через забор, сбил замок с клетки, нащупал первую попавшуюся курицу, сунул ее в мешок и бросил сыну генерала. Вся операция прошла быстро и успешно. Мешок с курицей я спрятал за гаражами и только боялся, чтобы его не утащили собаки. На следующий день я пошел к своей лисе. Самым трудным делом оказалось просунуть курицу через решетку. Курица возражала против этого, билась и чуть не вырвалась. Лиса все это время наблюдала за мной с выражением на морде: «Что ты с ней возишься? Давай я тебе помогу!». Когда, наконец, курица оказалась у нее в комнате, лиса от радости подпрыгнула на месте, а потом начала за ней гоняться. Я убедился, что курица, наконец, в надежных зубах и быстро удрал, чтобы не быть пойманным за этим занятием. Когда через неделю я опять пришел проведать лису, то ее не обнаружил. Думаю, лису выпустили на волю, ведь в таком жалком виде она никому не была нужна. И рогатки тоже больше никогда нам не пригодились. Тогда мне было 11 лет.
Одним из наших развлечений в то время были походы в кино, которое показывали в воинской части по выходным. В летнее время кино показывали на открытой площадке, где были сделаны временные скамейки, а экран и киноаппарат устанавливали перед сеансом. Попасть в такой кинотеатр через забор и без билета не составляло труда для шпаны из близких и дальних мест. В первых рядах там обычно сидели «старики», а все остальные находились за их спинами. Некоторым пацанам доставляло удовольствие сидеть у самого экрана на земле, возле сапог «стариков». Из наших парней этого никто не делал — и с галерки нам было все хорошо видно, слышно и понятно. Все зрители обычно вели себя сообразно сюжету фильма: молчали в моменты тревог и переживаний и только при эротических сценах раздавались свист и улюлюканье солдат. Так, очевидно, реагировала молодая кровь на эротику, а это было не больше, чем поцелуи, в кино того времени. К осени, когда погода портилась и становилось холодно, кино показывали уже в актовом зале, расположенном внутри большой казармы — старинного австрийского здания. Попасть туда было уже сложно, так как на входе в казарму стояли дежурные, которым не велено было пускать посторонних. Однако солдаты проводили нас запасными ходами или втаскивали через окна первого этажа. Этот зал всегда был набит служивым народом. Мы обычно прятались в последних рядах, подальше от начальства. Те солдаты, которым были отведена галерка, никогда не сгоняли нас с занятых мест и стояли рядом весь фильм.
Однажды во время сеанса включили свет и дежурные под руководством офицера стали искать «безбилетных» зрителей. Видно, кто-то доложил о великовозрастных посетителях кинозала. Солдаты спрятали нас и в подходящий момент вытолкнули в коридор, чтобы мы скрылись. Мы понимали, что в случае поимки нас ждало наказание ложками. Поскольку все солдаты того времени носили свои ложки за голенищем сапога — а иначе им нечем было бы есть — удар такой ложкой по заднице ничем не отличался от хорошего удара пряжкой ремня. Те, кому «повезло» испытать это на себе, ходили с синяками и не могли сидеть несколько дней. Разумеется, мы, не битые дома, не желали для себя такой участи. А вероятность наказания была большой, поскольку мы уже превысили возрастной порог посещения воинской части. Коридор был большой, длинный, и при появлении в нем дежурных мы сразу были бы обнаружены и задержаны. Мы, нас было четверо, открыли первую попавшуюся дверь и оказались в классе тактического обучения. Нас никто не заметил, а когда шум в коридоре стих, мы стали осматриваться, где мы оказались. При свете уличных фонарей, мы увидели большой стол-макет со множеством макетов танков, пушек и солдатиков. Понимая, что это уже последнее наше посещение воинской части, осмелев, мы стали набивать карманы всякими сувенирами «на память» и вдруг поняли, что нам с этим добром пора скрываться. Уже дома, в переулке, каждый стал показывать, что он стащил. И тут один наш парень вытащил гранату. Мы с любопытством кинулись к нему посмотреть, но когда обнаружили, что на ней нет кольца, то еще быстрей кинулись в разные стороны вместе с ее теперешним хозяином. Оказавшись в безопасном месте, мы решили, что при отступлении и лазании через окна и заборы кольцо само выпало и теперь в любой момент граната может взорваться. Подождали некоторое время, думали, что просто взрыватель заел. Ничего не происходит. А что дальше делать? Решили спрятать ее на чердаке. Так в случае взрыва снесет только крышу и никто не пострадает: мало ли что там осталось после войны. Разумеется, что это должна быть крыша дома «хозяина» гранаты, и он пошел за ключами от своего чердака. Он установил там гранату на стропиле, поближе к крыше. Мы, соучастники этого действия, договорились хранить тайну, никому ничего не рассказывать. Однако переживаем, поскольку все мы соседи, плохо спим, нет аппетита, и все ждем взрыва. Так проходит несколько дней, и наши нервы сдают: мы принимаем решение принудительно взорвать гранату. Для этого в парке мы роем небольшой окоп в десяти метрах от бетонного основания забора школы для глухонемых, полагая, что они взрыва не услышат. В назначенное время «хозяин» снимает с чердака свою гранату, я оттягиваю сетку забора парка для беспрепятственной доставки гранаты к месту ее подрыва. Двое других наших соучастников останавливают на улице прохожих за сто метров от места переноса гранаты. Интересно, как они объясняли это людям, но на улице, возле забора парка, собралось несколько любопытных мужчин и женщин, которые с интересом наблюдали за происходящим. «Хозяин» с гранатой залег в окоп, скрылся в нем и долго не показывался. Очевидно, собирался с духом. Мы стали за стволами каштанов, которые росли возле забора, а рядом, за сеткой, стояли взрослые зеваки. Вот из окопа появляется рука и граната полетела в сторону бетонного основания. Я аж присел в ожидании взрыва, но взрыва не было. Рядом стоявшие зеваки никак не отреагировали, и их число даже увеличилось. Очевидно, они думали, что хорошо защищены сеткой забора, или не представляли, что должно произойти. Мы ждем, смотрим на окоп. Наш парень выглянул, спрятался, потом опять выглянул, вылез и пошел к гранате. Взял ее, долго крутил в руках, а потом швырнул в нашу сторону. Тут зевак как ветром сдуло, они, спотыкаясь, кинулись прочь от забора. От удара об стенку отлетел хвостовик гранаты и из нее посыпался песок.
