своего героя скромным, деловитым, почтительным по отношению к императору и вместе с тем умеренным и добродетельным в частной жизни. Критикуя деспотический режим Домициана и утверждая, что «как в древности мы доходили до крайностей свободы, так теперь, в свою очередь, познали полное рабство, ибо, окруженные шпионами, мы потеряли право говорить и слушать!», он считает, что добродетельный и умеренный человек может спокойно просуществовать при любом императоре. Особое внимание уделяется в произведении деятельности Агриколы в Британии (68—74 гг.). Автор одобряет романизацию этой страны, приводившуюся Агриколой, описывает ее местоположение и населяющие ее племена. Часть, посвященная Британии, занимает серединное место в композиционном построении произведения, а части, в которых рассказывается о жизни Агриколы, предваряют и замыкают ее. Повествование о Британии строится как своеобразный исторический очерк. Автор рассказывает об этапах ее завоевания римлянами, описывает климат, природу, жителей.
Климат, благодаря частым дождям и туманам, ужасен; сильных холодов нет. Долгота дня превосходит привычную в наших широтах; ночь светла и на крайнем севере Британии так коротка, что конец и начало дня можно различить только потому, что между ними есть короткий промежуток. Когда не мешают облака, то ночью можно увидеть солнечный свет, так, во всяком случае, рассказывают; оно не заходит и не всходит, но просто скользит низко у горизонта. Эти плоские земли, лежащие на границе вселенной, со своими низко стелющимися тенями не дают темноте подниматься, и ночь нависает над землей, не доходя до неба и звезд.
(Пер. Н. В. Вулих)
Один из вождей британцев Калгак дает уничтожающую характеристику хозяйничанью римлян в провинциях:
Это грабители вселенной: когда при опустошении всего им недостает земель, они уже обшаривают море; если враг богат, они делают это из корысти, если беден — из жажды славы; их не может насытить ни восток, ни запад: они с одинаковым пылом охотятся и за бедностью и за богатством. Хищничество, грабеж и убийство они лживо называют «владычеством», а когда страна обращена в пустыню, утверждают, что установили мир.
(Пер. Н. В. Вулих)
Однако Агрикола проявляет в Британии благоразумие и мудрость, являя, с точки зрения Тацита, пример одного из тех многочисленных правителей римских провинций, выросших уже в эпоху империи, которые, приняв новый строй, служили ему в меру своих сил и способностей.
Вторая монография была посвящена Германии. Она называлась «О происхождении, положении, нравах и народах Германии». Тема эта была весьма актуальной, так как римляне готовили в это время поход против даков и укрепляли границы на Дунае и Рейне.
Германцы, по мнению Тацита, являлись опаснейшими врагами римлян, и военное столкновение с ними должно было произойти рано или поздно. Этими соображениями был продиктован его интерес к стране и населявшим ее народам. Автор использует многочисленные источники, давая географический и этнографический обзор; при этом его особенно интересуют те черты жизни и быта германцев, которые отличают их от римлян. Дикие, одетые в звериные шкуры, не знающие городов, они, вместе с тем, смелы и свободолюбивы.
Идеализация, восхваление простоты и нравственной чистоты в жизни первобытных народов была издавна свойственна римлянам. Гораций восхищался не знающими частной собственности скифами и гетами (Оды, III, 24). Следуя этой традиции, Тацит уделяет особое внимание описанию привлекательной, с его точки зрения, семейной жизни германцев, которую он как бы противопоставляет падению нравственности в современном ему Риме. «Новый стиль» с его взволнованной патетикой кажется автору наиболее подходящим для изображения суровой страны с непроходимыми лесами и болотами, лежащей поблизости от огромного, мало известного римлянам Океана.
В стилистической манере Цицерона выдержан «Диалог об ораторах». Участники беседы — учителя красноречия Тацита Марк Апр и Юлий Секунд, собравшись в доме трагического поэта Куриация Матерна, обсуждают вопрос о причинах упадка ораторского искусства. Матерн бросил красноречие для занятий поэзией. Первая часть диалога содержит спор о том, что предпочтительнее, деятельность оратора или поэта. Апр прославляет ораторское искусство, а Матерн утверждает, что в эпоху империи оно запятнано угодничеством перед правителями и лестью. Занятие же поэзией в прекрасном уединении, под сенью лесов и рощ доставляет истинное наслаждение.
С приходом во второй части диалога знатного юноши Мессалы, увлекающегося стариной, спор направляется по другому руслу. Обсуждению подвергаются достоинства древнего и нового красноречия. Ритор Апр выступает в защиту «нового стиля», так как цицероновское искусство, с его точки зрения, устарело. В конце спора ставится вопрос о причинах упадка красноречия, о котором говорят Мессала и Матерн. Заключительная часть произведения дошла в поврежденном виде, но сохранился отрывок, в котором Матерн утверждал, что расцвет и упадок ораторского искусства всегда связан с характером государственного строя. Демократические свободы способствуют его процветанию, а императорский режим, при котором общественная жизнь замирает, приводит к его увяданию. Вероятно, этот взгляд на причины упадка красноречия принадлежал самому Тациту, и он как бы обосновывал этим свой переход к историографии, которой всецело посвятил последние годы жизни.
Исторические труды Тацита «История» (события с 69 г.) и «Анналы» (или «От кончины божественнного Августа» с 14 до 68 г.) — дошли не полностью. От «Истории» сохранились первые 4 книги и начало 5-й, а от «Анналов» книги 1—4-я, частично 5-я и 6-я и 11—16-я.
В отличие от Тита Ливия, Тацит не был кабинетным писателем, черпавшим свой материал только из трудов своих предшественников и художественно обрабатывавшим его. Автор «Анналов» — государственный деятель, выразитель точки зрения сенатской верхушки, вдумчиво и внимательно относящийся к своим источникам. Многие крупные политические деятели Рима писали исторические произведения, посвященные тем событиям, в которых они участвовали. В эпоху республики они не подвергались гонениям за свободолюбивые идеи и нападки на своих политических врагов. Положение меняется в период империи. Исторический труд Кремуция Корда, посвященный августовскому времени, был публично сожжен, а автор лишил себя жизни. Были уничтожены и труды оппозиционно настроенных по отношению к Августу Лабиена и Кассия Севера.
Официальная историография при императорах волей-неволей вынуждена была прибегать к лести и сознательному искажению фактов. Тацит утверждает во вступлении к «Анналам», что будет писать «без гнева и пристрастия». Он воодушевлен стремлением к истине и хочет самостоятельно разобраться в описываемых событиях и понять причины явлений. Как идеолог сената, он интересуется прежде всего вопросом о взаимоотношениях сената с императором. Главные политические силы государства, с его точки зрения: император, сенат и всадничество. Народ представляется ему сбродом люмпен-пролетариев, толпящихся в Риме, к армии он относится с недоверием. Императорская власть возникла, как он считает, ради прекращения гражданских войн. Ее появление было неизбежно, но необходимы более мягкие формы этой
