белое туловище, а голова красная, глаза же голубые. На лбу у них красуется рог, в один локоть длиной. На расстоянии восьми пальцев от своего основания рог имеет совершенно белый цвет, на острие он багряно-красный, остальная же, средняя, его часть — черная. Из этих рогов изготовляются кубки. Говорят, что те, кто пьет из них, избавляются и от судорог, и от падучей; и даже яд не действует, если до его принятия или после выпить из такого кубка вина, воды или чего-нибудь другого»
{344}.
Позднее Солин писал о животных Индии: «Но всех ужаснее единорог — чудовище, издающее страшный рев, с лошадиным телом, слоновьими ногами, свиным хвостом и головой оленя. Из середины его лба торчит сверкающий ослепительным блеском рог в четыре фута [118] длиной. Он такой острый, что легко протыкает все, что ни попадается. Единорог не дается человеку в руки, так что его можно убить, но поймать нельзя» {345}.
Плиний описывает не только индийских, но и африканских единорогов, имеющих голову оленя, ноги слона, хвост кабана, общую форму лошади и прямой черный рог в два локтя длиной посреди лба.
Единороги встречались и в Европе, в частности в Геркинском лесу на территории Германии. Цезарь в своих «Записках о галльской войне» о них пишет: «Здесь водится бык с видом оленя; у него на лбу между ушами выдается один рог, более высокий и прямой, чем у известных нам рогатых животных. В своей верхней части он широко разветвляется наподобие ладони и ветвей. У самки такое же сложение как у самца: ее рога имеют такую же форму и такую же величину» {346}.
Возможно, эти, европейские, единороги не обладали теми замечательными свойствами, которые были присущи индийской популяции. Во всяком случае, если бы их рога могли исцелять от судорог и падучей, Цезарь, страдавший эпилептическими припадками, непременно заинтересовался бы редкостным животным. Впрочем, не исключено, что будущий диктатор не был знаком с сочинениями Ктесия, а древние германцы не пожелали провоцировать массовое истребление единорогов, каковое, безусловно, произошло бы, если бы римляне узнали о целебных свойствах их рогов.
Впрочем, если варвары и проявили осмотрительность, то она помогла лишь ненадолго. Уже в александрийском «Физиологе» дается не только описание единорога, но и рекомендации по его поимке. В тексте книги о нем говорится: «…небольшое животное, подобное козленку, молчалив и кроток весьма; и не может охотник приблизиться к нему из-за того, что сила его велика. Один рог имеет в середине головы его. Как же ловится? Девицу чистую бросают перед ним, животное устремляется к груди ее и сосет. И берут его к царю во дворец» {347}.
Других вариантов поимки единорога не существовало. Византийский купец Козьма Индикоплов, написавший в VI веке богословско-космографический трактат «Христианская топография», сообщает, что единорог никогда не дается живым в руки охотников и, если ему грозит поимка, бросается в пропасть. Правда, Козьма был человек весьма образованный, хотя и считал Землю плоской и прямоугольной, вытянутой с востока на запад и омываемой со всех сторон океаном. Но если отрешиться от этого, не слишком оригинального для тех времен взгляда на географию, в книге Индикоплова есть немало ценных научных сведений. Он объездил чуть не весь известный европейцам мир, в том числе Эфиопию и Индию, и с редкостными животными был знаком не понаслышке. На Руси бытовало немало списков его книги, обычно богато иллюстрированных. Примерно до XVI века единорог в них нередко изображался как животное, строением лап, головы и хвоста явно тяготеющее к семейству кошачьих.
Впрочем, на Руси вообще имелось свое представление о единороге (которого здесь часто называли инорогом). Так, когда в XVI веке на русский язык с немецкого было переведено энциклопедическое произведение «Луцидариус» [119], переводчик дополнил описание этого замечательного зверя собственной вставкой, в которой сравнил его с лисой («и утварью яко лисица» {348}).
На Западе таких единорогов не знали — в XIII веке их чаще изображали похожими на медвежат с небольшим рогом, отогнутым назад. Единороги XIV века обычно выглядели как олени, только без копыт, с раздельнопалыми лапами. И лишь позднее это животное приобретает черты небольшой лошадки с витым рогом на лбу. Уже упомянутый «Луцидариус» сообщает, что рог этот «светел, яко карбункул камень [120], и сечет, яко меч». Живший в XVI веке греческий писатель и богослов св. Дамаскин Студит рассказывает, что рог единорога тверд, как железо, прям, как стрела, и черен. Студит также пишет, что у единорога желтая шерсть, хвост как у вепря и пасть как у льва. Он любит одиночество; отбиваясь от охотников, наносит удары ногами. Самцов своего пола самец-единорог не переносит и, видя их, свирепеет {349}.
Отметим, что данные по поводу разнополости этих животных противоречивы. Имеются веские свидетельства того, что единороги были существами однополыми и размножались вегетативно. О продолжительности жизни единорога и о способе его размножения, со ссылкой на русские азбуковники (толковые словари) XVI–XVII веков, сообщается в энциклопедии Брокгауза и Эфрона: «…зверь подобен есть коню, страшен и непобедим, промеж ушию имать рог велик, тело его медяно, в розе имать всю силу. И внегда гоним, возбегнет на высоту и ввержет себя долу, без накости пребывает. Подружия себе не имать, живет 532 лета. И егда скидает свой рог вскрай моря и от него возрастает червь; а от того бывает зверь единорог. А старый зверь без рога бывает не силен, сиротеет и умирает» {350}.
Авторы настоящей книги истратили немало сил, пытаясь выяснить, что такое «накость», без которой, согласно азбуковникам, пребывает единорог. Слова этого они в словарях не нашли, но зато обнаружили глагол «накащивать», что может означать «намарать» или «нагадить». Далее мнения авторов разделились. Один из них считал, что слово «накость» использовано в смысле сугубо телесном — единорог не производит физиологических выделений. Второй же автор полагал, что отсутствие пресловутой «накости» следует понимать скорее в духовном смысле — как праведность жизни, тем более что единорог и «подружия себе не имать». Вопрос этот так и остался открытым.
Христиане очень часто ассоциировали единорога с образом Христа. Был он связан и с образом Девы Марии, поскольку смирять его могли лишь девственницы. Еще во II–III веках автор александрийского «Физиолога» предлагает: «Сравните это животное с образом Спаса, „ибо воздвиг рог в доме Давида, отца нашего“, и „рогом спасения стал нам“» {351}. Позднее государства, города и дворяне Европы охотно помещали единорогов на своих гербах, что
