Буль уничтожительно описывал "звериную внешность этого мускулистого нескладного тела и головы с тяжелой нижней челюстью, которая указывает на преобладание чисто животного начала над функциями разума... Какой контраст с людьми последующего периода, с людьми кроманьонского типа, которые имеют уже изящное сложение и благородную голову с прямым высоким лбом - недаром кроманьонцы оставили после себя столько свидетельств своей сноровки в изготовлении орудий, интереса к искусству и религии и способности мыслить абстрактно и первыми заслужили славное наименование Homo sapiens". Буль готов был даровать неандертальцам почетное право принадлежать к роду Homo, но выделил их в отдельный тупиковый вид, который давным-давно вымер.
Марселен Буль пользовался большим уважением и славился упорством и добросовестностью - добродетели, которые усугубили серьезность его ошибок. Между 1911 и 1913 годами он выпустил три тома, в которых изложил свои выводы самым подробным образом. Уверенный тон этих монографий и обилие всевозможных подробностей одинаково воздействовали и на ученых и на широкую публику. Хотя горстка специалистов по доисторическим временам продолжала упорно верить, что неандертальцы - вполне нормальные предки современного человека, все, кроме них, считали научно доказанным невозможность такого происхождения ввиду явной близости неандертальцев к человекообразным обезьянам.
Однако выводы Буля были приняты не только из- за убедительности их изложения. Косвенные данные указывали на эволюционный пробел между неандертальцами и кроманьонцами - признанными предками современных людей. Даже если неандертальцы и не были столь звероподобны, как полагал Буль, они, бесспорно, выглядели по-иному, чем кроманьонцы, и никому еще не попалась окаменелость, которая указывала бы на эволюционный переход от неандертальцев к такому современному красавцу, как кроманьонец. А потому было легче предположить, что кроманьонцы представляют собой особую линию, которая существовала в Европе (или где-то еще) на протяжении всей эры неандертальцев - а может быть, и раньше.
Далее, археологи не находили связи между культурой кроманьонцев и неандертальцев. Каменные орудия кроманьонцев выглядели куда более искусно выделанными, чем орудия неандертальцев. А ведя раскопки в пещерах, ученые порой обнаруживали "стерильные" (без каких-либо орудий) слои, отделявшие неандертальские слои от кроманьонских, из чего следовало, что какое-то время пещера оставалась необитаемой. Стерильные слои рассматривались как доказательство того, что неандертальцы вымерли, практически не соприкоснувшись с кроманьонцами.
В течение нескольких десятилетий после работ Буля почти никто не утверждал, что неандертальцы - все-таки предки современных людей. Его истолкование имеющегося материала не только было полностью принято большинством ученых, но и дало толчок для еще менее лестных характеристик. Например, видный английский антрополог Эллиот Смит писал в 20-х годах о "неуклюжем и безобразном неандертальском человеке", чей "нос не отделен от остального лица, и вместе они образуют то, что у другого животного было бы названо рылом". Далее он указывал, что неандертальского человека портило не только "грубое лицо" и "на редкость неизящное сложение", но вдобавок он, весьма возможно, "был покрыт косматой шерстью". Вопреки несомненному факту, что рука неандертальца была вполне человеческой, Смит утверждал, будто "она была лишена того тонкого и удивительно гармоничного взаимодействия большого пальца с остальными четырьмя, которое принято считать одним из характернейших человеческих свойств".
Учебники антропологии начали изображать неандертальца в той позе, которую постулировал Буль, - очень сутулым, с подогнутыми коленями. Таким образом, центр тяжести его тела оказывался вынесенным за пределы опоры, и по всем законам физики он должен был бы упасть ничком. Художники, иллюстрировавшие учебники, выходили из положения, изображая неандертальца, делающего широкий шаг - по-видимому, чтобы устоять на ногах, он должен был непрерывно ходить. Ну, а писатели-беллетристы... Что же, требовать от них сдержанности было бы несправедливо. В рассказе "Косматое племя и его война с людьми" Герберт Уэллс создает такой портрет неандертальца: "Волосатый, а вернее, косматый, с широким, точно маска, лицом, с огромными надбровными дугами, но почти безлобый, он, вероятно, внушал ужас нашим пращурам, когда с огромным куском кремня в лапе бежал, выставляя голову вперед, точно павиан, а не откидывая ее, как делают люди". Неандертальский лексикон, по Уэллсу, исчерпывался в основном покряхтыванием вроде "Эк!" Как и следовало ожидать, рассказ завершается безвременной и насильственной кончиной этих зверюг.
Буль изобразил неандертальцев такими, что было непонятно, как они вообще умудрялись существовать, а уж о полноценной деятельной жизни и говорить не приходилось. Однако если широта распространения может служить мерилом успеха, то они, по-видимому, чувствовали себя в своем мире очень неплохо. С течением времени неандертальские окаменелости были обнаружены в Европе повсюду, начиная от Румынии и Крыма на востоке и до острова Джерси и Испании на западе. Но до тех пор, пока все эти находки ограничивались пределами Европы, неандертальцы по-прежнему могли рассматриваться как локальная ошибка эволюции, и специалисты оставляли за собой право утверждать, что эволюционный процесс, приведший к появлению современного человека, протекал где-то еще в пока не обнаруженном Эдеме. (Эта тактика ухода от проблемы получила название доисторической школы "где-то там".)
Но зверочеловеку не сиделось на месте. В 1921 году горняки, добывавшие свинцовые и цинковые руды в Северной Родезии, в тысячах километров от Европы, нашли человеческие кости, напоминающие неандертальские. Эти окаменевшие фрагменты были обнаружены в пещере на горе Брокен-Хилл, которая высится над плато к северу от реки Замбези. Точно датировать их не удалось, но найденные там же каменные орудия и кости вымерших животных указывали на значительную древность.
У этого человека был низкий череп и покатый лоб, как у европейских неандертальцев. Надглазничный валик был гораздо массивнее, чем у прежних находок. Но в одном отношении он походил на современного человека больше европейских неандертальцев - кости его конечностей были более прямыми и тонкими. (Имелась у него и еще одна особенность, любопытная, но большого значения не имеющая,- зубы его были совсем разрушены. Это самый первый из известных случаев заболевания зубов, возможно объяснявшийся большим количеством меда в его пищевом рационе.)
Новая находка получила название "родезийский человек". Где было его место в системе эволюции? Некоторые ученые мужи, следуя примеру Вирхова, провозгласили, что это чуть ли не наш современник, только изуродованный болезнью. Английский специалист, которому было поручено дать научное описание костей, впал в противоположную крайность. По примеру Буля он объявил, будто строение таза "не оставляет сомнений, что походка родезийского человека была обезьяньей и на ходу он горбился". Далее утверждалось, что это существо "стоит еще ближе к шимпанзе и горилле, чем неандертальский человек".
Однако большинство ученых согласились с предположением, что этот человек был африканской разновидностью тупикового неандертальского типа. Напрашивалось предположение, что еще какая- то его разновидность могла обитать в Азии. И действительно, в 1931 году на берегах реки Соло на острове Ява - на родине питекантропа в Юго-Восточной Азии - были найдены остатки 11 примитивных людей, которые получили общее название "солойский человек". Они были сильно повреждены, но все-таки фрагментов сохранилось достаточно, чтобы установить их родство с неандертальцами, хотя толщина черепной крышки указывала на еще более низкую ступень эволюционного развития. Огромная пустота между Явой и Европой заполнилась благодаря очередной находке - на этот раз в горах Байсунтау на юге Советского Союза, в полутораста километрах от сказочного Самарканда. В пещере на утесе Тешик-Таш ("Изрытая Скала") были обнаружены окаменевшие останки мальчика, несомненно неандертальца.
В начале 30-х годов англо-американская экспедиция занималась поисками окаменелостей в Палестине. Удача ждала их в двух пещерах на склонах горы Кармель, вздымающейся на берегу Средиземного моря неподалеку от города Хайфы. Сначала в Мугарет-эт-Табун ("Пещере Печи") археологи нашли женский скелет, бесспорно неандертальский, но с более высоким черепом и менее покатым лбом, чем обычно. Раскопки в Мугарет-эс-Схул ("Пещере Козлят") обнаружили 10 скелетов. Некоторые походили на неандертальские, другие выглядели менее примитивно, а один приближался к типу современного человека: хотя надглазничный валик у него сохранял неандертальскую массивность, лоб был почти прямым, челюсть менее тяжелой, подбородочный выступ четче очерчен, черепная крышка имела вполне современную форму.
