Ознакомительная версия.
Концептуальная база культурологических сюжетов представляется несколько устаревшей. Культура Египта, Китая или Античного мира представлена в пособии как совокупность достижений в области искусства, философии, инженерной мысли, науки, понятыми с точки зрения той ценности, которую эти области знания играют в культуре современного типа с ее дифференциацией знания и деятельности. Такой подход не вполне соответствует современному взгляду на исторический тип культуры как уникальный, исторически неповторимый способ человеческого существования, как исторический тип отношения человека к миру – к природе, обществу, самому себе. Древность – это исторический тип культуры, обладающий единством типологических характеристик, что не отменяет разнообразие Древних цивилизаций и многообразие художественных памятников.
Материал, связанный с ритуально-мифологической основой художественной практики, что является важнейшей типологической характеристикой эпохи Древности, носит в пособии преимущественно справочный характер, не поддерживается анализами художественных особенностей литературных произведений. Мифологическая основа художественного языка оказывается, как правило, исчерпана сюжетом, иллюстрирующим пантеоны богов. Не раскрывается синкретизм художественной, сакральной, практической сфер культуры Древнего мира, проявляющийся в системе художественных образов, в исторической поэтике, в практике бытования (функционирования) литературных произведений. В главе I справедливо отмечено, что неправомерно разделять литературу Древности на литературу религиозную и светскую. Однако этот тезис носит этикетный характер и в дальнейшем не работает.
Нельзя не согласиться с заявленной во Введении необходимостью преодолеть устойчивый «европоцентризм» в изучении литературы и включить наряду с античностью материал по литературам Древнего Востока (с. 3). Между тем, симпатии автора явно принадлежат античности. Это отношение следует из способа изложения материала. Главы по литературам Востока носят обзорный характер, главы по античной литературе – аналитический.
Симпатии к античности следуют из самой стилистики текста. «Одной из бесценных заслуг эллинов было то, что они подарили миру идею демократии», «век Перикла» оказался самой плодоносной эпохой для развития и обогащения всех видов искусства, художественного творчества и вообще культурной духовной деятельности» (с. 94). Тогда как «в целом же развитие древневосточных обществ по сравнению с древнегреческим и римским было замедленным. Застойностью отличались…». «В то время как на Востоке властвовали деспоты, в Древней Греции уже сложился демократический правопорядок…» (с. 6). И т. д. Нельзя не вспомнить М. Л. Гаспарова, который писал, что в греко-персидских войнах мы неизменно оказывались на стороне греков.
В пособии отводится место теме взаимосвязей древних литератур, которая раскрывается преимущественно как прямые контакты между античным миром и Египтом, Ближним Востоком, как «восточная тематика» в Илиаде, в сочинениях Ксенофонта и Геродота. Представляется, что проблема типологической близости литератур Древнего мира на основе мифо-поэтической картины мира заслуживает большего внимания в учебном пособии, опорой здесь могли бы послужить не только работа Н. Конрада, но и труды С. Аверинцева, Л. Акимовой, Н. Брагинской, Я. Голосовкера, И. М. Дьяконова, Г. К. Кнабе, О. Фрейденберг, М. Мелетинского. Можно было бы вынести эти темы для самостоятельного изучения при условии точной отсылки к соответствующим научным работам.
Основным критерием ценности литературы выступает ее вклад в последующее развитие литературы, главным образом, аспект влияния на литературу Западной Европы и России Нового времени. Это касается и античной литературы, и литературы за пределами античного мира. Без сомнения, эта тема уместна в настоящем пособии, но она нужна в том случае, если позволяет глубже и полнее охарактеризовать эпоху Древности. Между тем, эта проблема из текста ускользает. Так, трудно согласиться с таким, например, высказыванием: в древнеегипетском стихотворении «Прославление писцов» звучит «мысль о бессмертии истинной литературы, о чем позднее писали многие, например Гораций, Овидий, а также Пушкин» (с. 19). Вопрос о том, насколько различен смысл, вложенный в одну и ту же тему анонимным египетским писцом, Горацием, Пушкиным даже не ставится.
Одна из важнейших проблем анонимности в литературах Востока и авторства в Античной литературе решается так, словно античность ничем принципиально не отличается от Нового времени. Вывод о том, что Гомер «целеустремленно и умело» использует систему художественных приемов и средств (с. 134) превращает его в автора, владеющего теорией сочинительства, и диссонирует с рассказом о проблеме происхождения эпоса, о Гомере как мифической личности (с. 136–137, 139).
Культурологический подход к историческому материалу предполагает умение понять не только и не столько ценность эпохи для нас, сколько ее внутренние ценностные ориентиры, собственные критерии, какими бы далекими от наших от ни были. Понять, удерживая различия. Иначе, как замечал А. Я. Гуревич, разговор исследователя с исторической эпохой превращается в разговор с самим собой.
Вместе с тем, нельзя не отметить, что представленную рукопись отличает широта охвата материала, доступность и яркость изложения. Материал подан интересно, живо. Структура пособия логически следует программе курса и отвечает целям и задачам учебного курса.
В пособии учтена необходимость самостоятельной работы студентов, для чего предложены списки литературы в конце каждой главы и вопросы для самоконтроля. Библиография, предлагаемая в помощь самостоятельной работе, разнообразна, включает немало работ, изданных в последние годы. Характер вопросов для самостоятельной работы соотнесен с библиографией, предполагает работу с текстами, изучение научной литературы.
Считаю, что пособие может быть рекомендовано к изданию и будет востребовано в образовательном процессе.
Кандидат культурологии, доцент кафедры теории
и истории культуры Российского государственного
педагогического университета им. А. И. Герцена Л. В. Никифорова
Методика выявления признаков экстремизма
Методика выявления признаков экстремизма [417]
Перед исследователем (экспертом) или сотрудником, принимающим решение об изъятии материалов и направлении их на исследование, стоит сложная задача – отыскать тонкую грань между свободой слова и призывом к насилию.
1. Анализ представленного текста с целью ответить на вопрос об истинности приводимых фактов.
2. Оценка текста на предмет выявления сознательного искажения, извращения специфики тех или иных национальных или религиозных групп (формирование у читателей путем использования определенной лексики отвращения к излагаемым фактам, либо использование приема «полуправда-полуложь»).
3. Анализ эмоционально окрашенной лексики, используемой в тексте. Данный специальный психолингвистический прием основан на использовании выражений, негативно воспринимающихся в массовом сознании. Наиболее ярким примером является использование слова «фашизм», которое в массовом сознании давно уже утратило свой историко-политологический смысл, а стало своеобразным ярлыком. (Ср. название фильма К. Душенова «Еврейский фашизм. Россия с ножом в спине».)
4. Выявление сознательного и целенаправленного посягательства на религиозные и национальные святыни, оскорбления религиозных и национальных чувств, что нарушает права и свободы, возбуждает национальную и религиозную рознь. (В книге В. Емельянова «Десионизация» говорится, что: «из недр Аравийского полуострова вышло племя профессиональных преступников-евреев (в дословном переводе с иврита – проходимцев)». Данный пассаж объявляет преступниками целый этнос – евреев, оскорбительно преподнося их самоназвание.)
5. Выявление пропаганды исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности.
6. Определение четко обозначенного адресата разжигающих вражду высказываний. 282 статья Уголовного кодекса России в качестве элемента объективной стороны преступления указывает на необходимость наличия конкретной национальной, религиозной, расовой, половой, языковой или социальной группы, в адрес которой приводятся высказывания.
7. Выявление клеветы. Под клеветой как признаком экстремизма понимается публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением.
Ознакомительная версия.
