М. И. Кагану: «Сейчас я пишу работу о Достоевском, которую надеюсь весьма скоро закончить» (см.: Письма М. М. Бахтина М. И. Когану. – В журн.: Диалог. Карнавал, Хронотоп. Витебск, 1992, № 1. С. 72. Видимо, эта самая ранняя работа Бахтина о Достоевском не сохранилась.
Разрядкой повсюду обозначаются выделения в тексте, принадлежащие автору данной книги, курсивом – выделения, принадлежащие Достоевскому и другим цитируемым авторам.
Б. М. Энгельгардт. Идеологический роман Достоевского. См. «Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы», сб. II, под ред. А. С. Долинина. М.-Л., изд-во "Мысль", 1924, стр. 71.
Julius Meier-Grafe. Dostojewski der Dichter. Berlin, 1926, S. 189. Цитирую по обстоятельной работе: Т. Л. Мотылевой «Достоевский и мировая литература (К постановке вопроса)», опубликованной в сборнике Академии наука СССР «Творчество Ф. М. Достоевского». М., 1959, стр. 29.
То есть жизненно-практическими мотивировками.
Это не значит, конечно, что Достоевский в истории романа изолирован и что у созданного им полифонического романа не было предшественников. Но от исторических вопросов мы должны здесь отвлечься. Для того чтобы правильно локализовать Достоевского в истории и обнаружить существенные связи его с предшественниками и современниками, прежде всего необходимо раскрыть его своеобразие, необходимо показать в Достоевском Достоевского – пусть такое определение своеобразия до широких исторических изысканий будет носить только предварительный и ориентировочный характер. Без такой предварительной ориентировки исторические исследования вырождаются в бессвязный ряд случайных сопоставлений. Только в четвертой главе нашей книги мы коснемся вопроса о жанровых традициях Достоевского, то есть вопроса исторической поэтики.
См. его работу «Достоевский и роман-трагедия» в книге «Борозды и межи». М., изд-во «Мусагет», 1916.
См. «Борозды и межи». М., изд-во «Мусагет», 1916, стр. 33–34.
В дальнейшем мы дадим критический анализ этого определения Вячеслава Иванова.
Вячеслав Иванов совершает здесь типичную методологическую ошибку: от мировоззрения автора он непосредственно переходит к содержанию его произведений, минуя форму. В других случаях Иванов более правильно понимает взаимоотношения между мировоззрением и формой.
Таково, например, утверждение Иванова, что герои Достоевского – размножившиеся двойники самого автора, переродившегося и как бы при жизни покинувшего свою земную оболочку. (См.: «Борозды и межи». М., изд-во «Мусагет», 1916, стр. 39, 40).
См. его статью «Религиозно-этическое значение Достоевского» в книге: «Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы», сб. I, под ред. А. С. Долинина. М.-.Л., изд-во «Мысль», 1922.
Там же, стр. 2.
См. цитированную выше статью Аскольдова, стр. 5.
Там же, стр. 10.
Там же, стр. 9.
Во втором сборнике «Ф. М. Достоевский Статьи и материалы», 1924.
Леонид Гроссман. Поэтика Достоевского. М., Государственная академия художественных наук, 1925, стр. 165.
Леонид Гроссман. Поэтика Достоевского. М., Государственная академия художественных наук, 1925, стр. 174–175.
Леонид Гроссман. Поэтика Достоевского. М., Государственная академия художественных наук, 1925, стр. 178.
Леонид Гроссман. Путь Достоевского. Л., изд. Брокгауз-Ефрон, 1924, стр. 9-Ю.
См. там же, стр. 17.
Та разнородность материала, о которой говорит Гроссман, в драме просто немыслима.
Поэтому-то и неверна формула Вячеслава Иванова – «роман-трагедия».
См. Леонид Гроссман. Путь Достоевского. Л., изд. Брокгауз-Ефрон, 1924, стр. 10.
К мистерии, равно как и к философскому диалогу платоновского типа, мы еще вернемся в связи с проблемой жанровых традиций Достоевского (см. четвертую главу).
Дело идет, конечно, не об антиномии, не о противостоянии отвлеченных идей, а о событийном противостоянии цельных личностей.
Otto Kaus. Dostoewski und sein Schicksal. Berlin, 1923, S. 36.
Otto Kaus. Dostoewski und sein Schicksal. Berlin, 1923, S. 63.
«Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы», сб. II, под ред. А. С. Долинина. М.-Л., изд-во «Мысль», 1924, стр. 48.
«Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы», сб. II, под ред. А. С. Долинина. М.-Л., изд-во «Мысль», 1924, стр. 67–68.
Б. М. Энгельгардт. Идеологический роман Достоевского. См. «Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы», сб. II, под ред. А. С. Долинина. М.-Л., изд-во «Мысль», 1924, стр. 90.
Б. М. Энгельгардт. Идеологический роман Достоевского. См. «Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы», сб. II, под ред. А. С. Долинина. М.-Л., изд-во «Мысль», 1924, стр. 93.
Там же.
Темы первого плана: 1) тема русского сверхчеловека («Преступление и наказание»); 2) тема русского Фауста (Иван Карамазов) и т. д. Темы второго плана: 1) тема «Идиота», 2) тема страсти в плену у чувственного «я» (Ставрогин) и т. д. Тема третьего плана: тема русского праведника (Зосима, Алеша). См. «Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы», сб. II, под ред. А. С. Долинина. М.-Л., изд-во «Мысль», 1924, стр. 98 и дальше.
Б. М. Энгельгардт. Идеологический роман Достоевского, стр. 96.
Для Ивана Карамазова, как для автора «Философской поэмы», идея является и принципом изображения мира, но ведь в потенции и каждый из героев Достоевского – автор.
Единственный замысел биографического романа у Достоевского, «Житие великого грешника», долженствовавшего изображать историю становления сознания, остался невыполненным, точнее, в процессе своего выполнения распался на ряд полифонических романов. См.: В. Комарович. Ненаписанная поэма Достоевского. «Ф. М. Достоевский Статьи и материалы», сб. I, под ред. А. С. Долинина. М.-Л., изд-во «Мысль», 1922.
Но, как мы говорили, без драматической предпосылки единого монологического мира.
Об этой особенности Гёте см. в книге Г. Зиммеля «Гёте» (русский перевод
