Дисциплина
Я уже знаю, что вы думаете. «Дисциплина нынче в моде?» Одним словом, да. Были времена, когда малыши были вольны носиться как угорелые, не боясь никаких наказаний. Это было в 1972 году, и по улицам тогда текли соковые реки в кексовых берегах. А теперь невозможно даже толкнуть другого малыша в парке, чтобы тебя не усадили на скамейку на «тайм-аут», как преступника. Нам нужна реабилитация, а не «тайм-ауты». Перестаньте «считать до трех». Никто вас не боится. И что вы собираетесь делать после того, как доберетесь до трех? Заморозить время? Излить свой гнев в виде града и саранчи? Глупость какая!
Если бы вы знали, как выглядите, когда навязываете нам свои правила, вы бы перестали это делать. Ваше лицо приобретает оскал, как у вервольфа. Вы даже пахнуть начинаете по-другому (как мусор летом). Я написал это стихотворение в подарок своей матери после одной особенно трудной недели. Наслаждайтесь. Подумайте о том, как вы можете применить его к собственной жизни и снизить количество сердитых взоров и сморщенных лбов в собственном доме.
Ты становишься красивее, когда улыбаешься
Спасибо, что прошлой ночью пришла ко мне.
Так приятно знать, что ты не один на свете!
Мое одеяльце скрутилось жгутом во сне,
И мне показалось, что я слышу шаги медведей.
Ты долго шептала то угрозы, то обещания —
Забавно было смотреть, как ты стараешься.
Но в следующий раз помни (предупреждаю заранее):
Ты становишься красивее, когда улыбаешься.
Не надо так грозно хмуриться и смотреть букой,
Когда среди ночи меня одолевает жажда.
Обезвоживание – это страшная штука.
Вспомни – разве сама ты маленькой не была когда-то?
Пожалуйста, принеси мне правильную чашку.
Я мог бы выпить Нил – только бегать замаешься.
Попроще лицо, мама, это не так уж и тяжко!
Ты становишься красивее, когда улыбаешься.
Что это там, в холле?! И запах ужасный,
И выглядит это как-то неаппетитно, нехорошо.
Неужели это сделал ребенок прекрасный?!
Не будем называть имен: что прошло – то прошло.
Лизол и тряпка, совок и вода —
Как это прекрасно, когда делом ты занимаешься!.
Оставайся такою и помни всегда:
Ты становишься красивее, когда улыбаешься.
Ты одела меня с головы до ног,
Несмотря на то что об этом я не просил.
Со штанами боролась ты, боролся и сам я, как мог —
Под конец мы оба едва не лишились сил.
Теперь одежки мои ты увидишь сама.
Кучей свалены у порога: входишь – и спотыкаешься.
Эй, мама, прошу, не сходи с ума:
Ты становишься красивее, когда улыбаешься!
Днем и ночью ты – ангел мой, моя радость.
Правда, ангелы не знают слов, которыми ты ругаешься.
Так что если я вдруг устрою какую-то пакость,
Постарайся не топать, не орать и не плакать:
Ты становишься красивее, когда улыбаешься.
Никакая учеба нам не нужна. Когда ребенок достигает возраста малыша, он уже почти в совершенстве знает, что такое жизнь.
Если вы спускаете сотни или даже тысячи долларов каждый месяц на то, чтобы ваш ребенок мог засовывать в нос пластилин, вам следовало бы просто спустить эти деньги в туалет. По крайней мере, тогда вы можете насладиться крутым зрелищем. Не верите? Тогда спустите туда что-нибудь. Что угодно. Если это будет что-то меньше апельсина, то пройдет. Если больше – вы создадите приливную волну. Что так, что эдак – все равно здорово.
Социализация не является достаточным поводом для того, чтобы отдавать ребенка в садик. В свое время малыши сами научатся притворяться, что им нравятся люди. Возьмите те деньги, которые предназначались для детсада, и потратьте их на что-нибудь полезное, например на надувной домик.
Вы по-прежнему испытываете искушение записать ребенка в дошкольное учреждение? Тогда имейте в виду, что большинство малышей сделают этот опыт столь же болезненным для вас, как и для них самих. Популярные методы наказания родителей:
1. Называть воспитателя «мамочкой» (неважно, женщина это или мужчина).
2. Разбалтывать домашние тайны. Да, наставник вашего ребенка будет знать, что папа последние несколько ночей спит на диване, а мама осветляет усики на лице.
3. Кусать других детей. Нет лучше способа сказать «меня дома совершенно не воспитывают», чем пустить кровь приятелю собственными зубами.
4. Драться.
Недавно я получил душераздирающее письмо от малышки в возрасте двух с половиной лет, которая рассказывает о своем первом дне в детском саду. Запаситесь салфетками.
Привет, ЧМ!
Сейчас, когда я пишу это письмо, единственным источником света для меня является маленький ночник. Право, какая ирония! – сегодня не только огни в моем доме погасили на ночь: днем огонь погас и в моей душе. Лежа в своей колыбельке, я слышу, как они смотрят свои телесериалы, жадно зачерпывая горстями мои хлопья… Меня оставили одну – размышлять над событиями этого мрачного дня – в то время как они наслаждаются вечерним бездельем.
Очнувшись спозаранку от глубокой дремоты, влажная от пи-пи, которое просочилось через мой патентованный подгузник, я с удовольствием предвкушала утро, одухотворенное мелодиями любимого мультика. Но вместо этого меня принялись вертеть и запихивать в чистую одежду и новые туфли. Наверняка собираемся на ярмарку, предположила я. Мама нервничала. Папа явно витал в облаках. Глядя на деревья, проносившиеся мимо нашей машины, я замечталась, и наивная улыбка играла на моих губах. Я думала о сахарной вате, карусели и хот-догах, которые, как я полагала, ожидали меня в самом ближайшем будущем.
Потом мы припарковались возле здания, которого я никогда прежде не видела. Когда мы вошли внутрь, звуки юных голосов и запах детских тел разной степени чистоты ошеломили меня. Инстинктивно я схватила мать за руку и попросилась на ручки. Она крепко прижала меня к себе; казалось, она была испугана так же, как и я. Я хотела прошептать: «Давай убежим из этого места», – но вместо этого у меня получилось лишь долгое «НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!».
Не успела я сообразить, что происходит, как уже оказалась в ярко раскрашенной комнате. Что компенсировали все эти цветные обои? Какое учреждение скрывается под столь тонкой маской причудливости? Голова у меня шла кругом. Слева от меня маленькая девочка складывала кубики. Справа мальчик не старше трех лет выдал громкую реакцию и начал стаскивать с себя одежду.
Я обернулась и увидела лица матери и отца, которые опустились на мой уровень и приблизились ко мне. Я не слышала, что они говорили, из-за криков, звеневших у меня в ушах, но уверена, что это были слова «прощай навсегда». Они обняли меня, поцеловали, и хотя я до сих пор не могу поверить, что такое вообще могло произойти, они ушли.
Я расплакалась. О, как же я плакала!
А потом мы играли. Это было ужасно. Ужасно весело, но это ничего не меняет.
Спустя четырнадцать часов отец вернулся, как будто ничего не случилось. Мы сложили мои вещи и ушли. Что будет дальше, я не знаю. Хотя какая-то моя часть жаждет почти райских деликатесов, которых я отведала в этот день, – мягкий сыр на соленом крекере, м-м, божественно! – мир мой был потрясен до основания.
Расскажи людям о моей истории, ЧМ. И берегись! Это может случиться и с тобой.
С искренним приветом, Эми (два с половиной года)
Никогда в жизни не читал ничего более печального! Если кто-нибудь знает, где можно добыть эти крекеры с мягким сыром, дайте мне знать.
Домашнее задание. Подайте иск о введении предварительного судебного запрета на создание детских дошкольных учреждений в вашем округе.
Кому: мамочке
От кого: от Сладкого Малыша, он же Ангельское Личико, он же «беспомощный ребенок»
Тема: прошлый вечер…
Привет! У меня есть только один короткий вопрос – я ведь знаю, что нам предстоит напряженный день: я буду наблюдать, как ты занимаешься разными делами, – но что именно означает для тебя любовь? Мне любопытно.
Для меня это означает – подниматься с постели с ощущением неотложной необходимости, когда твой любимый человек просит попить в полночь, два часа ночи и, наконец, в четыре сорок пять утра, и не придавать этому особого значения. Я не вижу, как ты хмуришься во тьме, но слышу твой драматический вздох, и, честно говоря, меня это немного расстраивает.
Обслуживание потребителей – это не только обеспечение того, о чем тебя просят; это еще и отношение, и способ поставки. Будучи твоим супервайзером, я нахожу оскорбительный настрой «я предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь» не только вредным для наших отношений, но и воспринимаю его как угрозу хрупкому фундаменту доверия к другим людям, которое я безуспешно пытаюсь в себе развить.
