А в песнях необрядовых, бытовых все обыкновенно. Наверно, эти песни имеет в виду поговорка: «Сказка — складка, песня — быль».
Тут чаще говорится о тяжести жизни, о разлуке, о насильственном браке, о несчастной судьбе женщины.
У песен в сравнении с былинами более свободная форма, а песенных зачинов гораздо больше, чем былинных. Но почти каждая песня начинается с изображения природы.
Наступает зимушка да холо...
Ой холодная со снежком зима.
Зимой реченьки-то у нас заме...
Ой замерзнут,
И с ручеечков водица не побежит.
А дальше речь идет о человеке, о его переживаниях.
В чужих людюшках, ох людях рано будят,
Ой да на работушку сгонят до зари,
Ой да на тяжеленьку погонят до росы.
Ой да от работушки рученьки болят,
Болят рученьки, болят-то плечи,
А ой да от заботки буйная голова.
«Этот стон у нас песней зовется», — очень точно сказал в свое время Некрасов.
Исполнены глубокой тоски и рекрутские песни. Редко кто возвращался домой после тяжелой 25-летней службы.
Вы прощайте-ка, девушки наши расхороши,
Ой да нам теперьче видно что не до вас,
Ой да во солдатушки молодцев везут нас.
Везут лесоньком, везут темным,
Ой да все дремучим корбицким островам.
Резвы ноженьки скованы во железонька,
Белы рученьки замнуты во замках.
А девушка пела: «Ой да куда ни пойду со горюшка, ой да всё горе-то, печаль со мной...»
В песнях, как и во всех других жанрах фольклора, можно найти остатки седой древности.
Даже в современных записях обрядовых песен обнаруживаются следы верований первобытных людей: поклонения солнцу, земле, почитания предков.
Заря моя, зорюшка!
Что ты рано взошла?..
Теперь мы все это воспринимаем лишь как поэтический прием. Когда-то люди одушевляли, очеловечивали стихии природы.
А, например, во многих необрядовых песнях речь идет о подарке: девушка дарит парню перчатки или платок, или герой песни просит такой подарок, или сам дарит девушке колечко. Нередко эти подарки изготовлены самим дарителем.
Оказывается, в давние времена считалось, что подарок собственной работы как бы соединяет того, кто дарит, с тем, кого он одаряет. Подарок поэтому без слов выражает отношение одного героя песни к другому. (И сегодня так! Разве станем мы делать подарок человеку, который нам не нравится?..)
В обрядовых и необрядовых песнях часто говорится о том, что герой или героиня видит сон. Это сон вещий, он как бы предсказывает в будущем горе, разлуку или, наоборот, радость, встречу. Вот, например, свадебная песня, записанная в Ленинградской области. Она целиком построена на изложении и толковании сна.
— Мне в ночи, родная матушка,
Мне в ночи мало спалося.
На заре приуснула я,
Нехороший сон видела:
Что пустая хоромина,
Углы прочь отвалнлнся,
По бревну раскатилися;
На печище котище лежит,
По полу ходит гусыня,
А по лавочкам ласточки,
По окошечкам голуби,
За окошечком — сизой орел.
— Ты дитя ль мое, дитятко,
Ты дитя ль, чадо милое,
Уж как этот сон я расскажу,
По словам его распишу:
На печище котище лежит —
Это твой свекор-батюшка;
По полу ходит гусыня—
Это лютая свекровушка;
По лавочкам ласточки —
Это милые аоловушки;
По окошечку голуби —
Это братцы-девёрьюшки;
За окошком сизой орел —
Это твой нареченный муж.
Среди песен, которые и сегодня еще можно услышать в народе, есть очень старые крестьянские песни, такие приблизительно, которые были приведены выше.
Есть песни более новые. Их так и называют: новые народные песни. Они возникли в конце XIX — начале XX века. Это, скажем, известный «Кочегар» («Раскинулось море широко»), «Александровский централ» («Далеко в стране иркутской»; централ — тюрьма), «По Дону гуляет казак молодой», «По диким степям Забайкалья».
С конца прошлого века, когда на арену истории вышел российский рабочий класс, все большую популярность стала приобретать и городская пролетарская песня, песни-марши, рабочие гимны, революционные песни. Они проникнуты бодростью, зовут к активным действиям, к борьбе. Авторами этих песен были революционно настроенные интеллигенты, ссыльные, пролетарские поэты. Иногда нам даже известно имя автора.
Эти песни и сегодня знают многие люди: «Есть на Волге утес, диким мохом оброс» (слова А. А. Навроцкого), «Отречемся от старого мира» (слова П. Л. Лаврова), «Замучен тяжелой неволей» (слова Г. А. Мачтета), «Смело, товарищи, в ногу» (слова Л. П. Радина) и другие.
Новые песни, как и стихотворения, имеют более четкую рифмовку, определенный размер.
Зачастую они и создавались как стихи — на бумаге. А мелодия нередко использовалась уже готовая, известная.
Развитие песенного творчества народа соответствует движению самой жизни.
По мере роста рабочего класса рос и его творческий вклад в фольклор. Заметно усилились, умножились городские элементы в песне — и в ее содержании, и в форме. Медленно, но неуклонно происходило сближение устного творчества с письменным, фольклора с литературой.
Закрепление текста на бумаге, распространение грамотности привели к тому, что многие песни стали исполняться в том виде, как их написал автор, число вариантов, связанных со стихийной, бессознательной переработкой произведения, уменьшилось. Теперь, если появлялся новый вариант, он появлялся в результате сознательного желания приспособить текст к новым обстоятельствам, в результате сознательного творчества.
СОБРАНИЕ П. В. КИРЕЕВСКОГО
О Петре Васильевиче Киреевском (1808—1856) все знавшие его говорят как о человеке замечательном. Он был прекрасно образован, писал и говорил на семи языках, блестяще перевел несколько крупных литературных произведений. Он увлекался философией, историей. Занятия историей и привели его к народной поэзии.
П. В. Киреевский справедливо считал, что всякая культура основана на знании прошлого, на традициях. «Я с каждым годом чувствую живее, — писал он, — что отличительное, существенное свойство варварства — беспамятность».
Интерес к народному творчеству проявляли уже декабристы, Пушкин, Гоголь и другие писатели, которые стремились к изображению народной жизни, народного образа мыслей. Этот интерес связан с проблемой народности литературы, о которой тогда горячо спорили.
В силу своих личных качеств — глубоких знаний, организаторского таланта и просто потому, что беззаветно, беспредельно любил народную поэзию, — совсем еще молодой Киреевский в начале 30-х годов становится в центре всей собирательской работы в России.
П. В. Киреевский и сам записал немало произведений народного творчества— и в Москве, и в Подмосковье, в Симбирске (ныне Ульяновск) и его окрестностях, в Орловской губернии. В 1834 году он специально выезжал в Новгород. Ему казалось, что на древней новгородской земле должна лучше сохраниться память о прошлом. Он записал былину, исторические песни, солдатские песни. Но в целом поездка (это, можно считать, первая фольклорная экспедиция в истории русской науки) не была удачной. А полиция и местные помещики приняли собирателя песен за шпиона, за карбонария...
