Сначала газету наводнили письма с жалобами. Сама Биндел быстро принесла извинения за тон своей статьи. Но в последующие годы она обнаружила, что ей сложно говорить на публике, не сталкиваясь при этом с попытками запретить ее речи и выступления. Когда ей разрешалось высказаться, для того, чтобы остановить ее, организовывались агрессивные акции протеста и пикеты. Даже спустя десятилетие ее вынудили отменить свое выступление в Университете Манчестера после того, как в полицию поступили десятки угроз изнасилования и убийства в ее адрес.
Биндел могла быть одной из первых феминисток левого крыла, споткнувшихся о проблему трансгендерности и пострадавших от последствий этого, но она точно не была последней. В январе 2013 года Сюзанна Мур напечатала колонку, которая была посвящена силе женской злости, в левом журнале «New Statesman». В колонке говорилось о многих несправедливостях по отношению к женщинам, которые наблюдала Мур, – начиная от снисходительного отношения к женщинам-членам парламента и заканчивая отношением к абортам и ее утверждением о том, что 65 % сокращений в государственном секторе затрагивают женщин. К несчастью для Мур, в число своих замечаний она также включила утверждение о самих женщинах: «Мы злы на себя за то, что мы не так счастливы, что нас любят недостаточно и что у нас нет идеальных тел – тел, как у бразильских трансгендеров» [239]. Если бы над журнальными статьями мог клубиться дым, он бы витал над статьей Мур.
Было очевидно, что Мур сделала серьезную ошибку. Среди наиболее распространенных обвинений в ее адрес было обвинение в «трансфобии». Мур не помогла делу, ответив, помимо прочего, что ей не нравится это слово. Люди, привыкшие побивать женщин при помощи этого слова, разъярились еще больше из-за того, что их оружие не сработало. Тем не менее, ответная реакция была настолько громогласной и яростной, что уже спустя несколько часов Мур пришлось «объяснить» свои взгляды и уверить читателей в том, что она не была «полным ненависти» человеком, каким ее теперь называли [240]. Днем ранее она была прогрессивной феминисткой левого крыла. Теперь же она была реакционеркой, полной ненависти правой гомофобкой. После того, как ее атаковали трансгендеры и другие люди, обвиняя ее в самой низменной гомофобии, Мур объявила, что во избежание «хулиганов» и «троллей» она покидает социальные сети.
Одной из тех, кто воспринял все это хуже всех, была Джули Берчилл. Enfant terrible от журналистики 1980-х, она построила свою репутацию не только в качестве литературного мастера, но и литературного боксера. По ее собственным словам, один лишь вид того, как травят ее подругу Сюзанну Мур, рискующую потерять свою работу и средства к существованию из-за мимолетной ссылки на трансгендеров, был для нее чересчур.
По мнению Берчилл, Мур была не просто ее подругой, но и одной из немногих женщин, как и она, вышедших из рабочего класса, которые смогли пробиться в журналистику. Берчилл не собиралась позволить своей подруге погибнуть без того, чтобы за нее бился кто-то еще более злобный. Итак, в воскресном выпуске «Observer» Берчилл попыталась скрыть клуб дыма, повисший над статьей Мур, за ядерным взрывом.
Помимо прочего, Берчилл нападала на тех, кто критиковал Мур, за то, что они критиковали женщину. По словам Берчилл, женщины вроде нее и Мур вынуждены были прожить всю свою жизнь женщинами. Они терпели менструальные боли, отбивались от сексуальных домогательств со стороны незнакомых мужчин, проходили через роды, встречались с менопаузой лицом к лицу и теперь наслаждались прелестями гормональной заместительной терапии. Женщины вроде нее и Мур не были бы собой, если бы их стали отчитывать и обзывать «мужики в бабской одежде» и «куча обоссанцев в плохих париках».
Ответ последовал мгновенно. Министр внутренних дел Великобритании, отвечающая за равенство – Линн Фезерстоун – незамедлительно объявила, что «выпад Берчилл против трансгендерного сообщества» был не только «отвратительным» и «гомофобской отрыжкой», но и тем, «за что «Observer» должен ее уволить». Она также призвала к увольнению редактора этой газеты. Сильно напуганное, издание «Observer» опубликовало свои извинения за эту колонку и быстро удалило ее со своего сайта. В тексте извинения, опубликованном редактором, объясняющем, почему газета решила «отозвать» статью после публикации, Джон Малхолланд писал: «Мы сделали ошибку, и в свете причиненной статьей обиды я приношу свои извинения и принимаю решение отозвать статью». Это было нечто почти неслыханное для британской журналистики. Пятью годами позднее сама Берчилл называла этот эпизод одной из причин того, почему ее карьера в журналистике, по ее словам, далее шла «против течения» [241]. Между тем, хотя женщина, которая требовала ее увольнения – Линн Фезерстоун – вскоре потеряла свое место в парламенте, ей сразу же дали пожизненную должность в Палате лордов.
Другим человеком, который пошел против того же течения, что и Биндел и Берчилл, была, пожалуй, самая знаменитая современная феминистка. Автор книги «Женщина-евнух» лишь раз сталкивалась с проблемой трансгендерности во всей полноте за всю свою карьеру. В своей книге 1999 года «Женщина целиком» Джермейн Грир посвятила десятистраничную главу («Пантомима на дам») высказыванию мнения, что людей, которые родились мужчинами, нельзя назвать женщинами. Несмотря на то, что это не было ее основной мыслью, она мимоходом упомянула «калечащие операции», на которые «соглашаются трансгендеры». Она осуждала тот факт, что многие трансгендеры, которые меняли пол с мужского на женский, выбирали «глубоко консервативные» формы тела, которые, по ее мнению, подкрепляли стереотипы. И она прекрасно осознавала, что ни одна из тех хирургических процедур, о которых часто говорилось с такой беспечностью, даже отдаленно не была простой. В 1977 году гендерная клиника при Стэнфордском университете заявила, что проводимая ею двухступенчатая процедура по смене пола в действительности требовала трех с половиной операций и что по меньше мере 50 % перенесших ее пациентов сталкивались с различными формами осложнений, часто превращая общение с врачами с пожизненную необходимость [242]. Грир также указала на то, что замечали очень немногие люди, но о чем вскоре начали беспокоиться родители детей, которые утверждали, что страдают гендерной дисфорией: это был тот факт, что трансгендер «идентифицируется как трансгендер исключительно на основе его или ее ощущений, которые могут быть усвоены, как и любой другой вид гендерного поведения, и подредактированы в той же мере, как это часто бывает с автобиографиями» [243].
В последующие годы Грир не касалась этой темы. Однако потребовалось всего пятнадцать лет для того, чтобы ее взгляды оказались за рамками приемлемой нормы. Ближе к концу 2015 года Грир должна была выступить с лекцией на тему «Женщины и власть: уроки XX века» в Университете Кардиффа. Однако значительное количество студентов не захотело слушать
