Ознакомительная версия.
Эти две силы находятся в таком хрупком равновесии, что малейшее увеличение любой из них ведет к глубоким эмоциональным потрясениям, сопровождающим процесс перехода к новому балансу сил. Появление эмоционального напряжения свидетельствует о том, что такой переход уже начался, при том что внешняя симптоматика появляется с определенным запаздыванием. Баланс сил очень чувствителен к тревоге. Сдвиг уровня семейного функционирования в сторону совместности может быть проиллюстрирован повышением тревожности у подростка, который начинает требовать для себя больше прав и свобод. Неуверенные в себе родители протестуют, но затем уступают требованиям, чтобы разрядить острую ситуацию. Теперь эта семья находится в равновесии, но на несколько более высоком уровне регрессии. Если провести аналогию с обществом, то этот пример соответствует ситуации, когда тревожная часть электората начинает требовать мира, гармонии, близости, заботы о других, больше прав и ждет принятия соответствующих решений. Силы индивидуации противостоят этому и настаивают на соблюдении принципов личной ответственности и приверженности прежнему курсу. Силы совместности обвиняют сторонников индивидуалистических позиций в иррациональности, жестокости, нелояльности и вредительстве, а силы индивидуации опираются на право личности действовать по собственному усмотрению. Если силы совместности добиваются успеха, силы индивидуации сдают свои позиции и система возвращается к эмоциональной гармонии с новой «нормой» возросшей совместности, пропорционально уменьшившейся индивидуации и немного возросшей регрессии. Если тревожный фон не уходит, силы совместности продолжают оказывать давление, и цикл повторяется. В более спокойные периоды процесс может колебаться вокруг точки равенства сил. Иллюстрацией может служить ситуация в обществе, когда силы совместности превалируют, наступают шаг за шагом, пока пропорция совместности существенным образом не превысит пропорцию индивидуации. После каждого шага устанавливаются новые нормы, стиль жизни меняется, чтобы соответствовать новому уровню совместности, а симптомы регресса усиливаются. Силы совместности продолжают оказывать давление, чтобы повлиять на выборы и назначения политиков и официальных лиц. Сторонники индивидуации терпят бедствие, утрачивают способность принимать решения. Жизнеспособные члены группы устраняются от дел, начинается господство всеобщей эмоциональной реактивности, насилия и хаоса. Финал слишком высокого уровня совместности наступает с уходом жизнеспособных членов группы, присоединения их к другим группам, другим кучкам людей, находящихся в состоянии бессильного страха, где они снова попадают в тесное сообщество, чувствуют себя там настолько отчужденными, что настаивают на совместности, и снова отчуждаются или же впадают в агрессию и начинают с остервенением уничтожать друг друга.
Баланс совместности – индивидуации нарушается также и при возрастании индивидуации. На уровне семьи иллюстрацией движения в сторону индивидуации является ситуация, в которой один ответственный член семьи пытается следовать своим собственным курсом. Например, это может быть мужчина, который старается быть таким мужем и отцом, каким его хочет видеть семья и который обещал сделать для этого все возможное, но у него ничего не получилось. Но когда он пытается стать таким мужем и отцом, который соответствует его собственным представлениям, и когда он, взяв на себя ответственность, делает шаги в этом направлении, он встречает немедленный эмоциональный протест: его упрекают в эгоизме и в том, что он никого не любит. Он может защищаться, контратаковать, просто замолчать – все это не помогает ему сдвинуться с прежнего уровня семейной совместности. Процесс индивидуации идет медленно, сложно, и прогресс ощутим только там, где имеет место твердое решение индивида идти своим курсом, несмотря на понуждения вернуться к прежней совместности. Успешной попытке обычно предшествует нескольких неудачных. Когда он будет в состоянии следовать своим курсом, не раздражаясь на своих оппонентов, семья может использовать последнее средство – интенсивную эмоциональную атаку. И если ему удается сохранить спокойствие, семья также успокаивается и соглашается на его уровень индивидуации. Теперь эта семья имеет гармоничный эмоциональный баланс с несколько более высоким уровнем индивидуации. Когда один из членов семьи делает успешный шаг в обретении своего «отдельного бытия», другие получают возможность сделать то же самое. В малых и больших социальных системах движение в сторону индивидуации инициируется отдельными сильными лидерами, уверенными в своей правоте, в том, что они смогут собрать команду единомышленников, имеющих четкие принципы, на которых будут базироваться их решения в случае усиления эмоционального противостояния. Большая социальная система меняет расстановку противодействующих сил такими же маленькими шагами, как и семейная система; после каждого из них происходит новая балансировка сил совместности – индивидуации. Здесь никогда не возникает угроза слишком большой степени индивидуации. Благодаря потребности человека в совместности ситуация не доходит до критической точки. Общество с высоким уровнем индивидуации обеспечивает своим членам колоссальные возможности роста, оно хорошо справляется с тревожностью, его решения просты и построены на законах и правилах, и оно привлекательно для других людей. Так было в Соединенных Штатах на протяжении всей истории страны. Основатели нации создали сильное законодательство, обеспечившее гарантии соблюдения прав отдельной личности. Эти гарантии были привлекательны для иммигрантов со всего мира. Падение уровня индивидуации произошло потому, что лидеры страны стали отступать от принципов. Когда общество вновь охватила тревога, они начали принимать решения, замешанные на сиюминутных эмоциях, и силы совместности снова стали доминировать.
Процесс регрессии зависит от такого сложного конгломерата сил, что пока еще невозможно разобраться, какая из них самая важная. В ходе этого процесса человек подвергается воздействию определенного типа тревоги. Человек – эмоционально реагирующее создание природы; он чуток к тревоге, как бы этого ни отрицал. Тревога, запускающая регрессию, в большей степени связана с дисгармонией человека и природы, чем с дисгармонией человека с себе подобными, как, например, в случае войны.
Можно выделить несколько проявлений регрессии. Силы совместности начинают подавлять индивидуацию; увеличивается число решений, направленных на снижение сиюминутной тревоги; все шире используется аргументация, построенная на причинно-следственных связях; преобладает сосредоточенность на «правах», исключающая проявление ответственности; уменьшается общий уровень ответственности. Возникает парадокс в отношениях между «правами» и ответственностью. Чем сильнее тревога, тем больше сосредоточенность на «правах», которые забивают «ответственность». Не может быть никаких прав без ответственного большинства, которое гарантировало бы эти права. Чем больше человек сосредоточен на своих собственных правах, тем меньше его интересуют права других. Сосредоточенность людей на правах разрушает саму цель, которой они хотят добиться.
Существует и другой парадокс, связанный с фокусировкой на совместности. Чем сильнее встревоженный человек стремится к единению, тем быстрее угасает у него желание добиться поставленной цели. Люди нуждаются в человеческой близости, но у них возникает аллергия на слишком большое ее количество. Чем выше тревога в обществе, тем больше людей меняют свое местожительство, концентрируясь в конечном итоге в крупных городах. Человек эмоционально отдаляется от окружающего его сообщества, что увеличивает его отчужденность; это вновь усиливает нужду в совместности, что вызывает тревогу по поводу слишком большой близости; в результате возникает большая отстраненность и отчуждение. Люди разными способами реагируют на свою отчужденность в «человеческом муравейнике». Кто-то уходит в полную изоляцию, находясь в самом центре этого скопища людей. Другие, не способные достичь близости с теми, кто им важен и интересен, уходят в замещающие отношения, изредка или на короткое время сближаясь с аутсайдерами и совершенно случайными людьми.
Сексуальность – это один из мощных механизмов достижения близости. По мере того как возрастает уровень тревоги, регрессия и потребность в близости и когда невозможно достичь близости в своей собственной семье, все большее количество людей ищет близости вне семьи, активизируя свои сексуальные контакты. Внебрачный секс становится все более частым явлением, а число разводов постоянно растет. Возраст начала активной сексуальной жизни снижается, все ближе подступая к подросткам и старшеклассникам. Замкнутым людям, чья сексуальность в большой степени существует в фантазии, становятся все более доступны порнография и эротические фильмы. Формы сексуальности, которые ранее не одобрялись обществом и считались перверсией, теперь признаются вполне приемлемыми. Общинное проживание, многие годы оцениваемое обществом как своего рода эксперимент, теперь стало частью обыденной жизни для самых тревожных и наименее стабильных групп молодежи. Сексуальную революцию во всех ее многообразных формах тоже можно считать продуктом регрессии. Другое свидетельство тревоги и регрессии, дополняющее общую картину, – это злоупотребление наркотиками. Еще один продукт регрессии – насилие, являющееся важной составной частью комплекса «тревога – регрессия». Рост насилия в его самых разнообразных формах непременно следует за активизацией сил совместности. Общество, которое переживает регресс, не в состоянии справиться с растущей преступностью иначе, чем через снижение уровня регрессии. В состоянии регресса общество постепенно снижает свои «нормы» в отношении бизнеса, профессионального труда, правительства и социальных организаций в такой степени, чтобы они соответствовали общему регрессу.
Ознакомительная версия.
