жестоко, и я не хочу принимать в нем участие». Вскоре он искренне извинялся за то, что был лишь «наполовину осознанным» и винил в этом свое воспитание. Потенциал для обвинений в оскорблении, обвинений в «шейминге» и новые позиции в иерархии недовольств, основанные на постоянно изменяющихся критериях, бесконечен. Но как это будет устроено? Равен ли толстый белый человек худому чернокожему человеку? Или существуют различные шкалы угнетения, которые должны быть известны всем, даже если никто никогда не объяснял, по каким правилам они работают, потому что эти правила были придуманы не рациональными людьми, а безумствующей толпой?
Возможно, вместо того, чтобы сводить себя с ума попытками решить эту нерешаемую головоломку, нам следует попробовать найти выход из этого невозможного лабиринта.
Что, если люди не угнетены?
Возможно, вместо того, чтобы искать угнетение и видеть его повсюду, мы можем начать двигаться к выходу из лабиринта, обращая внимание различные «группы жертв», которые не являются угнетенными и которые могут даже иметь преимущества. К примеру, исследования показали, что геи и лесбиянки стабильно зарабатывают в среднем больше, чем их гетеросексуальные коллеги. Существует множество возможных причин, и не в последнюю очередь – тот факт, что у большинства из них нет детей, и они могут провести несколько дополнительных часов в офисе, что идет на пользу и им, и их работодателю. Является ли это преимуществом именно для геев? На каком этапе гетеросексуалы могут сказать, что их несправедливо ущемляют на рабочем месте? Должны ли геи «сделать шаг в сторону», чтобы позволить своим гетеросексуальным современникам получить лучшие карьерные возможности?
В последние годы неравенство в оплате труда между различными расовыми группами постоянно усиливается. Хотя часто утверждается, что средний уровень дохода латиноамериканцев ниже, чем у афроамериканцев, а уровень дохода афроамериканцев – ниже, чем у белых американцев, никто не обращает внимания на группу, которая зарабатывает больше всех. Средний уровень дохода мужчин-азиатов в Америке неизменно выше, чем у любой другой группы, включая белых американцев. Нужно ли попытаться как-то выровнять эту цифру, понизив зарплаты азиатам на несколько процентов? Возможно, мы сможем избавиться от этой одержимости, если начнем видеть людей как личностей, основываясь на их способностях и не пытаясь навязать «позитивную дискриминацию» каждой компании и учреждению?
Поскольку самые экстремальные заявления продолжают звучать, люди склонны верить им и худшим вариантам развития событий. Например, в рамках опроса, проведенном «Sky» в 2018 году, было обнаружено, что большинство британцев (семь из десяти) уверены, что женщинам платят меньше, чем мужчинам, за ту же работу. «Гендерный разрыв в оплате труда», который существует на самом деле, происходит из среднего заработка в течение всей жизни и принимает во внимание различия в выборе карьеры, воспитании детей и стиле жизни мужчин и женщин. Но «гендерный разрыв» стал таким штампом в новостях и социальных медиа, что большинство людей приняли повсеместные разговоры о нем за свидетельство его существования и поверили в него. В Великобритании платить женщинам меньше за ту же работу, что и мужчине, незаконно с 1970 года, а в США – с 1963 года. Одним из результатов этого ошибочного суждения было то, что, хотя семь из десяти людей, участвовавших в опросе, думали, что женщинам платят меньше, чем мужчинам за ту же работу, почти такая же часть опрошенных (67 %) считали, что феминизм либо зашел слишком далеко, либо зашел так далеко, как должен быть зайти. Эта находка – воплощение замешательства нашего времени. Мы видим угнетение там, где его нет, и понятия не имеем о том, как реагировать на это.
Важные темы, которых мы избегаем
Одним из негативных последствий представления жизни как игры с нулевой суммой между различными группами, соперничающими за статус угнетенной, заключается в том, что оно отнимает у нас время и энергию для разговоров и размышлений о том, что нам нужно делать. Например, почему спустя все эти десятилетия феминистки не смогли более полно рассмотреть роль материнства в феминизме? Как всегда довольно честно признавала феминистка Камилла Палия, вопрос материнства является одним из нерешенных вопросов для феминисток. И это не такая уж маленькая тема, которую можно пропустить. Как писала сама Палия, «Феминистская идеология никогда честно не рассматривала роль матери в жизни человека. Изображение ею истории как мужского угнетения и женской жертвенности является ужасным искажением фактов» [272].
Когда ее попросили назвать трех женщин-героинь XX века, Палия сказала, что выбрала бы Амелию Эрхарт, Кэтрин Хепберн и Джермейн Грир: три женщины, которые, по ее словам, «символизировали бы новую женщину XX века». Однако, как она отмечает, «все эти женщины были бездетны. Вот одна из великих дилемм, с которыми сталкиваются женщины в конце XX века. Риторика феминизма второй волны полностью переложила всю вину за положение женщин на мужчин, в частности на „патриархат“… Фокус феминизма был сосредоточен исключительно на внешнем социальном механизме, который должен был быть уничтожен или реформирован. Он не учел сложной связи женщин с природой, то есть с деторождением». Или почему «в эту эпоху женщин-карьеристок произошло очернение и обесценивание роли материнства» [273].
Несправедливость, которая продолжается в связи с этим, приводит к тому, что предположения нагромождаются на несправедливость, а уродливые, человеконенавистнические представления о предназначении женщины укореняются в культуре. В январе 2019-го канал CNBC показывал сюжет, помеченный таким заголовком: «Вы сможете сэкономить полмиллиона долларов, если не заведете детей» [274]. И далее: «Возможно, ваши друзья скажут вам, что их дети сделали их более счастливыми. Скорее всего, они врут» [275]. Далее сюжет ссылался на проблемы «лишних обязанностей, работы по дому и, конечно, дороговизны всего этого». Или вот как недавно «The Economist» решил написать о том, что назвал «источником гендерного разрыва в оплате труда» – разрыва, который, по мнению этого журнала, берет свое начало в детстве. Одним из факторов, который лежит в основе того, что женщины в среднем получают меньше мужчин в течение свой карьеры, является тот факт, что именно женщины вынашивают детей. Как было написано в «The Economist», «наличие детей понижает размер зарплаты женщины в течение жизни – это результат, который известен как «расплата за ребенка» [276]. Сложно представить себе того, кто мог бы прочитать эту фразу – не говоря уже о том, чтобы написать ее – без содрогания. Если предполагается, что главная цель в жизни – это заработать так много денег, насколько это возможно, то, действительно, возможно, что наличие ребенка у женщины повлечет за собой «расплату» и таким образом не позволит ей иметь бо́льшую сумму на счету в банке к моменту ее смерти. С
