— Он кисточки любит, — решаюсь вмешаться я. У Дженнифер в студии стоят, ощетинившись кисточками, банки из-под консервов, и любимое дело Моргана — схватить целую горсть и гладить ласковой щетинкой по лицу, по полу, по стенам и одежде. Так что Барб, порывшись в коробке со всякими художническими принадлежностями, достает маленькую кисточку. Тут же он опускает ее в краску, оставляет на листе следы — и бумага испещряется линиями и точками.
Краем глаза я вижу отца Дилана, тихонько выходящего из классной комнаты; уходя, он улыбается и кивает мне. При этом что-то в нем выдает тревогу. Закрывшаяся дверь щелкает за моей спиной, и я слышу, как он идет по направлению к холлу — медленно, как будто сомневаясь. Это занимает несколько секунд.
Дилан смотрит туда-сюда, и вдруг глубокое молчаливое несчастье искажает его лицо. Он выгибается и начинает тяжело дышать. Затем раздается крик: «Па-а-апа-а-а!» Утешить мальчика невозможно. Учительница крепко обнимает его (сдавливание ведь обычно успокаивает), что-то ласково говорит ему, отвлекает, но он не перестает плакать.
— Папа! — задыхается он.
Если сказать ему, что папа скоро вернется — ничего не изменится. Он просто отсутствует здесь и сейчас. Он не здесь.
Морган на мгновение поднимает глаза на шум. Затем, невозмутимый, продолжает рисовать.
Назад — вперед. Вперед — назад.
— Привет, — говорит подошедшая девочка. Он проносится мимо.
Сегодня у Моргана — первый настоящий школьный выходной, и мы гуляем в парке неподалеку от дома. Морган бежит к урне на детской площадке и старательно опускает в нее деревянную щепочку. Затем возвращается и подбирает еще какой-нибудь кусочек коры с земли; недолго исследовав его, молча спешит с ним к урне. Кажется, это занятие не имеет конца. Мы практически полные хозяева на площадке — только я, он да еще вот эта маленькая девочка, чья мама присела на расшатанную скамейку.
Девочка, запустив ладони в рукава своей «дутой» розовой куртки, подпрыгивает: вверх — вниз.
— Привет, — повторяет она.
Морган спешит дальше.
Я мельком взглядываю на ее мать с некоторой беспомощностью; она тоже пожимает плечами в ответ.
— Привет! — улыбаюсь я девочке.
Она молча машет в ответ и убегает вприпрыжку.
Морган бегает по игровой площадке, крича: «Дукка-дукка-дукка!» Этот звук он обычно издает в минуты радости. Он хлопает ладонями; потом карабкается по веревочной «лазалке», прочно держась маленькими крепкими руками. Забравшись на вершину, молча, сощурившись, смотрит на небо.
Топ — топ — топ… Девчушка взбирается вверх рядом с ним.
— Привет.
Морган смотрит на небо.
— Привет. Приве-е-е-ет! — повторяет она.
Глаза у Моргана чуть сдвинулись, но на нее он не смотрит.
— Привет! — влезаю я. — Как дела?
— Нормально. — Она спускается вниз и возвращается к маме. Морган не обращает внимания на ее уход.
— Морган, если тебе кто-то говорит «Привет», надо в ответ тоже сказать «Привет».
Ответа нет.
— Холодный, — он прислоняется щекой к опоре «лазалки». — Холодный.
— Да, так и есть, — я тоже прикасаюсь рукой к металлу. — Холодный. Бр-р-р!
Он шлепает рукой по полой металлической трубе — она издает звук в тишине. Бом-м-м! Морган делает это снова и снова. Потом наступает черед следующей трубы: бим-м-м!
Длина у труб разная, поэтому и издают они разные ноты. Он прислоняется к трубе, глядя куда-то далеко, глубоко.
Бим-м-м!
Он возвращается к первой трубе, стучит по ней — потом снова ко второй. Бим-м-м! Пробует обе трубы одновременно, по очереди… призрачное эхо длится и длится, лицо Моргана застывает в каком-то озадаченном раздумье. Затем смотрит куда-то на другой край игровой площадки. Теперь она вся в нашем распоряжении; ничто не прерывает тишины выходного дня — на школьном дворе никто не шумит, только шуршит гравий под ногами да тихо раскачиваются баскетбольные корзины на ветру.
— Хо-о-олодно, — повторяет он.
— Посмотри-ка, — Марк кивает на Моргана. — Он занимался этим все время, всю мою «смену», с самого полудня.
Я сажусь на краешек постели Моргана и смотрю. Он вынимает букву-вкладыш из мягкого коврика в одном углу комнаты, бежит в другой угол, где сидит его кукла — Большая Птица-говорун — и сует букву в ее пластиковую лапу.
— Кей[31], — объявляет он молчащей птице. Несколько раз постукивает буквой по птичкиной лапе, потом забирает букву обратно, в другой угол комнаты. Возвращается оттуда со следующим вкладышем.
— Эл! — стук-стук. Он продолжает, не обращая внимания на нас, наблюдающих за ним.
— Вчера он так играл на улице, — говорит Марк. — Знаешь, у соседей, в саду, кусочки вулканического камня?.. Так вот, он подбирал эти камушки, подносил к Говорящей Птице и демонстрировал их ей.
Птица стоит без движения и какого-либо выражения. Смотрит куда-то вдаль.
— Эм, — объявляет ей Морган и уносит букву.
— Ребятам на детской площадке никогда ничего не покажет.
— Они для него… чрезмерны. Они хотят разговаривать.
Мы молча наблюдаем за продолжением игры, но дойдя до буквы Пи, Морган вдруг останавливается. Без единого слова хватает Марка и ведет его к двери комнаты и дальше — в кухню. Так можно передвигать шахматную фигуру с одного квадрата на другой. Потом берет руку Марка и показывает ею на полку.
— Попкорн? Ты покорна хочешь? Скажи.
Ничего.
— Тебе хочется попкорн? Попкорн? Скажи так.
Нет.
Спустя два дня, когда мы приехали на занятия, Морган вдруг начинает ныть.
— Хорошо-хорошо, дружок. В класс сегодня не пойдем.
В конференц-зале слишком жарко, как и во всех помещениях этого здания. Моргану неуютно: он извивается между мною и Дженнифер.
— Знаете, я найду чем его занять, — говорит Барб. Лезет в свою учительскую сумку и достает набор карточек под названием «Все, что двигается». Реактивный самолет, автопогрузчик, самосвал, рыбацкая лодка… Морган изучает каждую карточку — подолгу, глубоко погрузившись в это занятие; затем тянет мой палец к картинкам, чтобы я назвал их. После каждого моего слова он тоже по-своему произносит название карточки, а затем аккуратно переходит к следующей.
— Вертолет, — говорю я.
— Вел-та-лет-лет.
— И часто он вот так добавляет слоги к словам? — спрашивает Барб.
— Да, частенько.
— Бал-довый плямоугольник-ник.
Морган обводит пальцем контур одной из карточек. Ничего бордового на этой карточке нету, и я замечаю, как серьезно следит за его действиями Барб.
— Это у него кукла, Большая Птица-Говорун, — объясняю я. — К ней прилагаются отдельные детали: можно в лапу положить такую детальку, и она определит форму и цвет лапы. Поэтому-то для Моргана квадрат — это «оранжевый квадрат», прямоугольник — это «бордовый прямоугольник», ну и так далее.
На мгновение Морган поднимает глаза к Барб и встречается с ней взглядом, потом снова возвращается к своим карточкам.
— Ясно, — произносит она. — Это интересно.
Я, пожав плечами, улыбаюсь. Меня-то это совсем не беспокоит. В конце концов каждому немудрено сообразить, что бордовое — это бордовое, а прямоугольное — это прямоугольное.
Тут подъезжает на своей коляске Брюс:
— Ну что, начнем?
— Да-да, — отзывается Барб. — Так вот, мы хотели кое-что обсудить с вами насчет Моргана. Он, знаете, бывает… э-э…
— Теряет голову.
— Ну да. Вчера на занятии был взрыв. Пытался ударить нашего специалиста по трудовым занятиям. А дома много дерется?
— Нет, нет, что вы… Нет. Ну, иногда бывает.
Я опускаю взгляд на Моргана, занятого своими карточками, и взъерошиваю его волосы.
— Но никогда, если его оставляют в покое, — задумчиво говорит Дженнифер.
— А в других случаях?
— Он не агрессивный, нет. Он просто чувствительный. Когда чем-то по-настоящему увлечен, то внимания не обратит, есть кто в комнате или нет. Но если другой человек попробует прервать его — тогда он с ума сходит.
— То есть переключиться с одного занятия на другое для него проблема.
— Ну да. Но по-настоящему он тревожится… только здесь. Нам бы не хотелось, чтобы он возненавидел школу.
— Я вот думаю, — вступает Брюс, — не слишком ли рано мы перевели его на невизуальную работу.
— И у меня была такая мысль, — Барб кивает и поворачивается к нам. — Вы применяли дома систему PECS[32]?
— Что это такое?
— Это метод обмена карточками для общения. С него мы начинаем работу в классе. Морган умеет отслеживать символы и читать, но не слушает и не вовлекается в разговор. Вот мы и можем, чтобы вовлечь его в коммуникацию, опереться на его зрительные «склонности», на его любовь к картинкам. В этой системе все имеет свои обозначения на карточках. Когда ему что-то нужно — он подает соответствующую карточку. И двигаемся вперед маленькими шагами…
