все-таки очень немногие, а уж географов или историков, которым довелось навестить столь отдаленные земли, и вовсе можно сосчитать по пальцам. Написать же о невиданных существах, обитавших на берегах Инда и Ганга, хотелось каждому. Впрочем, многих из этих животных трудно назвать в полной мере мифозоями. Например, прославленный Ктесием «
червь», водившийся в водах Инда, скорее всего, имел прототипом какого-нибудь заурядного питона. Но в описании греческого врача (да еще и в пересказе Фотия) получилось достаточно примечательное существо:
«В реке Инд обитает червь, по виду напоминающий тех, что живут на смоковницах, длиной он около семи локтей; толщина же его такова, что десятилетний мальчик с трудом может обхватить этого червя. На верхней и нижней челюсти у него по зубу, ими он ловит добычу. В дневное время он укрывается в речном иле, ночью же выползает, и, если ему попадается какое-либо животное, будь то бык или верблюд, он хватает его и тащит в реку, где пожирает целиком, оставляя только чрево. Ловят его с помощью большого крюка на железной цепи, привязав к нему козленка или ягненка. После этого червя на тридцать дней подвешивают, предварительно подставив сосуды. За этот срок из него вытекает столько масла, что оно могло бы наполнить десять аттических чаш. По истечении тридцати дней червя выбрасывают, а масло доставляют царю индийцев, и только ему одному, ибо никому другому не дозволено брать ни капли. Это масло сжигает все, на что попадает, будь то дерево или животное. И невозможно ничем унять этот огонь, лишь только большим количеством глины, причем густой» {329}.
Подобных «червей», но только обитающих в водах Ганга, описывает Солин. Он сообщает: «У этих червей два щупальца, каждое семи локтей в длину. Червь этот настолько силен, что мертвой хваткой вцепляется в хобот слона, пришедшего на водопой, и увлекает его в пучину» {330}.
В «Собрании достопамятных сведений» Солин уделил животным Индии небольшую главу. Он описывает гигантских змей, попугаев, единорога (так он, вероятно, называет носорога), угрей, достигающих 300 футов (около 90 метров) в длину… Солин пишет: «Водится здесь животное эал, похожее на лошадь. Хвост у него как у слона, цвет черный, челюсти кабаньи. Рога у него больше локтя длиной, причем они подвижны, так что ими можно управлять в зависимости от избранной эалом тактики боя. В бою эал один свой рог выдвигает вперед, а другой отодвигает назад, поэтому, если при ударе первый рог на что-нибудь наткнется, острие второго довершит дело. Его сравнивают с гиппопотамом: действительно, он очень любит плескаться в речной воде» {331}.
Не исключено, что прототипом эала тоже послужил носорог. Более загадочным животным выглядит описанная Солином левкрокота. «Левкрокота всех животных превосходит быстротой. Величиной она с дикого осла, круп — как у оленя, грудь и голени — как у льва, голова куницы, копыта раздвоенные, пасть разверста до самых ушей, вместо зубов — сплошная кость. Таков ее внешний вид, голосом же она подражает человеческой речи» {332}.
Но самым, наверное, интересным из мифозоев Индии, о которых рассказывается в книге Солина, была мантикора (некоторые называют ее мантихорой или мартихорой): «Водится здесь и зверь, называемый мантихора. У него три ряда зубов, которые при смыкании челюстей заходят друг за друга. У мантихоры человеческое лицо, глаза серые, схожее со львом тело кроваво-красного цвета, а хвост с жалом, словно у скорпиона. Он издает свист, напоминающий звучание согласно играющих свирелей и труб. Мантихора обожает человеческое мясо. Ноги у него так мощны, прыжок так далек, что его не может остановить никакое удаление, никакое препятствие» {333}.
О мантикоре рассказывали очень многие античные авторы. Первым, чье воображение поразил этот замечательный зверь, был, вероятно, Ктесий — именно на него очень часто ссылаются более поздние писатели. И описания мантикоры у них — и у Аристотеля, и у Плиния, и у Элиана — очень похожи на описание Ктесия. Правда, некоторые наиболее скептически настроенные авторы не рискнули повторить рассказ Ктесия о том, что мантикора «поднимает хвост и мечет свои жала подобно стрелам», но в остальном их сообщения почти совпадают. Сам же Ктесий, в пересказе все того же Фотия, сообщает об этом хищнике:
«Лицо его подобно человеческому. Это животное размером со льва, а цветом красное, как киноварь. У него три ряда зубов, уши как у человека. Хвост скорпионий, на его конце находится жало размером более локтя. По обеим сторонам хвоста расположены боковые жала, и, как у скорпиона, имеется жало и на голове. Итак, любого, кто к нему ни приблизится, он убивает своим смертоносным ядом. Если кто-либо издали угрожает ему, то это животное защищает себя и спереди — поднимает хвост и мечет свои жала подобно стрелам, — и сзади, вытянув хвост. Жала же его летят на расстояние одного плетра [111], и все, кого оно таким образом ранит, умирают, за исключением слонов. Жало мартихоры длиной около одного фута, а толщиною с тончайшую тростинку. <…> Мартихора в переводе на греческий означает „антропофаг“ (человекоядное), поскольку оно чаще всего убивает и пожирает людей; однако питается оно и другими живыми существами. Сражается мартихора и когтями, и при помощи жал. На месте тех жал, которыми оно выстрелило, вырастают новые. Эти животные многочисленны в Индии. Убивают же их, метая в них копья со спин слонов» {334}.
Эдвард Топселл [112], автор знаменитых бестиариев начала XVII века, предположил, что мантикора Ктесия — это то самое существо, которое Авиценна зовет марион или марикоморион. Топселл, ссылаясь на Авиценну [113], сообщает, что, когда индийцы ловят детенышей этого замечательного животного, они бьют их по заду и хвосту с тем, чтобы прекратить рост ядовитых жал. Только после этого зверей можно приручать без опасности для себя. Кроме того, Топселл высказывает неожиданное предположение, что мантикора и левкрокота — одно и то же животное. Впрочем, эта точка зрения представляется сомнительной.
Если во времена поздней Античности мифические животные населяли в основном окраины Ойкумены, то с наступлением Средневековья многих из них стали видеть (и даже специально выводить) в густонаселенных районах Европы. Конечно, в далеких и малоизученных землях по-прежнему во множестве обитали разнообразные диковинные существа — об этом свидетельствовали ученые, путешественники, особенно паломники и миссионеры, которые с благочестивыми целями отправлялись в неведомые края. Известен, например, документ V–VI веков, озаглавленный «Жизнь, деяния и предивное сказание о святом отце нашем Макарии Римском, поселившемся у крайних
