Сима и Рьгла. Кроме того, разные источники упоминают Симарьгла, Семаргла, Сима Рьгла, Сима Регла, Симаергля, Simaergla и т. п. Известный исследователь русского фольклора А. С. Фаминцын еще в XIX веке предположил, что когда-то древний переписчик по ошибке заменил в слове «Ерыло» букву «ы» двумя буквами «ьг», после чего его растерянные последователи стали исправлять ошибку каждый по своему разумению. На самом же деле имелся в виду некий Сим Ерыло, известный нам сегодня как Ярило — славянское божество или персонаж, связанный с плодородием. Что же касается загадочного слова Сим, то некоторые исследователи считают, что оно переводится как «гений», «полубог», а в многочисленных изображениях «крылатого пса» видят одну из разновидностей одноглавых драконов. В существовании на Руси таких драконов, во всяком случае, сомневаться не приходится.
Присутствует в русском бестиарии и еще одно существо, которое, по мнению исследователей, появилось на свет благодаря небрежному писцу. Это замечательная райская птица алконост [123]. Впрочем, нельзя сказать, что до появления на Руси письменности и неизбежно связанных с ней ошибок птицы этой не существовало вовсе. Птица была, но называлась она «зимородок», а по-гречески — «алкион». Происхождение ее подробно описано у Овидия: Алкиона, жена фессалийского царя Кеика, увидев в штормовом море тело утонувшего мужа, кинулась в воду и превратились в зимородка. Видя такую любовь, сердобольные античные боги оживили ее супруга.
В птиц превратились они; меж ними такой же осталась,
Року покорна, любовь; у птиц не расторгся их прежний
Брачный союз: сочетают тела и детей производят.
Поскольку Алкиона была дочерью бога ветров Эола, отец обеспечил ей благоприятный режим для высиживания птенцов.
Зимней порою семь дней безмятежных сидит Алкиона
Смирно на яйцах в гнезде, над волнами витающем моря.
По морю путь безопасен тогда: сторожит свои ветры,
Не выпуская, Эол, предоставивши море внучатам {358}.
Греки считали, что Алкиона сидит на яйцах в течение двух недель — по неделе до и после зимнего солнцестояния — и что в это время на море устанавливается тихая погода. Аристотель в «Истории животных» писал: «Зимородок порождает во время зимнего поворота, потому и зовутся (когда поворот происходит при спокойной погоде) семь дней до поворота и семь после „зимородковыми днями“» {359}.
Естественно, что птицу, имевшую столь замечательное происхождение, высокое покровительство, да еще и способствующую безопасности мореплавания, упоминали многие авторы. Сообщил о ней в своем «Шестодневе» — своего рода энциклопедии — и болгарский писатель X века Иоанн Экзарх. Книга его попала на Русь, здесь ее стали копировать, и в дошедшем до нас списке XIII века, в предложении «Алкионъ есть птица морская», первые два слова написали слитно. Так родилась замечательная птица Алконостъ.
Со временем привычки ее изменились. В «Азбуковнике» XVII века уже сообщается, что, почувствовав скорое вылупление птенцов, алконост «взимает въ яйцах чада своя и носит на среду моря и пущает во глубину», после чего «алконостова яйца излупятся в воде, во глубине, вышед же, познают родителя своя…» {360} Особая ценность яиц алконоста заключалась в том, что они не портились, поэтому их вешали в церквях под паникадилом.
Постепенно произошла миграция алконостов с морского побережья в окрестности рая и в сам рай. Кроме того, претерпел изменение и их внешний вид. Теперь у алконоста имелись женская голова и женские же руки, в которых нередко был зажат свиток с душеспасительными изречениями. Существует, например, изображение алконоста со свитком следующего содержания: «Праведницы во веки живут и от Господа мзда им и попечение их пред Вышним сего ради приимут». Очень любимо это животное было у старообрядцев. Первое известное изображение алконоста встречается в книжной миниатюре XII века, но подлинный расцвет популярности этой замечательной птицы относится к XVIII–XIX векам — времени расцвета лубочных картинок. Как правило, картинки изображают алконоста в раю, а сопроводительный текст разъясняет подробности его образа жизни:
Птица райская алконостъ:
Близ рая пребываетъ.
Некогда и на Ефрате реце бываетъ.
Егда же в’ пении гласъ испущаетъ
тогда и сама себе неощущаетъ.
А кто во близости ея будетъ,
той все в’ мире семъ позабудетъ.
Тогда умъ от него отходить и душа его ис тела исходитъ.
Таковыми песньми святыхъ оутешаетъ
и будущую им радость возвещаетъ.
И многая благая темъ сказуетъ
то и яве перстомъ оуказуетъ {361}.
На алконоста во многом похожа другая замечательная птица — сирин. Она тоже обитала в раю и обычно сидела на усыпанном яблоками дереве познания добра и зла — по крайней мере, лубки изображают это дерево усыпанным яблоками. История сирина также уходит корнями в глубокую Античность — ее предками были те самые сирены, которые заманивали мореходов своим пением. Впрочем, как мы уже писали, ко временам Платона сирены осознали порочность своей прежней жизни и переселились в небесные сферы, где продолжали петь, но уже без всякого вреда для людей, во благо гармонии космоса. Наиболее вероятным представляется, что именно эти существа и стали предками славянских райских сиринов.
Хотя надо отметить, что раскаялись далеко не все сирены. Некоторые из них, изменившись физически, сохранили нравы, идущие из ранней Античности: в Средние века в Европе появились существа с тем же названием и теми же повадками. Верхняя часть туловища у них была женская, а нижняя напоминала рыбий хвост. Позднее они получили название русалки, но слово «сирены» применительно к ним до сих пор бытует в некоторых языках. Однако в славянском раю обитали существа, сохранившие физическое сходство с античными сиренами и сочетающие черты женщин и птиц. Правда, с некоторыми из них на Руси произошла странная метаморфоза: теперь это были жены, которые «от пояса до верху обличие лица струсова имут, струс бо птица и пером красна… а от полу к ногам женский стан» {362}.
Но главной наследницей платоновских сирен, певших в небесных сферах, стала, конечно же, райская птица сирин. Она имела такое же строение, что и античные сирены: у нее были женская голова, птичье туловище (на котором могли обозначаться женские груди), птичьи крылья, лапы и хвост. Протопоп Аввакум [124] называл сирина «краснопеснивой» птицей и сообщал, что она обитает «к востоку близ рая, во аравитских странах, в райских селениях живет и, егда излетает из рая, поет песни красныя и зело неизреченны и невместимыю человечю уму; егда
