провести во Франции целую неделю. На понедельник, 13 июня, у него была запланирована встреча с премьер-министром Жоржем Помпиду для обсуждения бизнес-проектов и ситуации в европейской экономике. В среду ему предстояла серия встреч, в том числе с министром финансов Франции Мишелем Дебре. В субботу он должен был прибыть на гоночную трассу «Ле-Ман» для исполнения обязанностей почетного гранд-маршала. Генри II встречали так, будто он был воскресшим Генрихом II из рода Плантагенетов – английским королем, правившим значительной частью Франции в XII в.
К концу 1966 г. Генри II собирался инвестировать еще $100 млн в международные операции, и лидеры Франции соперничали за его внимание в попытке заполучить некоторую часть этих денег. Речь шла о новом заводе Ford во Франции. В Европе Ford показывал рост 5–7 % в год – в два раза больше, чем в США. И если в Америке Ford Motor Company уступала первенство General Motors, то в Европе компания оставалась крупнейшим американским автопроизводителем.
В день встречи Генри II с премьером Помпиду Ральф Нейдер впервые выступил с лекциями в Европе. Случайно ли такое совпадение? Его лекции в Великобритании привлекли толпы людей и внимание европейской прессы. Нейдер являлся олицетворением конфликта, его голос был рупором реформ.
– Смертность и травматизм на дорогах Европы достигли трагических масштабов, – проповедовал Нейдер. – Со времен Великой хартии вольностей ничего не предпринималось для обеспечения безопасности.
Отели Ле-Мана заполонили лучшие автогонщики мира, механики и инженеры. Цены на номера взлетели в два, а то и в три раза. В Ле-Ман прибывали журналисты и съемочные группы, торговые представители со всего мира, руководители шинных компаний и просто те, кто хотел сорвать куш. По ночам в пустовавших еще недавно барах гремели музыкальные автоматы, а по улицам слонялись шумные пьяные компании. Представители команды Ford целиком заполнили два отеля в центре города. Кена Майлза, с голым торсом, в светло-голубых хлопковых штанах и темных очках, заприметили стоящим возле официальной инспекционной палатки Западного автомобильного клуба. Пилот обменивался рукопожатиями и раздавал автографы поклонникам. Андретти поселился в отеле Moderne. Поездка во Францию началась для него с трагической новости. Вечером накануне первого тренировочного дня он был мрачен и погружен в себя, а за ужином спросил у жены, слышала ли она, что случилось в Рединге. Нет, она не слышала.
– Джад Ларсон и Рэд Ригель погибли.
Ларсон и Ригель были двумя гонщиками по грунтовке, которые натаскивали Андретти в самом начале его карьеры в Пенсильвании.
Когда его спрашивали по поводу «Ле-Мана», Андретти просто говорил, что выложится по полной. Он признавал, что спорткары не были его специализацией, однако при этом добавлял, что «деньги рулят».
– Мы все здесь зарабатываем. Что же еще? Джад Ларсон в Рединге тоже пытался поднажать да подзаработать. Вот только поднажал он слишком сильно.
Появился и Фил Хилл в составе команды Chaparral. Победа Chaparral с двигателем Chevrolet прямо перед носом у сидящего на трибунах Генри II стала бы одним из самых унизительных моментов в истории гонок. И, кстати, многие сведущие люди ставили деньги именно на Хилла.
Команда Ford разместилась в старом гараже Peugeot недалеко от трассы. Гараж по площади мог сравниться с футбольным полем, но к среде, 15 июня, команде стало тесно даже в нем. Когда Брюс Макларен вошел туда со своим напарником Крисом Эймоном, он увидел восемь разноцветных автомобилей, над которыми корпели десятки механиков Ford, облаченных в безупречно чистую униформу.
Макларен был первым гонщиком, которого Ford Motor Company привлекла к разработке автомобиля для «Ле-Мана» еще в 1963 г. Он не мог поверить, насколько разрослась за эти три года программа. Впрочем, таков был мир гонок 1966 г.: деньги лились рекой, на хорошей тяге развивались технологии, и, как результат, увеличивались скорости. За прошедшие годы Макларен укрепил свою репутацию одного из самых инновационных инженеров и гонщиков мира. Месяцем ранее он запустил собственную команду «Формулы-1», в которой выступали автомобили производства частной компании McLaren. Это выглядело естественным ходом вещей для человека, который еще ребенком был прикован к раме Брэдшоу – специальной каталке на велосипедных колесах, на которой дети, страдающие болезнью Пертеса, должны были лежать месяцами. Обнаружив, что можно самому дотягиваться до колес и приводить их в движение руками, Брюс и другие дети из клиники Уилсона в Окленде стали устраивать гонки. Макларен уже тогда, вероятно, предчувствовал, что погибнет за рулем автомобиля. Он только что опубликовал автобиографию, где была заготовленная им самим эпитафия: «Делать что-то хорошо – занятие столь достойное, что умереть, пытаясь сделать это еще лучше, не может быть безрассудством. Жизнь можно считать прожитой зря, если ничего не делать со своими способностями, ведь она измеряется достижениями, а не только прожитыми годами».
Шелби считал, что опыт Макларена будет незаменим, и как-то умудрился договориться о включении его в свою команду, несмотря на то что у Макларена был контракт с Firestone, а не с Goodyear. Никому тогда и в голову не могло прийти, что этот нюанс из истории «шинных войн» сыграет причудливую и значительную роль в исходе гонки.
Когда Макларен и Эймон подошли к своему Ford, оба пришли в настоящий восторг от одного его вида. И Макларен, и Эймон были родом из Новой Зеландии. Автомобиль специально для них выкрасили в черный цвет и украсили серебристыми полосками – цвета новозеландских спортсменов. На носу и дверях красовалась цифра 2. Ни тот ни другой пилот никогда прежде не видели более подготовленной к соревнованиям машины. Процесс подготовки был настолько прозрачен, что никакие рентгеновские лучи не добавили бы ничего нового. Необходимость что-то спешно доделывать в последний момент отпала сама собой. Машина была полностью готова к гонке.
На тот момент все гонки Макларена за рулем Ford заканчивались разочарованием. Несколькими месяцами ранее в «24 часах Дайтоны» они с Эймоном слишком бережно отнеслись к своему Ford, опасаясь, что тот опять сломается, как это уже бывало не раз. К финишу они пришли пятыми, намного позади лидеров. По словам Эймона, они «крались как кошки», потому что не доверяли машине. После той гонки Макларен сказал друзьям, что Ford должен выиграть «Ле-Ман» 1966 г. И вот он наконец во Франции, готовится принять участие в самом важном состязании в своей жизни. На этот раз осторожничать не имело смысла.
– Хватит валять дурака. Пора рискнуть! – сказал Макларен Эймону.
…
Сертис прибыл в Ле-Ман прямо из Бельгии, сразу же после победы на Спа-Франкоршам. Он понимал, что в этом году его команда не была здесь фаворитом. Все ожидали, что Ferrari после шести побед подряд наконец-то потерпит поражение. У Сертиса в голове сложилась стратегия. Когда собралась вся команда – около 20 человек, призванных противостоять армии Ford, – Сертис изложил им свой план.
– Единственный для нас способ победить – это
