делало его актуальным для своего времени. Земская, военная и судебные реформы, которые горячо обсуждались в московских и петербургских салонах. Споры о реальном и классическом образовании. Женское образование и вообще тема свободы женщины. Подробное описание губернских дворянских выборов. Попытка Левина создать в своем имении крестьянскую артель – новый прогрессивный тип хозяйства. Добровольческое движение в России во время сербско-турецкой войны. И многое другое, что современному читателю кажется наименее интересным, хотя во время выхода романа было, возможно, как раз самым интересным. Но сегодня эти темы безнадежно устарели.
Не устарело другое… Три таких разных характера, какими являются Каренин, Вронский и Левин, три кита, на которых держалась вся дореволюционная Россия, связаны друг с другом одной-единственной женщиной. Как бы Толстой ни осуждал Анну за измену (а он ее, конечно, осуждает), взявшись писать роман, он был вынужден сделать ее центром, вокруг которого и формировалась вся кристаллическая решетка произведения. Но идеальные кристаллы существуют только в математических формулах. Реальный кристалл содержит различные дефекты кристаллической решетки и не обладает полной симметрией граней. Однако у него сохраняется главное свойство: закономерное расположение атомов.
Так и устроена «Анна Каренина».
Глава седьмая
Левин и ревность
То, что происходит между Стивой и Долли после их примирения в начале романа, называется семейной ролевой игрой. Они вели ее и раньше, но теперь она осложнилась. Стива теперь не просто муж, беспомощный во всем, что касается домашних дел, но еще и виноватый муж. Играть и ему, и ей будет сложнее – особенно на людях, – но они с этой новой игрой прекрасно справятся. Потому что они, как это ни странно, – идеальная супружеская пара. Почти такая же идеальная, как в «Старосветских помещиках» Гоголя, где два старичка, Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна (у них даже отчества одинаковые, как у брата и сестры), только тем и занимаются, что предаются непрерывной ролевой игре, где он ее подначивает, подшучивая над ней, а она делает вид, что его не понимает и сердится на него.
Здесь игра другая. Она будет подшучивать над ним, а он будет делать вид, что на нее обижается. В свою очередь, он будет делать вид, что вечно виноват перед ней, а она будет делать вид, что прощает его. А что будет каждый из них думать и чувствовать при этом на самом деле – не суть важно…
Беда Левина в том, что он не понимает ролевых семейных игр и не принимает их правил. Он слишком душевно прямолинеен и вдобавок по-настоящему ревнив. Он – главный ревнивец в этом романе. Единственный – настоящий Отелло. Это объединяет его с Долли, но с той только разницей, что Долли, став другой, становится хитрее и искуснее в семейной жизни, а вот от Левина, женившегося на ее младшей сестре, ждать этого не приходится. В этом смысле он не изменится так же, как не изменится Стива.
Иногда одни из самых важных сцен в «Анне Карениной» кажутся нам несущественными. Так построен этот сложнейший из мировых романов, такова его причудливая «арочная» архитектура. Он сложен из камней разного размера, от крупных до очень маленьких, но порой именно маленькие камешки удерживают строение. Если их вынуть, оно рассыпается.
Вот Стива, всласть нагулявшись в Петербурге, сияющий и довольный, приезжает в имение Левина, где у своей уже замужней и беременной сестры Кити гостит Долли с детьми.
[о]: – Как ты посвежела, Долленька, – говорил он жене, еще раз целуя ее руку, удерживая ее в своей и потрепливая сверху другою.
Левин, за минуту тому назад бывший в самом веселом расположении духа, теперь мрачно смотрел на всех, и все ему не нравилось.
«Кого он вчера целовал этими губами?» – думал он, глядя на нежности Степана Аркадьича с женой. Он посмотрел на Долли, и она тоже не понравилась ему.
«Ведь она не верит его любви. Так чему же она так рада? Отвратительно!» – думал Левин.
Казалось бы, какое ему дело до того, кого целовал Стива вчера? И почему его прекрасное настроение вмиг улетучивается? Неужели все дело только в том, что ему неприятен вид ролевой игры между Стивой и Долли, которая, конечно, не может не догадываться, чем занимался ее муж в столице?
Это так. Но не это главное. Рядом с Левиным стоит Кити. А рядом со Стивой стоит… Васенька Весловский.
Васенька – важный персонаж в романе, на которого не обращают должного внимания. Кстати, это единственный персонаж, кроме Долли, который присутствует в обоих имениях: и Левина, и Вронского – в Покровском и Воздвиженском. Сам по себе он мало интересен. Но, как лакмусовая бумага, он проявляет темпераменты сразу трех мужских героев – Левина, Вронского и даже Каренина, хотя он с ним не знаком и не познакомится.
Левин думал, что вместе со Стивой в Покровское приедет отец Кити – старый князь Щербацкий. С тестем у него полное взаимопонимание. Они оба консервативных взглядов на институт брака и в целом – на жизнь.
[о]: Но Левин ошибся, приняв того, кто сидел в коляске, за старого князя. Когда он приблизился к коляске, он увидал рядом со Степаном Аркадьичем не князя, а красивого полного молодого человека в шотландском колпачке с длинными концами лент назади. Это был Васенька Весловский, троюродный брат Щербацких, – петербургско-московский блестящий молодой человек, «отличнейший малый и страстный охотник», как его представил Степан Аркадьич.
Нисколько не смущенный тем разочарованием, которое он произвел, заменив собою старого князя, Весловский весело поздоровался с Левиным, напоминая прежнее знакомство, и, подхватив в коляску Гришу, перенес его через пойнтера, которого вез с собой Степан Аркадьич.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал старый князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и на то, что явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого собралась вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом целует руку Кити.
И вновь мы имеем дело с зеркальной сценой, когда одна пара отражается в другой. Стива целует руку Долли, Васенька – Кити. Ничего предосудительного в этом нет. Никто, кроме Левина, не придает значения этому поцелую. Но как Долли не может не знать, что губы Стивы в этот
