class="p1">«До какой степени необходимо изменить понятие классовой борьбы, чтобы можно было работать с новыми политическими субъектами – женщинами, национальными, расовыми и сексуальными меньшинствами, антиядерными и антиинституциональными движениями и т. д. – явно антикапиталистического характера, но идентичность которых не сконструирована вокруг конкретных «классовых интересов»?» [65]
Необходимо отметить, что это – не какая-то непонятная книга, а регулярно цитируемая. Действительно, Google Scholar показывает, что ее цитировали более 16 000 раз. В «Гегемонии и социалистической стратегии», как и в других работах, включая «Социалистическая стратегия: куда дальше?», Лакло и Муфф предельно честны относительно того, что, по их мнению, должно быть достигнуто и как.
Тот факт, что капиталистическая система пока не рухнула, не означает, что этого не случится. Неудача их проекта на сегодняшний день лишь предоставляет Лакло и Муфф еще больше противоречий, которые необходимо преодолеть. Среди них – тот факт, что «условия политической борьбы при развитом капитализме становятся все более далеки от модели XIX века» [66]. Политическая борьба в наше время должна включать другие группы людей.
Естественно, они осознают, что эти новые движения могут привнести и новые противоречия. К примеру, они говорят, что «классовая политическая субъектность белых рабочих» может быть «определена расистскими или антирасистскими настроениями», которые «очевидным образом важны для борьбы рабочих-иммигрантов» [67]. Оба автор являются исключительно многословными, и совершенно непонятно, как продраться через такие сложные формулировки. Они постоянно пишут об «определенных занятиях», «организационные формы», а временами почти каждое слово – слово «частично» [68]. Несмотря на то, что целый ряд выводов в работе Лакло и Муфф довольно расплывчат, есть то, о чем они говорят четко, а именно – о полезности новых социальных движений, таких, как женское движение, для социалистической борьбы.
Полезность таких групп очевидна – их «крайне разнообразная борьба: городская, экологическая, антиавторитарная, антиинституциональная, феминистическая, антирасистская, этническая, региональная или за права меньшинств» придает смысл и драйв социалистическому движению, которое нуждается в новой энергии. Более того, до тех пор, пока они не согласуются между собой, эти группы могут просто следовать своей собственной повестке и удовлетворять свои собственные нужды. Необходимо собрать все эти движения воедино под одним зонтом: зонтом социалистической борьбы. Лакло и Муфф пишут о том, что их интересует в этих новых движениях, и объясняют, как это «приводит нас к созданию этих движений как продолжению демократической революции, ведущей к появлению новых видов социальных отношений. Благодаря новизне эта цель возлагается новые движения тем фактом, что они ставят под сомнение новые формы субординации» [69].
В статье «Марксизм сегодня», которую Лакло и Муфф написали в период подготовки к изданию своей книги, они еще яснее выразились о полезности этих движений. Поскольку, хотя они могут быть против вещей, против которых выступают социалисты, эти «новые политические субъекты» («женщины, студенты, молодежь, расовые, сексуальные и региональные меньшинства, как и участники разнообразных видов антиинституциональной и экологической борьбы») имеют непосредственное преимущество. Основное преимущество звучит так:
«Их враг определяется не своей функцией эксплуатации, но обладанием определенной властью. И эта власть также не проистекает из отношений производства, но является результатом особенности формы социальной организации в современном обществе. Это общество – капиталистическое, но это не единственная его характеристика; оно также сексистское и патриархальное, не говоря уже о том, что и расистское» [70].
Лакло и Муфф четко подробно описали свою попытку найти или создать новый вид «эксплуатируемого» человека. Рабочие классы могли быть эксплуатируемы, но не способны осознать этот факт; они подвели своих теоретиков и в целом не смогли проследовать путем прогресса, изложенным перед ними. Для Лакло и Муфф этот прогресс был очевиден: он проходил через II интернационал, ленинизм, Коминтерн, Антонио Грамши, Пальмиро Тольятти и сложности еврокоммунизма. Но не все действовали согласно им. В любом случае, можно если не заменить разочаровавших рабочих кем-то, то добавить к ним кого-то еще.
К тому времени, когда Лакло и Муфф писали свои книги, они знали о деморализации, поразившей большую часть левого движения. Наследие Будапешта, Праги, Вьетнама и Камбоджи (лишь несколько примеров, приводимых ими) оставило многих социалистов в растерянности. Но в этом «целом ряде новых позитивных феноменов» могла быть задействована новая энергия. Однако для Лакло и Муфф она, очевидно, срочно нуждалась в «теоретическом переосмыслении»:
«Подъем нового феминизма, протестные движения этнических, национальных и сексуальных меньшинств, антиинституциональная и экологическая борьба, ведущиеся маргинализированными слоями населения, антиядерное движение, нетипичные формы социальной борьбы в странах капиталистической периферии – все это подразумевает расширение социальной враждебности в большое количество областей, что создает потенциал, но не более того, для прогресса в сторону более свободных, демократических и эгалитарных обществ» [71].
Смысл в том, что эти новые группы людей могут быть полезными.
Естественно, те, кто последовал совету и попытался собрать все эти группы воедино, столкнулись с рядом проблем. Помимо предполагаемого расизма, присущего рабочему классу, практики деконструкции 1980-х и 1990-х предоставили новые виды напряжения. К примеру, после того, как критическая расовая теория и гендерные исследования сделали свое дело, было ли нетрудно объяснить, почему некоторые вещи, которые казались устойчивыми (особенно пол и раса), стали, по сути, социальными конструктами, а другие, которые казались более изменчивыми (не в последнюю очередь – сексуальная ориентация) стали выглядеть полностью неизменными?
Если эти вопросы и остановили кого-то, то ненадолго. Одной из черт марксистских философов всегда было то, что они, столкнувшись с противоречиями, не спотыкаются и не задают себе вопросов, как это сделал бы любой, кто стремится узнать правду. Марксисты всегда устремлялись к противоречиям. Гегельянская диалектика продвигается только посредством противоречий и, стало быть, всех видов сложностей – кто-то мог бы назвать их абсурдностями – которые встречаются на пути и которые приветствуются и почти принимаются, как если бы они были полезными, а не причиняющими вред делу. Любой, кто надеется, что теория интерсекциональности растворится в условиях всех присущих ей противоречий, не знает, какие мириады противоречий марксист может держать в голове одновременно.
Идеологические дети политики идентичности и интерсекциональности, похоже, счастливы занимать идеологическое пространство, заваленное противоречиями, абсурдностями и лицемерием. К примеру, одним из основополагающих принципов в фем-исследованиях является то, что жертвам сексуального насилия необходимо верить. Дискуссия об изнасилованиях, жестоком обращении, домашнем насилии и злоупотреблении властным положением лежит в основе фем-исследований. Однако когда студент, посещавший занятия, которые вела Авиталь Ронелл из Нью-Йоркского университета, подал на нее жалобу в 2017 году и обвинил в сексуальных домогательствах, академики-коллеги вступились за обвиняемую. Вместе со Славоем Жижеком и другими Джудит Батлер подписала письмо, которое осуждало расследование против Ронелл, в качестве показания ссылавшееся на ее характер («изящество, остроумие») и делающее попытку тем же манером
