В марте 1652 пришедшие с юга маньчжуры, в количестве 2 тыс., вооруженные пушками, пищалями и глиняными гранатами, атаковали Ачанск, но были разбиты 70 казаками. Хабаров, заранее вышедший из городка и атаковавший маньчжур с тыла, был ранен.
Вскоре хабаровский отряд контролировал берега Амура от устья до впадения в него р. Урки.
Вместе с прибывшим из Москвы дворянином Д. Зиновьевым Хабаров отправился в столицу. Там первопроходец был принят с большой благосклонностью царем Алексеем Михайловичем, пожалован в дети боярские. Москва учредила Нерчинское воеводство, которое должно было распоряжаться и Амурским краем. В составлении наказной грамоты для нерчинского воеводы Пашкова деятельное участие принимал и Хабаров.
Преемник Хабарова казак О. Степанов отбил нападение 10-ти тысячного маньчжурского войска, вооруженного пушками, от Кумарского острога. Однако Степанов был человеком куда более простого мышления, чем Хабаров, и решил добывать «казацкий хлеб» у маньчжуров. Но эти покорители Китая имели в достатке огнестрельное оружие, в т. ч. получаемое от голландской Ост-Индской компании.
Степанов, отправившись вниз по Амуру, вошел в Сунгари, где взял крупный маньчжурский город Нингута (совр. Ниньянь). В 1658 г. казацкий Кортес, нарушив запрет воеводы Пашкова, снова пошел в Маньчжурию и сгинул на Сунгари вместе со своим отрядом.
С 1650 по 1689 гг. вся река Амур находилась во владении России. Племена, жившие по ее левому берегу, давали русским ясак. От Албазина, стоявшего в 180 верстах от верховьев Амура, проложена была сухопутная дорога до Удского острога.
На карте, напечатанной во времена Алексея Михайловича, Амур показан границей России на Дальнем Востоке. От устья Сунгари пограничная линия отклонялась к юго-востоку, захватывая часть современной китайской территории и нынешнего Приморского края.
В 1684 г. было создано албазинское воеводство, ведавшее собственно Амурским краем, однако внешнеполитическая ситуация к этому времени серьезно ухудшилось. Маньчжуры, завершив покорение Китай (последним был завоеван о-в Тайвань, при помощи голландского флота), всерьез занялись русскими в Приамурье. 15-ти тысячное маньчжурское войско, имевшее 200 орудий, бомбардировало и и взяло Албазин, где было только 450 человек гарнизона при большом недостатке пороха. На следующий год русские во главе с полковником фон Бейтоном и алабазинским воеводой Толбузиным отбили и восстановили городок. В 1687–1688 гг. маньчжуро-китайское войско осаждало Албазин, но ушло, потеряв половину личного состава.
В 1689 г. в Нерчинске начались переговоры с дипломатами, присланными маньчжуро-китайской империей Цин. В качестве переводчиков и, возможно, советников по русским делам, у цинских переговорщиков было два иезуита, Жербильон и Перейра.
Цинские дипломаты прибыли в Нерчинск, что говорится, не с пустыми руками. Захватили они с собой и 10-ти тысячное войско, грозя, в случае неудовольствия, немедленно захватить город и возмутить нерчинских бурят-буддистов. Окольничий Ф. Головин, возглавлявший русскую делегацию, хоть и заявлял протесты, но поддавался на угрозы. В Забайкалье и так уже было неспокойно из-за монгольских набегов, а у нерчинского воеводы имелось под началом только 500 казаков.
Сперва цинские дипломаты требовали провести новую границу от реки Горбицы до истоков р. Уда и далее на север, к «чукотскому носу» по вершинам гор, огибающих Охотское море, забирая себе всё побережье этого моря. Эти требования Головин не принял, поэтому маньчжуро-китайцы, сообразив, что они ничего не знают о северных горах и Чукотском носе, умерили свои аппетиты.
В итоге, граница между Россией и империей Цин была не столько кардинально передвинута к северу и стала проходить от верховьев р. Горбицы, по Шилке, Аруге, вдоль вершин Станового хребта до верховьев р. Уды.[235] Далее граница, вплоть до моря, оставалась неопределенной.
После заключения договора русское население с Амура ушло. Албазин был маньчжурами срыт. Русские, лишившиеся амурского водного пути, на тихоокеанском побережье южнее Гиляцкого мыса не селились.
По мнению знаменитого путешественника Невельского, русские переселенцы могли бы и в 17 в. закрепиться в Приамурье, если бы «учредили бы порядок и дисциплину между вольницей», «прекратили бы разъезды казаков на грабежи к инородцам и в Маньчжурию», больше занимались «основанием по берегам Амура и его притокам земледельческих поселений».
Цинская империя, завладев Амурским краем, развивать его не стала. Маньчжуры и китайцы, несмотря на перенаселенность Поднебесной империи, не сделали никаких попыток к его освоению. На протяжении последующих 170 лет Амур оставался диким. Если точнее, одичал еще более, маньчжуры уходили отсюда на юг, на китайский рис.
А на наше несчастье, потерянный Амур был единственной крупной сибирской рекой, текущей не с юга на север, а с запада на восток, в Тихий океан. Российское Забайкалье, да и вся восточная Сибирь, потеряв удобное сообщение с морем и потенциальную житницу, утратили и возможности для быстрого заселения.
«Стоит только внимательно взглянуть в карту Сибири, чтобы оценить всю важность этой потери: полоса земли в несколько тысяч верст, удобная для жизни оседлого человека… где сосредоточивалось и могло развиваться далее ее народонаселение… Все огромные реки её (Восточную Сибирь) орошающие: Лена, Индигирка, Колыма и другие, которые при другом направлении и положении могли бы оставить благо для края, — текут в тот же Ледовитый, почти недоступный, океан и чрез те же, недоступные для жизни человека, пространства. Ясно, что край, находящийся в таком положении, не мог никогда и ни при каких обстоятельствах правильно развиться».[236]
Хлеб не родился ни на Камчатке (присоединенной В. Атласовым и обжитой в 1710-х гг.), ни на побережье Охотского моря. Путь из Якутска в Охотск был проходимым лишь часть года, да и «грузоперевозки» осуществлялись только на вьючных лошадях — много не навезешь. Интерес русских к Амурскому краю пропасть не мог. Сюда забредали промышленники, торговцы и рыбаки с берегов Шилки и Аргуни, а также промысловики, перевалившие Становой Хребет со стороны Якутской области и спустившееся затем по Зее, Бурее, Амгуни и Тугуру. Однако здесь они нередко становились жертвой маньчжуров.[237]
Тем временем, начали закидывать удочки на Дальнем Востоке и западные морские державы. В 1783 экспедиция Лаперуза прошла по Татарскому проливу, отделяющему Сахалин от материка, к северу и открыла залив, удобный для якорной стоянки — тот получил название Де-Кастри. Французский капитан собрал у туземцев сведения об устье Амура и дал описание южной части Сахалина. В 1793 английский капитан Браутон попытался пройти Татарским проливом к устью Амура, но, как и Лаперуз, пришел к выводу, что Сахалин — это полуостров. Российские картографы, будучи уверены в суждениях авторитетных мореплавателей о невозможности доступа с моря в реку Амур и доверяя слухам о несметной маньчжурской силе, охряняющей его устье, стали рисовать границу с Китаем, также как и иностранные картографы. То есть, от верховьев р. Уды на северо-восток, к Тихому океану — где она вовсе не была определена по Нерчинскому договору.
После Опиумной войны резко выросла активность западных моряков у русских тихоокеанских берегов. Американские китобойные армады, насчитывающие до 200 судов и выходящие с атлантического побережья США, Нью-Бедфорта, Род-Айленда, Бостона, каждое лето истребляли китов в Охотском море. (В течение 14 лет китового жира и уса здесь было добыто американцами на огромную по тем временам сумму в 130 млн. долл.)[238] Американцами начат беспощадной забой котиков на Командорских островах. В 1849 г. британский корабль, под командованием капитана Келлета, очевидно с разведывательными целями, прошел из Берингова в Чукотское море.
Как писал Невельской в своих воспоминаниях, моряки с английских и американских судов грабили российские прибрежные селения, однажды анекдотическим образом разобрали на дрова целую батарею в Петропавловске, и, что уж совсем печально, били детенышей китов в наших бухтах без зазрения совести.[239]
Очевидно, при отсутствии реакции со стороны Петербурга, тихоокеанские владения России сами могли разделить участь китов и попасть на гарпун англичанам и американцам.
В начале 1840-х гг. император определенно вырабатывает план действий в отношении Дальнего Востока. Однако намечавшаяся на 1844 г. экспедиция с Черного моря в устье Амура, в составе корвета и транспорта, была отменена из-за отрицательного мнения министерства финансов. (История типичная для экономного царствования Николая.) Корабли были заменены путешественником Миддендорфом. Этот академик перешел через Становой хребет в бассейн р. Амур, проплыл на байдарке по южным бухтам Охотского моря до устья Тугура. Затем, на оленьей упряжке добрался по Прамурью до места слияния Аргуни и Шилки. Благодаря исследованиям храброго и физического крепкого ученого было выяснено, что область к северу от Амура пустынна и не заселена, что здесь нет китайских пограничных знаков.[240]
