Следующий и последний цикл гималайских сенсаций пришелся на пятидесятые годы. В Гималаях кишели альпинисты, журна- листы, геологи. Одна за другой были покорены высочайшие горные вершины нашей морщинящейся планеты. И снежный человек как-то вплелся в историю альпинизма. Ученым-экспертам не удалось заткнуть родничок - он прорвался этой непредвиденной щелью. Потом разлился на страницы газет и книг по альпинизму, притягивающих миллионы читателей. Настоящая наука осталась в стороне, и тема стала дилетантской, легковесной, без привязи. В Гималаях водится что-то. Это что-то надо увидеть. Тогда и поговорим. Пока надо лазать.
Следует вообразить себе всю трудность одоления Гималайских высот и пространств. Гималаи грандиознее и недоступнее всего на земле, они - ее "третий полюс", покоренный последним. Альпинисты гибли, но карабкались. Накапливались не только наблюдения следов, но и собщения горцев и буддийских монахов. В 1949 году перед монастырем Тьянгбоче собравшаяся на праздник толпа внезапно увидела появившегося из зарослей йе-ти. Опрошенные горцы хорошо знали медведя и обезьяну, но это был получеловек-полуживотное: на двух ногах, ростом со среднего человека, без хвоста; тело его было покрыто красновато-бурой шерстью, лицо же оставалось безволосым. Горцы и монахи били в барабаны и устроили страшный шум, чтобы отогнать йе-ти. Через два года у того же монастыря снова появился йе-ти, и снова ревом священных труб и громом барабанов его пугали.
1954 год был точкой кипения. Европейскую публику уже настолько совратили набегавшие друг на друга волны новостей, что английская газета "Дейли Мейл" сочла расчетливым отправить в Гималаи первую специальную экспедицию для поисков снежного человека. Что характерно, во главе ее - удачливый журналист Ралф Иззард, хотя в сос- тав и были привлечены хорошие натуралисты. Пять месяцев работы в высоких горах Непала, Широкий опрос населения гор- ных деревень, обильные находки новых следов. По следам двух йе-ти преследователи шли в течение двух дней подряд, они буквально прочли на снегу всю двухдневную историю жизни этой снежной пары. Узнали, как йе-ти преодолевает снежные сугробы движениями, напоминающими плавание, как он спускается с крутых снежных склонов сидя на заду, как обходит большой дугой человеческое жилье. Но стало ясно, что гнаться за йе-ти безнадежно, а логов или берлог он тут не имеет.
В мае 1955 года отличные съемки следов и сборы сведений произвела экспедиция французского геолога профессора Борде.
В 1956 году в высокогорном Непале работала английская экспедиция Нормана Харди. Тогда же начали настойчивый сбор знаний два человека, глубоко врубивших в эпопею свои имена: техасский миллионер и любитель биологии Том Слик; ирландец Питер Бирн, феноменально результативный охотник, путешественник, наблюдатель. Они вместе работали в Непале и в 1957 году. И кстати, позже порознь и Том Слик, и Питер Бирн побывали в Москве для контактов с нашей комиссией по изучению вопроса о снежном человеке. Оба высокие, пружинистые, безыскусственно увлеченные. Том Слик, друг известного Сайруса Итона, был активным поборником дружбы между нашими странами. С печалью мы узнали позже, что в личном самолете на большой высоте над Техасом он был взорван. Но до того он большую лепту внес в инстинктивно угаданную научную революцию двадцатоо века.
В 1958 году на средства Тома Слика и Джонсона была отправлена, пожалуй, самая работоспособная из всех предыдущих экспедиция. Использованы собаки, приманки, самострелы. Дважды йе-ти был, видимо, совсем-совсем близко, но скрылся в ночь. Работа продолжалась и в 1959-1960 годах. Снят гипсовый слепок следа записано множество опросных протоколов, остающихся еще не опубликованными.
Что же получила публика? Вполне порядочные сводки, изданные журналистами или пописывающими альпинистами: Тильманом, Морен, Диренфуртом, Шиптоном, Борде. Самая цветистая и самая несерьезная из них - сочинение Иззарда - было волею случая издано и в русском переводе огромным тиражом. Позднейшая из журналистских сводок - пухлая книга редактора большой итальянской газеты "Коррера делла сера" Карло Граффиньа, вышедшая в 1962 году. Это плохой пирог из страсти к альпинизму с начинкой из йе-ти; осведомленность автора неудовлетворительна, биологическая подготовка - тем более.
Другой ряд имен - зоологи. Их профессиональное обоняние чуяло зверя. В темноту каждый вошел с фонариком естественнонаучного опыта. Джеральд Рассел (тот, что поймал редкое животное - большую панду) дал гималайским экспедициям бесценный биогологический каркас, без которого мысль вообще расползлась бы в жижу. Чарльз Стонор обошел множество шерпских деревень, расспрашивая о йе-ти, чтобы рассудком зоолога констатировать в итоге: шерпы правы, сами говоря, что они не могли бы этого выдумать, незачем и не возможно такое выдумать; все их рассказы толпятся вокруг несомненной плоти и крови. "Пытаясь воссоздать по рассказам внешний вид животного, мы отбрасывали все сведения, полученные из вторых или третьих рук, и принимали во внимание только описания утверждавших, что они видел его сами. Не прошло и нескольких недель, как выяснился поразительный факт: независимо от того, где, когда и при каких обстоятельствах шерпы, по его утверждению, видел йе-ти, все описания давали в точности одну и ту же картину." Зоолог дал резюме, впечатляющие примеры, из которых йе-ти встает как живой, но места этому небывалому животному в зоологической системе не нашел. Книга этого честного натуралиста появилась и на русском: "Шерпы и снежный человек".
Старейшина всех приматологов мира Осман Хилл подверг придирчивой зоологической критике совокупность гималайских данных. Часть доказательств он отверг, но основную сумму признал перевешивающей самый строгий скпепсис. Вердикт: в Гималаях обитает оставашееся неизвестным стопоходящее двуногое млекопитающее; оно живет небольшими группами в рододендроновых и иных густых лесах ниже зоны снегов в горных долинах. Весьма ученая ученица Османа Хилла зоолог Одетта Чернин опубликовала книгу - сводку и анализ большого числа данных. В том числе территория сведений расширена на Кашмир, где много сведений о тех же существах, именуемых здесь ванманас, собрала и передала английская последовательница Ганди - Мадлен Сейл (Мира Бен). О.Чернин, как и Осман Хилл, склоняется к признанию снежного человека и его "компаньонов" неизвестным до сих пор видом высших приматов. Она интересно характеризует биогеографические условия существования и расселения этого животного на обширнейших малообитаемых пространствах Азии и Америки.
Что до Америки, то эту тему ввел в оборот американский приматолог, родом шотландец, Айвен Сэндерсон. О его новых фактах и идеях я скажу позже, но его большую книгу "Снежный человек: легенда оказалась действительностью" надо назвать тут как крупнейший манифест западной зоологической науки в пользу полной биологической реальности "легенды".
Один зарубежный зоолог должен быть поставлен совсем особо. Он тоже прикован цепью к "гималайскому циклу". Он не англичанин, как предыдущие, а француз, родом бельгиец - Бернар Хевельманс.
Не потому мне хочется вознести ему хвалу, что он оказался в Европе центральной точкой, с которой связаны все в мире, занятые снежным человеком. Но потому, что он первый выдвинул и разработал хоть одну идею. Гора знаний рассыпается без идей. Хевельманс взялся доказать, что зоология закончила лишь открытия, требовавшие самых простых приемов обнаружения крупных животных. В огромной работе "По следам неизвестных животных" Хевельманс обосновал прогнозирование более трудных открытий, в том числе - крупных животных. В их числе - снежного человека. И лишь на этом фоне он опубликовал красивую статью "Да, снежный человек существует", в которой впервые применил статистический метод для анализа всех фрагментарных описаний снежного человека свидетелями.
Не стану перебирать и пересыпать эти свидетельства (они уже нанизаны мною на другую нить). Здесь, при общем плане, довольно сказать, что они относятся не только к Непалу, Сиккиму, Бутану и Кашмиру, но собраны и к северу от великого гималайского водораздела, в Тибете, где вместо "йе-ти" говорят "ми-ге", - это одно и то же. На северных склонах Гималаев хлынувшие из горного озера воды смыли однажды такое существо, и мертвого его прибило к скалам, многие жители ближайшей деревни ходили рассматривать этот труп, похожий на невысокого человека, но с рыжевато-бурой шерстью, с вытянутым черепом.
Вот еще несколько имен людей, приезжих образованных европейцев, без которых история гималайского цикла была бы с пробелами.
Наш соотечественник востоковед Н.В.Валеро-Грачев, проживший огромную часть жизни в буддийских монастырях и лишь с 1930-х годов вернувшийся в Ленинград, затем, по его словам, несколько раз представлял здесь в ученый мир доклады и рукописи о тибетском "диком человеке". Ему посоветовали замолкнуть. Бумаги утрачены, живые слова Н.В.Грачева записаны Л.В.Бианки незадолго до его смерти в 1960 году. За свои странствия он наслышался и расспросил о множестве случаев, о различных свойствах зверя, известного где как алмас, где как ми-ге, и ему больше невозможно было хоть каплю сомневаться в его биологической подлинности. Другой наш соотечественник, профессор Ю.Н.Рерих - сын художника и брат художника - донес свои познания об этом же в более удачную пору. Этот ученый, полжизни проживший в Гималаях, доложил в Комиссию Академии наук годами накопленные сведения, включая собственное впечатление от виденного им куска шкуры, - для неверия в реальность всего этого не было прав и причин у ученого, так вжившегося в сокровенный буддийский восток, что даже лицо его отразило облик Азии. "Ясно только одно, - подытожил Ю.Н.Рерих, - что по склонам Главного Гималайского хребта, видимо, обитает какое-то существо (будем говорить человекообразная обезьяна), которое еще науке не известно. Во всяком случае, мне кажется, что эти повторные сведения слишком уж повторны и слишком уж определенны, чтобы просто сказать, будто речь идет о фольклере."
