор остается нерешенным. Автор приводит мнения различных ученых; последние исследования в этой области не только не принесли окончательного решения, но еще больше затруднили его. Определенно о присутствии шумеров в Двуречье можно говорить начиная лишь с периода культуры Урук. Эта культура во многих отношениях представляется прямым продолжением традиций, заложенных в эль-обейдский период. Значит ли это, что шумеры уже и тогда жили в Месопотамии? Ответ на такой вопрос, по-видимому, будет получен не скоро: связать ту или иную археологическую культуру с каким-либо определенным этносом вообще очень трудно, а иногда и просто невозможно.
