врач, который смог бы понять, что требуется гонщику, и сосредоточился бы на его скорейшем возвращении в спорт, составлявший смысл его существования. В этом вопросе не должно было быть никакой неопределенности. В результате выбор пал на доктора Уркхарта из больницы Святого Томаса в Лондоне. Он уже имел опыт лечения великого Стирлинга Мосса после аварии 1962 г. на трассе «Гудвуд», когда гонщик переломал себе практически все кости и едва не погиб. Сертис позвонил Уркхарту, и тот предупредил его:
– Держись подальше от этих американцев. Они положат тебя под нож. Возвращайся к нам, как только появится возможность безопасной транспортировки.
Друг Сертиса Тони Вандервелл, хозяин команды «Формулы-1» Vanwall, организовал перелет. Врачи объяснили Сертису, что он должен как можно меньше двигаться. Любая встряска могла заново спровоцировать кровотечение в почках. 18 октября медперсонал больницы уложил Сертиса на каталку, крепко закрепил его и доставил в аэропорт на новой модернизированной машине скорой помощи американского производства. Специальные увеличенные стойки амортизаторов и автоматическая трансмиссия обеспечили плавную поездку. Вандервелл выкупил весь ряд в первом классе Boeing 707. Переезд из аэропорта Хитроу в больницу Святого Томаса получился не столь приятным – английская машина скорой помощи по сравнению с американской больше походила на антиквариат. Водитель постоянно дергал рычаг переключения скоростей, пробиваясь через лондонские пробки. Эта часть путешествия была сплошной мукой, «сеансом вынужденного и ненужного вибромассажа», как описал ее сам Сертис.
В больнице его встретил доктор Уркхарт. Он взглянул на Сертиса, улыбнулся и сказал:
– Что ж, время пошло. Состояние, конечно, плачевное, но в целом стабильное. Постараемся вернуть тебя в норму. Нам нужно немного опустить твою левую сторону, чтобы она вновь оказалась вровень с правой. Видишь моего помощника?
– Да, – ответил Сертис.
– Большой парень, не так ли? В регби играет.
– Да.
– Я тоже вроде не хилый, верно?
– Да.
– Так вот, завтра мы положим тебя на стол, возьмемся с двух сторон и начнем тянуть изо всех сил.
На следующий день все так и случилось. Вероятно, гонщику вкололи дозу мышечных релаксантов с обезболивающим, которая могла бы свалить и коня. Но даже при таком условии, не происходи это действо в больнице, его можно было бы принять за реконструкцию средневековой пытки. В самом начале процедуры левая сторона тела Сертиса была на 10 см короче правой, а к ее концу – уже всего на 1,5 см. Эта разница останется с ним на всю жизнь. По завершении процедуры в комнату вошли медсестры. Сертис был настолько обессилен, что едва смог открыть глаза.
– Мы рассчитываем, что вы сможете опираться на эту ногу уже где-то через неделю, – сказала ему медсестра.
– А давайте попробуем уложиться в пять дней, – ответил ей Сертис.
Он начал тренировать верхнюю половину тела, подтягиваясь на веревке, перекинутой через спинку больничной койки. Кровь начала разгоняться, а мышцы рук и спины – постепенно оживать. Медсестры возили его на кресле-каталке к физиотерапевтическому бассейну, который был не чем иным, как переоборудованным армейским баком, сделанным из прикрученных друг к другу болтами листов гофрированной стали – такие использовались для тушения пожаров в Лондоне во время войны. В воде он смог поэкспериментировать с нагрузкой на левую ногу. Позже Сертис сравнил один час, проведенный в этом бассейне, с тем, как если бы «в одиночку проехал все "24 часа Ле-Мана"».
24 ноября, ровно через два месяца после аварии, наступил долгожданный день.
– Сегодня мы попробуем самостоятельно походить на одной ноге, – сказала ему медсестра, которая принесла костыли.
Вместе с другими медсестрами она помогла Сертису подняться с постели. Боль была невыносимой. Его предупредили, что ни в коем случае нельзя опираться на больную ногу. Сертис встал, поддерживая себя костылями. Сделал шаг, другой, третий и упал от изнеможения. Медсестры подхватили его и уложили обратно в койку. «Чувствую себя несчастным и подавленным», – написал он в тот день в дневнике.
На следующий день ему удалось сделать уже восемь шагов. Еще через день – 83 шага. 28 ноября Сертис, в наброшенном поверх пижамы халате и тапочках, прошел, повиснув на костылях, целых 400 шагов.
С приходом декабря коридоры больницы стали наполняться рождественскими украшениями и Сертис почувствовал, что депрессия отступает. Но ему еще предстояло пройти мучительно долгий путь, ведущий обратно в кокпит гоночного автомобиля.
…
Для представителей прессы Энцо Феррари устроил на автодроме Модены демонстрацию своего нового гоночного спорткара, который должен был составить конкуренцию американцам в битве за «Ле-Ман – 1966». Все еще стояла зима, трава вокруг старого гоночного трека была тускло-желтой, а небо над Моденой напоминало цветом озерный лед. Феррари представил собравшимся новинку – публика впервые увидела 330 P3. Они стояли рядом, человек и автомобиль, и представляли собой полную противоположность. Старомодный, морщинистый и очень традиционный Феррари рядом с автомобилем, который, судя по своему виду, мог выиграть космическую гонку и у русских, и у американцев и первым долететь до Луны.
Прототипы серии Ferrari P разрабатывались один за другим в течение всего времени сотрудничества Сертиса и Феррари. Первым в 1963 г. появился 250 P. За ним последовали 330 P, 330 P2 и вот теперь – 330 P3. Каждая последующая версия была все более технологически агрессивной: вес автомобиля уменьшался, а мощь нарастала. Новый P3 был на 110 л. с. мощнее и на 40 кг легче первой машины в серии Ferrari P, а его форма – более аэродинамической. В профиль контур машины представлял собой непрерывную линию, то вздымающуюся, то ниспадающую. Начинаясь от носа, она дугой огибала арки передних колес, плавно опускалась по центру, изящно поддерживая лобовое стекло с панорамным обзором, выгибалась в районе условной поясницы и вновь уходила вверх, очерчивая мускулистые «бедра» автомобиля. В высоту спорткар не достигал и 95 см – он был даже ближе к земле, чем Ford Mk II. Машина была посажена так низко, что гонщик находился в почти горизонтальном положении, как если бы – шутили циники – он уже оказался в гробу.
– Я полностью уверен в работе, которую проделали мои люди, – сказал журналистам Феррари. – Этот автомобиль вскоре выступит в «Себринге».
Журналисты с интересом осматривали 330 P3, делая заметки. Заглянув внутрь, они обнаружили строгий, исключительно функциональный кокпит. Все выглядело очень по-деловому: черное кожаное сиденье пилота, большой тахометр по центру, кожаный руль с изображением гарцующего скакуна. Все было продумано до нюансов. Впервые спорткар Ferrari был оснащен системой впрыска топлива. Что касается двигателя, выбор пал на проверенный временем V12, хотя 4,0-литровый мотор Ferrari значительно уступал по объему 7,0-литровой силовой установке Ford.
– Четырех литров будет достаточно. Наш опыт подсказывает, что этого объема как раз хватает для полноценного баланса, – объяснил Феррари. – Более того, увеличение объема приведет к росту расхода [топлива], увеличению нагрузки на колеса, инерции движения и в особенности инерции торможения. Рост этих показателей создает множество проблем, которые никак не компенсируются теми несколькими
