под названием "Белые: О расе и других фальшивках.
В Британии прослеживается американизированный тон эпохи: грандиозное повествование о расизме и антирасизме, экстраполированное на мельчайшие события, сдобренное постоянным катастрофизмом. Например, в одном из моментов Увагба рассказывает, как она должна была пойти на рождественскую вечеринку друзей, но в последнюю минуту отменила встречу, "потому что знаю, что, скорее всего, буду единственным черным человеком в комнате, полной белых". Она беспокоится, что после "обязательного размахивания руками" по поводу расовых проблем кто-то предложит поговорить о чем-то "менее депрессивном, потому что это Рождество". Увагба говорит, что тогда она "разобьет тарелку о стену, потому что я не думаю, что есть что-то еще, о чем мы должны говорить, не думаю, что это справедливо, что белые люди могут менять тему". Поэтому вместо этого она говорит: "Я остаюсь дома и плачу".
Увагба оказывается непростым другом. Она горько жалуется, когда белые друзья не спрашивают ее о самочувствии. А потом горько жалуется, когда белые друзья все же спрашивают ее о самочувствии. После смерти Джорджа Флойда она утверждает, что ее электронный почтовый ящик стал "свалкой белой вины". И снова она отчитывает друзей, которые спрашивают ее о самочувствии, и ругает тех, кто не спрашивает. "Повсюду белый стыд нависает огромной громадой, - пишет она, - высасывая кислород из комнаты и угрожая заслонить собой суть проблемы". Даже в самом раскаянном состоянии белые люди умеют сделать так, что трудно дышать".
ВЫХОДИТЕ НА УЛИЦЫ
В тот самый момент, когда расизм еще никогда не был так дискредитирован или так социально и политически неприемлем, он изображается как вездесущий и нуждающийся в большом отпоре.
Когда я объезжал Соединенные Штаты в течение нескольких месяцев после смерти Джорджа Флойда, меня снова и снова поражал этот факт. В городах, где были развешаны флаги и знаки Black Lives Matter (BLM), BLM стала чем-то вроде национальной религии. В книжных магазинах продавались книги, рассказывающие белым американцам о том, как им нужно переучивать свой разум. Повсюду была проекция с высоким разрешением общества, которое значительно отставало от жизни, хотя, казалось бы, было спроектировано и согласовано как отдельными людьми, так и корпорациями.
Такие гордые и красивые города, как Сиэтл, были почти полностью заколочены в своих центрах. Мелкие и крупные предприятия были почти полностью уничтожены в результате многомесячных беспорядков и COVID-19. А те предприятия, что еще оставались, не просто просили, а умоляли оставить их в покое - умоляли любую потенциальную толпу пройти мимо. На витринах магазинов, расположенных рядом с тем местом, где раньше находилась городская автономная зона ("ЧАЗ"), висели классические таблички "Не трогай меня". В парикмахерской был не только обязательный знак Black Lives Matter, но и табличка, подчеркивающая, что это "местный бизнес, принадлежащий меньшинствам, возглавляемый женщинами и состоящий из сотрудников ЛГБТКЯ+". На случай, если кто-то примет его за парикмахерскую белых супремасистов.
На другом конце корпоративной шкалы находился оставшийся в городе магазин Whole Foods. Заколоченный, как и большинство зданий в центре города, он был завешен огромным баннером, висевшим на фасаде оставшейся витрины. Огромными буквами, такими же большими, как название магазина, он гласил: "Расизму здесь не место". Как будто фруктово-ореховый прилавок магазина Whole Foods в Сиэтле был известным местом сбора Клана. В соседнем Портленде компания Uber вывесила огромный баннер, развернутый на одной из сторон гигантского офисного здания. "Если вы терпите расизм, удалите Uber", - гласил баннер, добавляя: "Черные люди имеют право передвигаться без страха". Сколько посетителей не согласны с этой идеей настолько, что ее нужно высказать на всю высоту здания? Насколько серьезной должна быть расовая проблема в такой стране, как Америка, чтобы коммерческим компаниям приходилось так настойчиво убеждать общественность? В какой именно ситуации, по их мнению, находится страна?
В преддверии президентских выборов 2020 года я отправился в Портленд, чтобы попытаться выяснить это. Этот город на Тихоокеанском Северо-Западе в последние годы стал печально известен благодаря яростной ветви анархо-синдикализма, которая в итоге превратилась из формы студенческого марксизма в более широкую программу Antifa-BLM. В течение многих лет самоназванные активисты "Антифа" проводили в городе акции протеста и беспорядки. После смерти Джорджа Флойда это движение превратилось в ночной протест. Со временем все федеральные здания в штате были атакованы или превращены в крепости. Нападениям подвергались коммерческие предприятия, и к осени 2020 года почти все правительственные здания и предприятия в центре Портленда были либо закрыты, либо заколочены досками, либо фактически забаррикадированы против ночных беспорядков. Портленд стал "нулевой точкой" в культурной войне в США. Одной из причин этого стала асимметрия в репортажах из города. Всякий раз, когда репортеры отправлялись освещать протесты, их обвиняли в пособничестве ультраправым. Если же они игнорировали их (что в основном и происходило), правые обвиняли их в пособничестве крайне левым. Но для стороннего наблюдателя увидеть воочию невероятную странность ситуации в Портленде было просто умопомрачительно. Как сказал мне один долгожитель, "раньше это был очень цивилизованный город". Теперь уже нет.
Предполагаемая причина ночных беспорядков Antifa-BLM заключается в том, что участники, похоже, верят в образ, создаваемый их страной. Ночью они выходят на улицы, чтобы выступить против системного расизма и превосходства белой расы. В течение нескольких дней и ночей в Портленде я присоединился к этой группе, одевался как они и посещал их собрания, чтобы лично убедиться в том, что часть этого поколения действительно верит в то, что им говорят об Америке.
Конечно, как и везде, безумие, уже существовавшее в городе, усугубилось из-за коронавируса и последовавшего за ним решения закрыть экономику и изолировать население. Но центр Портленда превратился в пустынное, опасное место, населенное огромным количеством бездомных, которые хлынули сюда за последние десятилетия, поощряемые местными властями, разрешившими им ставить палатки где им вздумается. На главных площадях были расставлены неухоженные столы с едой и напитками, которые они могли выбирать, как на круглосуточном шведском столе.
Но не только вирус или реакция властей привели к появлению этой пустоши. В течение нескольких месяцев протестующие вытаскивали проезжающих мимо автомобилистов из машин, нападали на предприятия, госпитализировали журналистов, чьи репортажи были им неприятны, - и все это без какого-либо значительного интереса со стороны правоохранительных органов. Те предприятия, которые все еще работали, делали это как в городе, находящемся на осадном положении. Я посетил один ресторан, который открылся совсем недавно. Его владелец был гордым чернокожим американским патриотом. На стенах своего ресторана он повесил плакаты с изображением американских героев: солдат, пожарных и других людей, оказывающих первую помощь. По этой причине его ресторан стал объектом
