положительный заряд, и её движение возле Венеры подчинялось не только баллистическим законам. Она двигалась вдоль силовой линии магнитного поля и не могла измерить его, как, скажем, пассажиры не могут ощутить скорость самолёта. Теория была интересная, но при наличии магнитного поля у планеты должны были образоваться пояса радиации, а их тоже не удалось обнаружить. Было зарегистрировано ничтожное излучение (одна частица в секунду). Так что, после некоторой дискуссии, отсутствие магнитного поля у Венеры прочно вошло в учебники.
Данные с двухканального инфракрасного радиометра были ещё более странными. Как уже писалось, он должен был определить содержание углекислого газа по разности сигнала в двух инфракрасных каналах. Но никакой разности в яркости не обнаружилось. Из результатов эксперимента следовало, что СО. в атмосфере Венеры чрезвычайно мало, по крайней мере, в процентном соотношении. Это было очень странно. Если отсутствие магнитного поля учёные ещё могли принять, то отсутствие углекислого газа противоречило большому числу весьма дотошных экспериментов.
В чём же дело? Довольно скоро показалось, что эта загадка разгадана. В 1962 и 1963 годах было опубликовано несколько работ американского астронома Хайрона Спинрада. Он взял те, рекордные, пластинки со спектрограммами, полученные в далёком 1932-м, и заново пересчитал результаты с использованием теорий спектрального анализа, которые плохо были проработаны на момент проявки пластинок.
Работа Спинрада была сделана на весьма высоком уровне и на годы стала основой для многих других работ. Сложно найти статьи. в которых не было бы ссылок на его труды. Что же у него получилось?
Для начала он оценил величину приведённой высоты СО2 Она составила около 3,5 км. Казалось бы. это только повторение расчётов 30-х годов. Но с тех пор в научных работах наметилась тенденция к снижению приведённой толщины углекислоты: к началу 60-х расчёты определили порог всего-то в пару сотен метров. Здесь же опять подтверждался первоначальный результат.
Также он попробовал оценить давление по ширине линий поглощения. Давление на Венере получилось около 7 атмосфер, температура - 220’С. Процентное содержание углекислого газа -около 7%, по крайней мере, не более 10%. С точки зрения планетологов. подобная концентрация была ещё довольно высокой. Когда последователи Спинрада брали за основу радиоастрономические данные о температуре Венеры, общее процентное соотношение порой выходило порядка 1,5%. Нужно заметить, эта точка зрения была весьма распространённой. И данные «Маринера-2» в неё прекрасно укладывались. За счёт высокой температуры калибровка радиометров сбилась, и погрешность в несколько процентов была вполне допустима. Основным компонентом венерианской атмосферы считался азот или. на крайний случай, аргон. То. что не было подтверждений наличия этих газов в атмосфере Венеры, планетологов не смущало. Выявить их спектрометрическими методами было практически невозможно, их основные линии поглощения находились в далёкой ультрафиолетовой области, полностью поглощающейся атмосферой Земли. Если обобщить, то после полёта станции было сформировано мнение, что, хоть в атмосфере Венеры очень много углекислого газа в количественном отношении. в процентном он составляет весьма небольшую величину. Всё остальное приходится, по-видимому, на азот.
Ещё более занятные результаты дало радиозондирование на 1.35 и 1.9 см. Данные, полученные со станции, можно увидеть на рисунках. Здесь нужно немного остановиться и пояснить смысл этого эксперимента. Когда в 1960-м рассматривали разные модели атмосферы Венеры, также был предложен эксперимент, который и должен был дать ответ на вопрос, какая же из гипотез верна. Предлагалось изучать распределение яркости радиоизлучения по диску планеты. Автором этого эксперимента, судя по всем данным, был Карл Саган. Идея была очень проста. Если основное излучение идёт от поверхности, то по краям наблюдаемого диска Венеры излучение должно проходить через несколько большую толщу атмосферы и. соответственно, больше поглощаться. По краям планеты тогда будет заметно потемнение, если рассматривать оптические аналогии. Если же излучение идёт от ионосферы, картина должна быть обратной. Построив точную карту' радиоизлучения, можно было бы определить, какая теория является верной.
Предложить методику просто, сложнее было её реализовать. Наземные радары, как тогда полагали, для этих целей не годились. У них было слишком слабое разрешение для подобного эксперимента. Очевидное решение - поместить радиоантенну на АМС и произвести зондирование с близкого расстояния. В этом и была суть эксперимента, разработанного ещё для «Мари пера-А» и реализованного в урезанном виде на «Маринере-2». На схемах
(рис. 41-43)
представлены данные, полученные в обоих каналах. Кружочки - 1,35 ext. крестики - 1,9 см.
Всего была получена информация из 18 точек на Венере: пять на ночном полушарии (средняя температура около 217*С), восемь на терминаторе (322* С) и пять на солнечной стороне (238’С). Причём погрешность на канале 1.9 была около 25 градусов, на 135 - 125 градусов. Сторонники парниковой теории очень обрадовались данным с канала 1.9 см. Не удивительно: он показал чёткое потемнение краёв. Но сторонники ионосферной так же радостно восприняли данные с канала 1.35 см. Да, погрешность была куда серьёзнее, но корреляцию трудно оставить без внимания. Там не только нельзя заметить «потемнение*, наблюдалось даже небольшое «осветление» краёв. Причём данные с 1,35 см опровергали гипотезу даже без анализа потемнения. 1,35 см - линия поглощения воды, и на этой частоте ожидалось дополнительное поглощение сигнала однако этого не произошло. Спектральная кривая в данном участке была гладкой. Значит, сигнал практически не поглощался водой.
Общая атмосфера по отношению к природе Венеры в те годы была достаточно противоречива. Довольно показательны отчёты НАСА с информацией о научных достижениях «Маринера-2». Если почитать сообщения за конец января - начало февраля, то создаётся полное ощущение, что ионосферную теорию ждёт явный успех. На тот момент были обработаны только данные с магнитометра и счётчика радиации. Известно, что ионосферная теория основывалась именно на том, что магнитное поле у Венеры отсутствует, а ионосфера индуцируется солнечным ветром. Изначально требование отсутствия магнитного поля было одним из доводов критиков этой теории. А здесь станция подтвердила факт, на котором ионосферная теория была построена.
Но все изменилось 26 февраля 1963 года. В этот день
была проведена пресс-конференция, посвящённая результатам, полученным с микроволнового радиометра. На ней разработчики прибора выразили свою полную уверенность в том что у Венеры горячая поверхность. Победа? Дело сделано? Почти. Этот результат был опубликован после обработки данных только с канала 1,9 см. Канал 1.35 см, как они объяснили, ещё обрабатывался. А мы с вами уже знаем, что именно его данные оказались достаточно противоречивыми для того, чтобы появился повод усомниться в такой победе.
В целом «Марниер». конечно,
